Сборник. Космическая Одиссея семьи Саркатта - Сапфир Ясмина - Страница 3

Пестрая река посетителей стекалась к золотистой барной стойке, в виде пирамиды, в самом его центре и ручейками рассредотачивалась по залу.

Изрядно оголенные девицы, в основном землянки, отплясывали танец, который мы с Мелиндой когда-то назвали «возьми меня всю и поскорее». Виляли бедрами, кто как мог, трясли грудью, задирали ноги. Мини-юбки взлетали, оголяя телеса, стринги «сверкали» в приглушенном свете оранжевых люстр, стилизованных под солнце, а груди едва не вываливались из крохотных топиков.

Среди мужчин людей оказалось намного меньше. Мускулистые и непременно поджарые мельранцы разглядывали женщин так, как разглядывает богатей фрукты в магазине. Присматривались, принюхивались, оценивали и… беспардонно лапали.

В лучшем случае тащили за столики, расставленные по периметру, возле стен и огороженные от танцпола красными пластиковыми ширмами. Те пестрели картинками в стиле древнеегипетских фресок и отлично поглощали звук. Я знала по опыту – за столиками музыка кажется уже совсем не такой бешено громкой.

Пока оглядывалась, кто-то смачно шлепнул меня по заднице. Я развернулась и лицом к лицу столкнулась с громадным светловолосым мельранцем. Росту в нем было, наверное, метра два, если не больше. Длинная русая коса, как и у всех аристократов с Мельраны упала на могучую грудь, туго обтянутую голубой футболкой. Темные джинсы просто кричали о своей дороговизне.

Насмешливые сизо-голубые глаза на грубо высеченном, но вполне красивом для мужчины лице изучали меня – придирчиво и нахально.

– А ты ничего, – сообщил мельранец, и криво усмехнулся.

И не успела ответить, как оказалась прижата к крепкому мужскому телу, уже изрядно подогретому то ли спиртным, то ли моим видом.

Щеки запылали от злости.

– А ну отпусти! – Процедила я.

– Ишь, какая кукла! – хмыкнул мельранец, даже и не думая размыкать стальные объятия и потерся бедрами о живот, недвусмысленно давая понять – как высоко ценит мою красоту. – Ладно тебе, милашка! – он снова потерся об меня, распаляясь все сильнее. – Ты же за этим пришла. Не стесняйся.

– Я сказала, отпусти! – Прошипела, собираясь хорошенько приложить нахала током. Сердце бешено колотилось в ушах, от возмущения я едва дышала.

Но не успела осадить нахала по-индиговски, как кто-то окликнул его – очень грубо, очень недовольно и очень властно.

– Нарис! Тебе сказано отпусти! Значит отпусти!

Я думала, мерзавец ответит в том же духе. Но он бросил на меня виноватый взгляд, выпустил из рук и резко отскочил куда-то в сторону.

Прямо передом мной вырос другой мельранец, похожий на Галлиаса как отец или старший брат. Мельранцы жили очень долго, и разницу не уловил бы, наверное, даже их сородич.

Высокий, очень крепко сбитый инопланетник, не отрываясь, изучал мое лицо темно-синими глазами, похожими на два сапфира.

Его чувственные, красиво очерченные губы странно дрогнули. Мельранец резко поддернул ворот черной джинсовой рубашки и спрятал ладони в карманы черных джинсов. Я ожидала, что он что-то скажет, сделает, в конце концов, просто уйдет. Но инопланетник продолжал стоять и смотреть на меня в упор, не двигаясь с места и даже не моргая.

Странно… мне показалось или время вдруг потекло медленно-медленно, музыка стихла, а бешено извивающиеся фигуры вокруг превратились в смутные тени?

Я хотела и не могла отвести взгляда от глаз мельранца. А он продолжал смотреть, не мигая, все больше каменел и молчал.

Тук-тук-тук… это так тяжело бьется сердце или барабанный бой из колонок, встроенных в стены, стучится в уши неровным ритмом?

Бзинн… Бзиннн…

Кто-то уронил на пол стакан, и он раскололся на несколько осколков. Стекла разлетелись по полу и замерцали под оранжевыми лучами люстр. Я вздрогнула и очнулась.

Мельранец даже не шевельнулся, словно и не заметил.

Я отшатнулась и собиралась броситься в сторону черных дверей в служебные помещения. Вспомнила – зачем пришла и чего хотела. К горлу подкатился колючий ком. Время закрутилось вокруг в бешеном темпе.

Но не успела я пробиться сквозь толпу танцоров, просочиться мимо барной стойки, как была перехвачена чьей-то стальной рукой.

– Ты ведь Лиса? Елисса? – прозвучало над ухом. Низкий, хрипловатый грудной голос зазвенел в каждой клетке тела. Или всему виной снова музыка?

Спиной я ощущала очень напряженное мужское тело, и узнавала его, хотя и не знала.

Мельранец обошел меня и вонзился в лицо все тем же испытующим взглядом.

– Я видел тебя в тот вечер. Вы приходили с Мелиндой к Галлиасу. Я его брат, Рейгард.

Я с трудом переваривала услышанное. Так. Он действительно брат этого похотливого козла. И чего же он хочет? Чтобы я отстала от младшенького? Не появлялась пред сиятельные очи? Вот уж дудки!

Рейгард вдруг расплылся в странной, натянутой улыбке. Губы его слегка дрогнули, а высокие скулы предельно очертились.

– Я знаю о Мелинде, – очень тихо произнес мельранец. – Пытался убедить брата… Но… Он настоящий сын наших родителей, – губы Рейгарда скривились, нос наморщился. Он рубанул рукой по воздуху и вдруг обратился ко мне мягким, почти душевным тоном: – У меня есть предложение. Если согласишься, поверь, мы и родителей щелкнем по носу. И Мелинде поможем. А помощь ей ой как пригодится.

– Предложение? – я не понимала, вообще не понимала – о чем это он. Какое предложение может сделать мне мельранец, брат красавчика, который бросил мою беременную подругу?

И пока я медлила, вконец растерялась, Рейгард осторожно взял под руку и повел туда, куда не позволил добежать совсем недавно – ко входу в служебные помещения.

Глава 2

Настроение мельранца странно менялось.

Вначале он вел меня неторопливо, почти бережно, и вдруг схватил за талию, прижал к горячему боку и потащил.

Я чувствовала, как учащается дыхание Рейгарда, каменеет мощное тело.

Мы пронеслись по длинному желтому коридору с множеством дверей, и, мельранец предсказуемо распахнул ту, на которой висела табличка: «Директор». Помнится, Галлиас шутил, что хотел написать «Царь и бог», но решил не пугать подчиненных.

Я уже однажды заглядывала в этот просторный кабинет, с исполинским столом из оранжевого мельранского дерева и желтыми креслами, обтянутыми мягкой шелковистой тканью.

С тех пор ничего не изменилось. Разве что высокий шкаф-солдатик из все того же оранжевого дерева, в углу, у окна, был под завязку забит документами. Чуть больше года назад за его дверцами из дорогого прозрачного пластика, почти не отличимого от стекла, виднелись лакированные полки. Теперь же их сплошняком покрывали белые коробки с носителями информации – не больше иголки размером.

Два громадных экрана компьютера на письменном столе – тонких как бумажный лист – напоминали о супермодной тенденции. Жители союза активно переходили на виртуальную клавиатуру – нечто вроде трехмерной проекции кнопок, реагирующих на магнитное поле пальцев владельца.

В кабинете Рейгард словно опомнился – отпустил меня, отошел на несколько шагов и жестом предложил сесть в любое из пяти кресел.

– Спасибо. Я постою, – почему-то мне хотелось сохранить путь к отступлению.

Мельранец преодолел разделявшее нас расстояние в два шага. Навис надо мной – такой огромный и взвинченный, снова впился в глаза этим синим взглядом.

Сердце екнуло, странно засосало под ложечкой. Но на сей раз я быстро одернула себя, напомнив о цели визита.

– Вы хотели поговорить о подруге! – с вызовом бросила в лицо Рейгарду. – Я слушаю!

Мельранец прищурился, вгляделся в лицо, вдруг резко крутанулся на пятках и прошелся по комнате.

Подскочил снова, замер в шаге от меня, и выпалил:

– Первые два месяца беременности очень опасны для Мелинды. От землян это тщательно скрывают, но случаи беременности ваших женщин от наших мужчин не единичны. Это странно и даже не по природе… Но факт остается фактом… Вначале все женщины умирали… в первом триместре…