Распад - Стерлинг Брюс - Страница 19

— Ну ладно, верно, что это в самом деле может закончиться тем, что вам будут задавать неприятные вопросы в Вашингтоне. Но не я буду задавать эти вопросы. Я просто пишу им резюме.

Он видел, что она осталась полностью при своем мнении.

— А как насчет того большого скандала с ВВС в Луизиане? Разве не вы это затеяли?

— Что? Это? Да ведь это всего лишь политика своего рода! Люди думают, что я влияю на недавно избранного сенатора, но на самом деле влияние идет совсем через другие каналы. Пока я не встретил Элкотта Бамбакиаса, я был обычным активистом в местном городском совете. Наш сенатор — человек с идеями и возможностями. Я же — просто технический советник.

— Гм, я знакома со многими техническими советниками. Но среди них нет ни одного мультимиллионера, как вы.

— Ах, это… Ну да, конечно, я вполне обеспечен, но в сравнении с состоянием моего отца, которое он имел в свое время, или с нынешним капиталом Бамбакиаса. .. У меня есть деньги, но я бы не назвал это солидным капиталом. Я знаю людей с солидным капиталом, я не из их весовой категории. — Оскар вытащил из ящика зеленую трубу, уныло посмотрел на углы и изгибы и засунул обратно. — Ветер усилился… Что-то я не в настроении продолжать сейчас. Думаю, лучше бы вернуться в здание. Может быть, кто-нибудь еще не спит. Мы могли бы сыграть в покер.

— У меня есть авто, — предложила она.

— М-м-м…

— Тут полагается авто всем, кто входит в дирекцию. Так что я приехала на машине. Могу подбросить вас до Лаба.

— Было бы чудесно. Позвольте только, я уберу инструменты и выйду из системы. — Он снял строительную каску, наколенники и куртку и остался в одной рубашке с длинными рукавами. Переодевшись и закончив все дела, он включил сигнализацию, и они вместе покинули строительную площадку.

Он остановился на тротуаре.

— Подождите немного.

— Что случилось?

— Мне кажется, здесь можно было бы поболтать. А то в машине могут быть жучки.

Она пригладила растрепавшиеся на ветру волосы.

— Кому придет в голову меня подслушивать, — скептически заметила она.

— Дело в том, что это очень легко и дешево. Так что, будьте добры, скажите мне прямо сейчас, прежде чем мы заберемся в машину. Ответьте мне, пожалуйста, откровенно, вы в курсе моего происхождения?

— Вашего происхождения? Я знаю, что ваш отец был звездой кино…

— Простите. Я, вообще, не должен был поднимать этот вопрос. Сегодня ночью я веду себя совершенно невозможно. Это было так любезно с вашей стороны прийти на строительство, а я нынче явно встал не с той ноги. Замучил вас своими проблемами. Вы ведь входите в дирекцию, а я выступаю как служащий федерального правительства. … Понимаете, когда обстоятельства рождения столь различаются… И даже если у кого-то на самом деле есть время заниматься нашими личными проблемами…

Она стояла, дрожа на ветру. Высокая и худая, не привычная к перепадам реальной погоды, она работала не покладая рук на темной и холодной стройке и сильно замерзла.

Ночной ветер резкими порывами забирался в рукава его рубашки. Непонятно почему, но она его притягивала. Она была слишком высокой, и слишком худой, и плохо одевалась, и у нее было странное лицо, и понурая осанка, она выглядела лет на восемь старше, чем была. У них не было ничего общего, и какие бы то ни было взаимоотношения между ними сразу оказались бы под прицельным огнем их окружения. Общаться с ней — все равно что приманивать экзотическое животное, что стоит по другую сторону проволочной ограды. Возможно, именно поэтому он ощущал непреодолимое желание дотронуться до нее.

— Доктор, я очень ценю, что вы составили мне компанию нынешней ночью, но думаю, что будет лучше, если вы поедете одна. Мы с вами встретимся на заседаниях дирекции. Мне еще многое надо изучить.

— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я могу уехать просто так. Теперь я должна узнать, о чем речь. Пойдемте в машину.

Она открыла дверцу, и они втиснулись внутрь. Это был небольшой автомобиль, авто для Коллаборатория, в нем не был предусмотрен обогреватель.

— В действительности вряд ли вам хотелось бы все это узнать. Это скорее странная история. Плохая. Хуже, чем вы предполагаете.

Она поправила вязаную шапку и подышала на худые пальцы. Окна запотели от их дыхания.

— Они никогда не ставят обогреватели, потому что им трудно предположить, что вы можете уехать из здания. Сейчас станет теплее. Почему бы вам не рассказать мне. Тогда мне будет ясно, хотела ли я это узнать.

— Хорошо, — он задумался. — Ну, начать с того, что я приемный ребенок. Логан Вальпараисо не является моим биологическим отцом.

— Нет?

— Нет. Он взял меня, когда мне было почти три года. Видите ли, тогда Логан снимался в международном боевике, связанном с работой подпольных заведений, которые незаконно продавали приемных детей. Как раз в то время разразился громкий скандал. Выплыли наружу данные о влиянии пестицидов на гормоны. Были огромные проблемы с мужским бесплодием. Так что на рынке торговли приемными детьми начался бум. Клиники по лечению бесплодия тоже процветали. Спрос был огромным, и множество непрофессионалов и шарлатанов, наживающихся на людских болезнях, поспешило этим воспользоваться.

— Я могу припомнить те времена.

— Внезапно появилось множество нелегальных детских домов и эмбриопитомников. Люди были готовы прибегнуть к крайним мерам. Это был отличный материал для боевика. Так что мой отец снялся в роли стража порядка в триллере. Он играл энергичного чикано, боровшегося с подпольными абортариями, которого вербуют федералы и который становится секретным агентом, переключается на борьбу с эмбриопитомниками…

Каждый раз, когда ему приходилось рассказывать свою историю, он слышал, как его голос сбивается на ненавистную дрожь, на тонкий скулеж. И сейчас с ним происходило то же самое, и даже запотевшие стекла, отделявшие их от мира, не могли этому помешать. Он безудержно соскальзывал с обычного нормального тона на что-то совсем другое, на какое-то сбивчивое невнятное бормотание. Он очень хотел бы избежать этого унижения. И он следил за собой, он пытался справиться изо всех сил, но не мог ничем себе помочь.

— Я не собираюсь рассказывать весь сюжет фильма, просто я смотрел его столько раз, наверное раз четыреста, пока был ребенком… Там сплошная стрельба, погони… Ну так или иначе Логан был сторонником вживания в образ, и как раз к тому моменту у него и его будущей третьей жены сложились достаточно прочные отношения, такие, при которых Логан обычно женился, и все такое. Так что он решил, что для укрепления семьи и в качестве удачной рекламы для фильма ему следует взять приемного ребенка — реальную жертву эмбриопитомника.

Она слушала не проронив ни слова.

— Ну вот я и был этим ребенком. Моя исходная яйцеклетка была продана на черном рынке и доставлена в один из питомников в Колумбии. Это были мафиозные дела, они покупали или воровали человеческие яйцеклетки и предлагали их на черном рынке для последующей имплантации. Но тут вставал вопрос качества. С ощутимыми проблемами для женщин, которые покупали. Не говоря уже об общественном мнении или столкновениях с законом. Так что мошенники решили развивать продукт в наемных матках, а затем уже идти обычным путем послеродового усыновления или удочерения. … Однако их расчеты провалились. Процедура с этими, как бы взятыми напрокат, матками оказалась слишком долгой, кроме того, в нее было вовлечено слишком много местных женщин, которые могли их заложить или начать их трясти насчет задержки продукта сверх срока. Поэтому они решили, что лучше вырастят эмбрионы в пробирках. К тому моменту они уже потеряли большую часть вложенных в дело капиталов, но все же добыли достаточно клонированных материалов, чтобы соорудить искусственную матку и попробовать в ней всерьез вырастить человеческое существо. Так что, строго говоря, я никогда в действительности не рождался.

— Понимаю. — Она выпрямилась на сиденье, положила руки на руль и перевела дыхание. — Пожалуйста, продолжайте, это в самом деле чрезвычайно интересно.