Повесть и рассказы. Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 98

– Интересный у Вас зверек, сначала я подумал, что это обычная кошка. – Сказал ученый и зарыл тетрадку, заложив ее пальцем.

– Зверек? Кошка? – Сцилла была оскорблена в лучших чувствах.

– Помолчи. – Оборвал я ее возлияния.

– Вы понимаете, какое это открытие?! Вы понимаете, что теория о происхождении и выживании новых видов при оставшейся цельной генной решетке перестала быть ТЕОРИЕЙ!!! – Док радовался, как ребенок, еще чуть-чуть – и он отправится в пляс. — Мой оппонент Гейльмер будет посрамлен на века! Это же революция во всей биологии!

Такого рывка не было со времен Дарвина! Где вы ее нашли?

– В пустыне, где же еще?

– Да! Точно! Еще одно доказательство! Если бы сейчас существовал Нобелевский комитет!!! Вот досада! А можно мне ее погладить? – Док действительно превратился в маленького ребенка.

– Я ему поглажу, я ему так поглажу!

– Да помолчи ты.

– Я и так молчу, может, он меня еще мышей заставит ловить в целях ЭКСПЕРИМЕНТА? – Она с трудом вывела в голове это слово.

– Да на здоровье, только она вам в руки не дастся. Дикая.

– Сам ты… – Кошка демонстративно зевнула.

– Горит. – Завопил Док.

– Что горит? – Не понял я резкой смены темы разговора.

– Наш ужин горит! – Закричал ученый, бросаясь к костру и роняя тетрадь.

* * *

После вкусного, хоть немного и подгоревшего ужина, у нас с Доком началась долгая беседа. Мы перескакивали с темы на тему. Я рассказывал о своем странствии, Калифорнии, людях, которых встречал, особенно Дока интересовали животные. Он, в свою очередь рассказывал о жизни в Студенческом Городе, о кафедре, где преподавал, о местах, лежащих к югу отсюда. Так мне и запомнилась та ночь. Я лежал на одеяле, наблюдал за роящимися между темными силуэтами деревьев светлячками и слушал Дока, который расположился в спальном мешке по другую сторону догорающего костерка. Рядом с ним дремала разом подобревшая Сцилла, Док отдавал ей свои лучшие кусочки, и контакт с этой ненасытной утробой был прочно установлен.

– Ну, например Деаткло. Да, они умны, но зарождение настоящего разума у животных – это абсурд. Такое просто невозможно. Где доказательства? Я лично ни разу не слышал говорящих браминов. – Голос Дока выдернул меня из своих мыслей. Любил профессор поспорить.

– Ну не обязательно, может, его голосовые связки просто не разработаны и он не может говорить, но вполне разумен.

– Чушь! Полная чушь! Невозможно по той же самой теории эволюции. – Док был разгорячен.

– А телепатия?

– Где факты? Пока я не увижу, точнее не услышу факты, все это не больше чем детская теория! Начитались старых научных романов.– Он презрительно фыркнул, показывая свое отношение к подобной литературе. Ладно, он сам напросился.

– А вот если эта кошка сейчас скажет…

– БУ! – подыграла мне Сцилла.

Док от неожиданности подскочил на месте и, вывалившись из спального мешка, стал отчаянно вращать головой, ища неизвестный источник звука.

– Вы слышали? – Шепотом спросил он. В стеклах очков отражалось догорающее пламя.

– Слышал что? – Я решил прикинуться дурачком.

– Неужели не слышали? Кто-то только что сказал…

– БУ! – весело перебила его кошка. Зеленые глаза восторженно искрились.

– Вот! Опять! Ведь не сошел же я с ума! Должен был кто-то сказать…

– БУ!

– Опять! Эй! Вам нехорошо?

Я катался по одеялу в приступе гомерического хохота. Док недоумевающим взором смотрел на меня.

– Да это я, я сказала БУ! – Промурлыкала Сцилла, трясь о ноги ученого.

– Поздравляю вас, Док, – сквозь смех, утирая выступившие на глаза слезы, произнес я. – Факты только что заговорили.

– Боже! Кто ты?

– Я это Я!

Кажется, это где-то уже было.

* * *

Ночь яркими искрами рассыпала по темному небу звезды. Медленное мерцание далеких светил успокаивало и расслабляло. Тоненькая линия протянулась с неба и скрылась за горизонтом, метеорит или выработавший свой ресурс спутник. Они иногда падают нам на головы. В глубокой, необъятной тишине звездной ночи тихо тлели угольки костра и слышалось сонное дыхание Сциллы. Прохладный после Пустыни ветерок трепал ее желтую шерстку и шевелил кроны сосен. Глубокая всеобъемлющая тишина уснувшего старого мира и степенный полет светлячков над пожухлой травой были нарушены треснувшем в очаге угольком. Сцилла вскинула уши, но спустя миг снова провалилась в свой чуткий кошачий сон. Звездный купол был готов перевернуться и засосать меня в свои необъятные загадки и глубины.

– Алекс, вы не спите? – Док приподнял голову, щурясь на меня близорукими глазами.

После почти часовых восторгов, радостных воплей и танца аборигена вокруг костра по поводу очередного научного открытия он снова превратился в степенного декана кафедры биологии.

– Нет.

– Видите во-он ту звезду. – Длинная рука вытянулась в сторону висящего на горизонте голубоватого шара, намного превышающего размером другие звезды.

– Вы про звезду Мир? По ней, как и по Полярной, очень хорошо ориентироваться. Она никогда не смещается. Указывает четко на восток.

Тихий и грустный смешок Дока.

– Мир? Звезда? До чего же мы упали. – Он с вздохом лег на свою постель. – Все, все постепенно теряется, все забывается. Скоро даже те крохи знания, которые мы имеем, уничтожат песок, радиация и варварство прямоходящих приматов. Еще лет двести – и мы забудем свою историю, и племена дикарей будут называть Ядерную бомбу богиней смерти, а автомобиль колесницей богов. Грустно.

Он помолчал, думая о чем-то своем. Я не сбивал его с мыслей, просто лежал и смотрел на голубой шар звезды Мир.

– Вы не совсем правы. Это "МИР-2", самая большая космическая станция в истории человечества, находящаяся на стационарной орбите. – Он поднял руку, чертя в ночном небе невидимые мне узоры. – Никакая не звезда. Просто последняя попытка людей договориться о мире, сделав что-то сообща. Двадцать пять километров металла, керамики и пластмассы. Тысячи человек экипажа, десятки посадочных шлюзов, ядерный реактор, только что разработанная система искусственной гравитации. Из этого так ничего и не вышло. Я читал книги. Война вспыхнула с новой внезапной силой и о "Мире" как-то забыли. Кому было вспоминать об экипаже в консервной банке, когда на планете разгорелся такой пожар? Теперь до окончания веков она будет сиять на небосводе, а наши потомки будут называть ее звездой Мир, или придумают еще какое-нибудь название. Грустно. Все теряется, все забывается.

Варвары жгут даже книги, а их осталось так мало.

– Человечество не все дерьмо и звери. Встречаются и порядочные люди.

– Да, но их так мало, намного меньшего того дерьма, которое готово вспороть живот собственному брату за глоток воды.

– Вы так не любите человечество?

– А за что нас любить? Превратили цветущую планету в пустыню. И зачем? Чего им в жизни не хватало?

Я молчал. На этот вопрос просто не было ответа. Власть, деньги, престиж. Да мало ли что! Мы всегда отличались повышенной агрессивностью к ближнему своему.

– Алекс… – Док помедлил, но, поколебавшись, спросил. – Если не секрет, куда вы идете?

– В рай. – Мне нечего было скрывать.

Он удивленно приподнял голову.

– Рай? Это какое-то место или просто поставленная цель?

– И то и другое, наверное. – Я едва пожал плечами. – Прекрасная легенда, рассказанная мне одним умирающим стариком о крае зеленой травы, чистой воды, свежего воздуха.

– Но такие легенды есть у каждого народа. Кто видел этот рай, кроме умирающего старика?

– Я видел.

Мне пришлось рассказать Доку о своем приключении во время Бури и о зеленой полоске суши, которую я видел на мониторе компьютера. Док долго молчал, видно анализировал все за и против, решая что-то для себя.