Жандарм 4 (СИ) - Семин Никита - Страница 23

— Вероятно, что этого новичка могли прислать как раз из-за смерти его предшественника, — покачал головой аристократ. — Информация пока не проверенная, но на это все и указывает, а значит в Москве недовольны утратой двух сотрудников и желают узнать истинные причины их гибели. Если это так, то устранение прибывшего для расследования жандарма только насторожит Москву и привлечет еще больше внимания. Нет, тут нужно действовать тоньше. У кого есть какие предложения?

И аристократ обвел взглядом замолчавших «партнеров».

Глава 12

Усевшись на мягкий диванчик, я с интересом осмотрел транспортное средство пойманного возницы. Раньше я такой не видел. Передняя часть очень походила на мопед из моего прошлого мира: такая же вилка и внизу место под ноги с педалями. А позади извозчика расположен кожаный двухместный диванчик черного цвета с откидным верхом, как у кибиток.

— В какой ресторан править, ваше благородие? — неожиданно красивым баритоном спросил плюгавый возница.

Но одет он был в чистое и хорошо выглаженное платье: брюки из джинсовой ткани, такая же рубашка и плащ с капюшоном.

— А знаешь, — вдруг пришла мне в голову мысль, — устрой-ка сударь мне экскурсию по городу. Сможешь?

— Запросто, ваше благородие. Полтора рубля и следующий час мы едем по всем памятным местам Ново-Архангельска.

— Держи, — протянул я ему деньги.

Приняв деньги, возница тут же стал их отрабатывать.

— Сейчас мы находимся на главном мясном рынке города. Не знаю, в курсе ли вы, но весь город условно поделен на территории, принадлежащие диаспорам. Но есть места, не принадлежащие никому. Этот рынок — один из них. Как же это правильно называется… — пожевал он губами. — А! Нейтральная территория, вот! Здесь главная сила — полиция и губернатор. Рядом с рынком находятся три квартала: один французский, в другом проживают трапезундцы, а третий под контролем испанцев с португальцами.

— А русский квартал есть?

Хоть я и знал ответ, но всегда интересно услышать новую точку зрения.

— А как же! Имеется. Но он почти на другом конце города. Мы и там проезжать будем, а пока двинем к трапезундцам. Их бани — главный символ и гордость квартала.

Извозчик мне попался дюже грамотный. Речь плавная, он обильно применял выражения, характерные для дворянского сословия. Это было настолько удивительно, что я не выдержал и прямо спросил, где он приобрел такой говор.

— Так я у инженера одного долго подмастерьем работал. Он как раз разные коляски на двигателях собирал. Изобретатель был каких поискать! Но очень не любил простой говор. Так и говорил мне: ты, Иван, мужчина умный, а умный и выражаться должен соответственно. Вот. Ну и учил меня, как это — соответственно.

— А сюда как ты попал?

— Помер к сожалению тот инженер, — вздохнул возница. — Паров бензиновых надышался, да слег с горячкой. Не откачали. А у меня в Петрограде, где мы жили, никого не было. А тут знакомый предлагает: Ваня, айда на Аляску! Там такие рукастые, как ты, к месту будут. Деньгу зашибешь, да домой гоголем возвратишься. Ну я и поехал!

— И как? Не вышло?

— От чего же, — покачал головой возница. — Деньги появились, не чета прошлому. Но прижился я тут. И жена появилась, да уже детишек настругать успел. Трое их у меня. Но мотоколясок тут не так чтобы много. Ремонтировать их много времени не надо. Вот и занимаюсь извозом, пока мастерская стоит. Вот они, бани, — махнул рукой Иван на двухэтажное здание в византийском стиле.

Парадная была украшена колоннами. Над двустворчатыми дверьми была надпись: Batherouse. И ниже уже меньшим шрифтом перевод на русский — Бани. Из некоторых высоких узких окон шел пар. Бани «работали» без устали да и народ активно заходил-выходил, показывая, что место довольно популярно.

После квартала трапезундцев мы посетили территорию французов, знаменитую своей улицей красных фонарей, квартал испанцев-португальцев — эти отличились сразу двумя местами: огромной ареной под открытым воздухом, где проводилась коррида и бои быков, и музей корабельного дела.

Проехали квартал германцев. У потомков тевтонцев дома оказались аскетичными, с минимумом украшений на фасадах, зато было полно пивных, откуда доносился пьяный гомон даже в дневное время.

Я не удержался и попросил отдельно проехаться по английскому кварталу. Иван на мою просьбу отреагировал спокойно, только заметив, что кроме мини-копии Биг-Бена и аж трех протестантских церквей ничего интересно у них нет. И действительно, казалось, что даже дворняги в этом квартале носили на морде брезгливое выражение лица и лаяли коротко, лишь выказывая свое «фи» случайным прохожим.

А вот русский квартал, куда мы прибыли в последнюю очередь, отличался б о льшей пестротой и построек и людей на улице. Не было ощущения, что здесь преобладает какой-то один этнос или нация. Ну что тут скажешь? Русский менталитет он такой — на внешность не смотрит, да и стандарты приемлет с трудом. Каждый хочет выделиться, и другие смотрят на это с пониманием и даже с завистью, если у кого-то получилось это сделать лучше остальных.

Тут-то я и распрощался с возницей и двинулся в ресторан. «Столичный перезвонъ» — так он назывался. Прикупив перед этим стопку разных газет у мальчишки-разносчика, я зашел внутрь.

Интерьер мне понравился. Накрахмаленные белые скатерти. Дубовый паркет. Широкие окна с цветами на подоконниках. Снующие проворные официанты, а в углу на небольшом возвышении расположился небольшой оркестр из пяти музыкантов. Фортепиано, скрипка, виолончель, труба и треугольник. Играли они неназойливую музыку, создавая неповторимую атмосферу нахождения в сосновом лесу. Как у них это получалось, ума не приложу, но те же вкрапления звонких нот треугольника были очень похожи на перекличку птиц, а скрипач ловко подражал скрипению стволов вековых деревьев, умудрясь сплетать это в единый гармоничный звук. Пианист создавал всему оркестру фон, а трубач с виолончелистом разбавляли все это необычными звуками «рычащего медведя», да шелеста листвы и шуршания мелких зверьков.

Зависнув на несколько минут, потрясенный мастерством музыкантов, я очнулся только тогда, когда ко мне подошел официант и предложил меню.

— Мне будьте любезны картошку с грибами, борщ и чай, — бегло ознакомившись с предложенными блюдами, сделал я заказ.

— Сию секунду-с, — чуть поклонился официант и, ловко забрав меню, удалился.

Я же положил на стол стопку газет и открыл первую из них. Итак, что же творится в мире по мнению здешней прессы?

'Непримиримые снова наносят удар!

На прошлой неделе племена так называемых «непримиримых» совершили сразу три нападения. Разбою подвергся караван французского купца Маншераль, нашедшего выход медной руды и перевозивший почти три тонны выплавленного металла. Караван лояльных племен алеутов, продвигавшихся в Ново-Архангельск на осеннюю ярмарку. Оба нападения к сожалению закончились гибелью почти всех караванщиков и утерей товара. И только третьей нападение удалось успешно отбить. Это был дилижанс с золотом Русской торговой компании. Благодаря отлично обученной и многочисленной охране нападение удалось не только отбить, но и взять в плен трех аборигенов. Сейчас они сданы в полицейский участок для допроса и выяснения — случайным ли было нападение, или среди жителей нашего города есть преступники, находящиеся в сговоре с разбойниками'.

Дальше шли новости об убийстве в черте города, массовой дуэли между аристократами бывших германских княжеств, а теперь представителей новоиспеченной империи и дворянами из Трапезунда, и поджоге складов купца Никифорова, занимавшегося добычей «делового» дерева. На мой взгляд все три новости объединяло одно — это были «отголоски» скрытой борьбы между диаспорами.

Дальше я перешел к зарубежной прессе. Продавали здесь и такую, причем как я понял, пользовалась она не меньшим спросом, чем местные газеты. А может и большей.

В центральной России вовсю шел сбор урожая, и подводились первые итоги и прогнозы — будет голод, или же будет возможность продать излишки и пополнить казну. Мельком упоминались переговоры о создании посольства Австрийской империи и какие сложности есть в этом деле. Прошлись по волнениям на границе с Персией и участившимися случаями незаконного пересечения границы.