Распад - Стерлинг Брюс - Страница 31

В зимнем вечернем свете сумеречный вид деревянной развалюхи чем-то очаровывал. Старые коричневые дыры из-под гвоздей. Белый помет чаек. Оскара охватило щемящее чувство. Ему казалось, здесь обитает кто-то очень старый. Старый, слепой, слабый — никого не осталось на свете, кто бы любил, семья разъехалась, конец.

Он прижал ладонь к нагретой солнцем древесине. Ему показалось, что он чувствует все это буквально рукой. Его вдруг охватило внезапное предчувствие собственной смерти. Все будет так же, как здесь: одиночество и увядание. Сломанные ступени, слишком высокие для него, чтобы когда-либо подняться снова. Быстрая коса смерти легко пройдет сквозь тело, и от него на земле не останется ничего кроме пустых одежд.

Потрясенный, он быстрым шагом устремился назад к арендованному ими пляжному домику. Грета ждала его там. На ней был закрытый серый жакет, в руках дорожная сумка.

Оскар поспешил к ней.

— Привет! Извини! Ты ждала меня?

— Я только добралась. Дорога была заблокирована. Я не могла позвонить.

— Все нормально! Проходи наверх, там тепло. Он проводил ее по лестнице и ввел в дом. Оказавшись внутри, она скептически огляделась.

— Здесь жарко.

— Я так рад, что ты приехала! — Он был безумно счастлив. Настолько счастлив, что ему показалось, он сейчас расплачется. Оскар отступил в отвратительную кухоньку и быстро налил себе стакан ржавой воды из-под крана. Он пил ее маленькими глотками, понемногу приходя в себя. — Тебе что-нибудь принести?

— Я только хотела… — Грета вздохнула и села в жуткого вида кресло, обтянутое третьесортной тканью, безошибочно выбрав этот самый уродливый предмет меблировки. — Да ладно, неважно.

— Ты пропустила завтрак. Я могу забрать твое пальто?

— Я не хотела приезжать вообще. Но я хотела быть честной…

Оскар присел на коврик около нагревателя и снял один ботинок.

— Я вижу, ты расстроена.

Он снял второй ботинок и сел на пол, скрестив ноги по-турецки.

— Ничего, я все понимаю. Долгая дорога, все вообще трудно, наша ситуация, она очень трудная. Я просто рад, что ты приехала, вот и все. Я счастлив тебя видеть. Очень счастлив. И очень тронут.

Она не сказала ничего и глядела на него настороженно и внимательно.

— Грета, ты ведь знаешь, что я к тебе неравнодушен. Не так ли? Думаю, это заметно. Между нами какая-то связь, между тобой и мной. Я совершенно не знаю почему, но я хотел бы это понять. И мне хотелось бы, чтобы ты не пожалела о том, что приехала сюда. Мы наконец можем побыть наедине, и это редкий шанс для нас, верно? Давай поговорим обо всем открыто, выложим карты на стол, поболтаем по-дружески.

Она надушилась. Она захватила с собой небольшую дорожную сумку, предназначенную для однодневных поездок. Ясно, что сейчас она переживает приступ трусости, но, в общем, все выглядит многообещающе.

— Грета, я хочу понять тебя. Я ведь способен тебя понять, ты знаешь это. Думаю, что кое-что я понимаю. Ты очень умная женщина, более умная, чем большинство людей. И при этом у тебя есть интуиция. Ты достигла очень многого в жизни, но у тебя нет рядом близкого человека. Я знаю, что это правда. И это грустно. Я мог бы стать этим человеком, если ты позволишь. — Он понизил голос. — Я не даю никаких обычных обещаний просто потому, что мы не обычные люди. Но мы могли бы стать большими друзьями. Мы могли бы даже стать любовниками. Почему бы и нет? Наши разногласия — они, конечно, препятствие, но вовсе не безнадежное.

Было очень тихо. Ему следовало заранее предусмотреть какой-нибудь музыкальный фон.

— Я думаю, что ты нуждаешься в ком-то. В человеке, который способен понять твои интересы, способен стать защитником. Окружающие не ценят тебя такой, какая ты есть. Они используют тебя для достижения своих недалеких целей. Ты очень храбрый и преданный человек, но пора выбираться из раковины, ты не можешь продолжать отступать и стараться быть с ними вежливой, не можешь продолжать приспосабливаться к этим жлобам, они сведут тебя с ума, они не достойны того, чтобы касаться даже края твоих подошв! Края твоего платья! Да, черт возьми, лабораторного халата! — Он сделал паузу и изобразил учащенное дыхание. — Послушай, может быть, ты просто скажешь мне, чего ты сама хотела бы, что именно тебе нужно.

— Знаешь, я была не права, — сказала она. — Думала, ты собираешься меня захватить.

— Нет, конечно, я не собираюсь захватывать тебя. — Оскар улыбнулся.

— И не надо так улыбаться. Ты напрасно думаешь, что я так наивна. Я не невинная девочка. Послушай. У меня есть тело, в теле есть гормоны, я сексуальный человек. Понимаешь, я сидела под теми камерами, которые мне до смерти надоели, не имея возможности вздохнуть, постепенно сходя с ума. И тут появляешься ты и пытаешься сблизиться со мной. — Она встала. — Я скажу тебе, в чем я нуждаюсь, скажу то, что тебе так хочется узнать. Я нуждаюсь в парне достаточно равнодушном, но доступном, который не будет поднимать вокруг большую суету. Он должен хотеть меня в таком мелком, очевидном виде. Но ты совсем не такой парень, какого я хочу. Действительно не такой.

В комнате повисла звенящая тишина.

— Я должна была найти какой-нибудь способ сообщить тебе это прежде, чем ты появился здесь и предпринял все эти хлопоты. Я почти решила вообще не приезжать, но… — Она устало опустилась в кресло. — Ну было честнее высказать все это в разговоре наедине, нежели не говорить вообще.

Оскар прокашлялся.

— Ты умеешь играть в го-бант? Вэй-чи, по-китайски.

— Я слышала об этой игре.

Оскар встал и достал дорожный набор для игры.

— Сенатор Бамбакиас научил меня играть в го. Это главный метафорический образ в деятельности его политической команды, образ того, как мы думаем. Так что, если ты собираешься смешаться с современными политическими деятелями и кое-чего добиться, то нужно изучить эту игру сразу же.

— Ты действительно странный человек.

Он разложил квадратную доску и выставил две плошки с черными и белыми камнями. — Садись на коврик здесь со мной, Грета. Мы займемся этим прямо сейчас, на восточный манер.

Она села, скрестив ноги, рядом с масляным обогревателем.

— Я не играю в азартные игры.

— Нет, это не игра на деньги. Позволь, я уберу твой жакет. Хорошо. Но это и не шахматы. Это не западный стиль, не механическое столкновение лбами. Го — это как Интернет и политика. Ты играешь в сеть, то есть размещаешь камни там, где пересекаются линии. Можно захватывать камни, если они полностью окружены, но это лишь побочный эффект. Убрать камни, это не та цель, к которой нужно стремиться. Цель — обладание свободным пространством, пустыми ячейками в сети.

— То есть потенциалом для развития.

— Точно.

— И когда игра оканчивается, побеждает тот, у кого потенциал больше.

— Значит, ты уже играла в го раньше?

— Нет, но это же очевидно.

— Ты будешь играть черными, — сказал он. Он установил на доске группу черных камней. — Сейчас я продемонстрирую, как это делается, прежде чем мы начнем. Камни ставятся вот так, по одному. Группы камней получают силу от их связей, от сети, которую они формируют. И группы должны иметь глазки, незаполненные точки внутри сети. Это ключевой момент. — Он поместил цепь белых камней вокруг черной группы. — Одного-единственного глазка мало, потому что я могу закрыть его одним ходом и захватить целую группу. Можно окружить целую группу, поставив камень в середину. Закрывается твой глазок и вся группа камней снимается, вот так. Но с двумя глазками — например, вот так — группа становится постоянной фигурой.

— Даже если она полностью окружена?

— Точно.

Она, ссутулив плечи, разглядывала доску.

— Догадываюсь, почему твой друг архитектор находит эту игру приятной.

— Да, это очень похоже на архитектурные решения… Хорошо, давай попробуем. — Он смахнул камни с доски. — Раз ты новичок, то получаешь девять камней форы на этих девяти ключевых позициях.

— Но это целая уйма камней.

— Не проблема, я все равно выиграю так или иначе. — Он взял двумя кончиками пальцев белый камень и быстро сделал первый ход.