Пробуждение каменного бога - Фармер Филип Хосе - Страница 26

Улисс приказал разбить лагерь. Им нужно было отдохнуть несколько дней, поохотиться, порыскать вокруг. Он надеялся, что сможет найти еще одно дупло в стволе и поэкспериментировать с коммуникационной мембраной внутри. Даже после столкновения с вуггрудами он постоянно искал другие дупла. Он был уверен, что их существуют тысячи, но не заметил ни одного. Согласно летучим, они были повсюду. Было досадно знать это и оказаться не в состоянии отыскать их. Однако он был уверен, что каждое дупло охраняется медведеподобными вуггрудами или леопардообразными краузмиддумами. Честно говоря, он не особо жаждал встречаться с ними, поскольку те имели привычку убивать его людей. Но его распирало. Только бы добраться до коммуникационной мембраны. Теперь он узнал бы код. Язык был обычным языком, и код напоминал азбуку Морзе и состоял из комбинации длинных и коротких импульсов.

Он выудил это из Глика во время долгих ночей, когда все отдыхали от дневных забот. А Кукс наотрез отказался даже признать, что он вообще существует. Но Глик был из другого теста. Его порог боли оказался ниже, или у него было силы воли меньше. А может он оказался просто умнее Кукса и понял, что когда-нибудь его все равно сломают. Так почему бы не сказать сразу и уберечь себя от излишних страданий?

Кукс обозвал Глика предателем и жалким и ничтожным трусом, а Глик ответил, что если тот не заткнется, он прикончит Кукса при первой же возможности. Тогда Кукс ответил, что сам убьет Глика при первом же удобном случае.

И хотя Глик выдал код, он не выдал или не смог — местоположение центральной базы своего народа. Он клялся, что ему надо подняться довольно высоко над Деревом, чтобы разглядеть основные навигационные ориентиры, которые окончательно укажут ему путь к базе. Этими ориентирами были высокие стволы с особыми листьями, которые можно было отыскать только с высоты двух тысяч футов. Возможно, сейчас они находились под одним из них, но он был не в силах определить это сразу.

Улисс этому не особо разочаровался. Он не вынашивал бы планов атаковать базу, даже если бы знал о ее расположении. Для нападения не хватило бы сил. Но ему хотелось бы знать, где она находится, чтобы, когда он соберет достаточно сил, он смог бы ее атаковать. А он все равно узнает это так или иначе.

Он сидел, прислонившись спиной к относительно плоскому выступу растрескавшейся коры; перед ним в десяти футах горел костер. Была почти ночь. Внизу она почти уже наступила, небо было все еще синим и лишь вдалеке облака тронуло розовым, светло-зеленым и темно-серым цветом. Крики и рев охотящихся животных и их жертв доносились как порождение давно забытых кошмаров, настолько они были далекими и слабыми. Оба летучих человечка были рядом с ним, сидя бок о бок, но не переговариваясь и даже не глядя друг на друга. Вуфеа, вагарондит и алканквибы расположились вокруг шести огромных костров. На ветке, а также, спрятавшись, на выступах коры, по бокам ее стояли часовые. Повсюду носился аромат жареного мяса и рыбы от которого текли слюнки. Охотничья партия с утра ушла на ветку и возвратилась с тремя четырехрогими, поросшими каштановой шерстью козами, десятью громадными рыбами (отнятыми у черно-серого пятнистого кугуара, который поймал их), тюками, полными десятью различного вида плодами и тремя огромными мохнатыми обезьянами.

Охотники доложили, что растительность на вершине составляют в основном короткие, но толстостволъные ели, кусты ягод, трава, высотой по колено, которая росла на земле, набившейся в расщелины, и мох. Поток шел дальше, изобиловал рыбой, но крокодилов и гиппопотамов нигде не было видно. Казалось, хищников здесь представляли только черно-серые пумы, маленькие медведи и несколько видов выдр. Из других животных встречались в основном, козы и обезьяны.

Этой ночью они сытно поели и улеглись спать как можно ближе к огню, только чтобы не обгореть. Здесь, когда опускалось солнце, царил жуткий холод.

Утром они поели запасенные на завтрак остатки пищи и принялись строить плоты. Они повалили несколько елей, которые были лишь двадцати футов высотой и связали плоты. А потом отправились в путь в добром духе и светлых-надеждах.

И они не обманулись и не разочаровались. Поток нес их с ровной скоростью, где-то около тридцати миль в час и доставил к расширению ветви. Здесь он не сорвался девяностоградусным водопадом вниз, а только разлился во все стороны по широкой площади, загороженной уходящим вверх изгибом ветви. Отряд разобрал плоты и перенес бревна вверх по склону, который шел под углом в сорок пять градусов. Сразу же на вершине они нашли еще один ручей, который вскоре превратился в реку. Они связали плоты и отдались на волю потоку. Такого рода операции они повторили раз десять. Насколько подсказывал им опыт, ветка могла тянуться так до бесконечности. Так продолжалось на протяжении шестидесяти миль и уклон был таким медленным, что, казалось, они плывут по застойному болоту. Улисс прикинул, что отряд покрыл уже около ста пятидесяти миль по одной ветви. Глик заверил, что им просто повезло найти такую. Существует всего несколько подобных.

Они выбрались из холодной липкой трясины болота и карабкались до тех пор, пока не нашли подходящую ветвь на высоте около шести тысяч футов. Десятью днями позже они вышли к водопаду, подножие которого находилось в пяти тысячах футах под ними. И здесь Дерево кончилось.

Улисс был ошеломлен. Ему стало немного не по себе. Он так привык к миру одного гигантского Дерева со множеством листьев, переплетающихся и извивающихся ветвей, протянувшихся до небес стволов, густой растительности, что уже не представлял себе мира без Дерева.

Теперь перед ними открылась равнина, тянувшаяся, возможно, миль на пятьдесят — шестьдесят, а дальше виднелись вершины гор. По другую сторону, если верить Глику, было море.

Рядом с ним остановилась Авина так близко, что ее мохнатое бедро коснулось его тела. Ее длинный черный хвост ходил взад и вперед, иногда чуть ударяя по его ногам.

— Вурутана пощадил нас, — сказала она. — Я не знаю, почему. Но на то у него были свои причины.

Улисс возмутился.

— Почему ты не веришь, что мы добились успеха, благодаря моим божественным силам?

Авина искоса взглянула на него. Ее глаза были как всегда загадочны, но зрачки превратились в узкие щелочки.

— Прости меня, Повелитель, — проговорила она. — Мы все почитаем тебя. Без тебя, конечно, мы все давно бы погибли. И все же ты маленькийбог по сравнению с Вурутаной.

— Размеры не всегда сулят превосходство, — сказал он.

Он злился не потому, что она отрицала или принижала его божественную сущность. Он не был настолько глуп. Просто ему хотелось получить достойную благодарность и почести обыкновенного человека, даже если его заставляют говорить языком бога.

Он хотел от Авины больше чем от кого бы то ни было, простой благодарности. Но почему он желает этого? Почему это прелестное, но жуткое создание, это разумное, но не человеческое создание так важно для него.

А с другой стороны, подумал он, почему бы и нет? Она с первого дня стала его главной опорой, она обучила его первым словам (и манере речи), она служила ему во многих качествах, по крайней мере, моральной поддержкой. И она была очень привлекательной в физическом смысле. Он так давно не видел человеческих созданий, что вполне свыкся с негуманоидами и Авина казалась ему очень привлекательной самкой (он почти подумал: «женщиной»).

И все же, хотя очень часто он испытывал к ней настоящую любовь, иногда она была ему отвратительна. Это случалось, когда она оказывалась с ним чересчур близко. Он отодвинулся и она взглянула на него с непередаваемым выражением. Догадалась ли она, о чем он сейчас думает? Правильно ли поняла его движение?

Он надеялся, что нет. Потому, что иначе, она достаточно умна и сообразительна, чтобы понять, что уклонение от физического контакта было просто его обороной.

Он позвал Вулка и всех остальных вождей.

— Вперед! Спускайтесь со мной с Дерева. Вскоре мы вступим на хорошую, твердую землю.