Мулан. Герой из рода цветов - Лин Грейс - Страница 24

Она была, как всегда, прекрасна: лицо нежное, как лепесток лотоса, фигура изящная, словно выточена из белого нефрита.

Мулан застыла в нескольких шагах от красавицы, снова ощутив, что не может выдавить из себя ни слова, ей удалось лишь коротко кивнуть.

– Как ты? – спросила Да-Цзи с выражением озабоченности на лице.

Она грациозно вытянула руки, приглашая Мулан подойти ближе. Девочка повиновалась, двигаясь медленно, будто шла по тонкому льду.

– О, Мулан, выглядишь ужасно. Ты бы себя видела! Вся грязная и оборванная, как нищенка.

Мулан инстинктивно потянулась к волосам, чтобы их пригладить, но Да-Цзи взяла её за руки.

– Кролик совсем о тебе не заботится? – спросила она.

Девочка отрицательно мотнула головой. Хоть слова и не желали слетать с её губ, она всё равно не могла позволить Да-Цзи плохо отзываться о своём спутнике, с которым они уже столько пережили вместе.

– Не стоит его защищать, – сухо бросила волшебница.

Всё ещё держа девочку за руки, Да-Цзи потянула её к накрытому столу.

Первым делом она взяла покрывало и укутала Мулан с головой. Роскошный шёлк нежно скользил по коже, согревая и успокаивая. Девочка подумала, что ещё ни разу в жизни не касалась вещи из настолько дорогих тканей. Затем Да-Цзи взяла со стола салфетку, поймала подбородок Мулан своими тонкими пальчиками и аккуратно очистила её лицо, как будто ребёнку.

– Теперь можно за стол, – сказала Да-Цзи, довольно осматривая результаты своих трудов.

Мулан вздрогнула, увидев, что на белоснежной салфетке остались грязные разводы.

– Я приготовила для тебя угощение.

Да-Цзи чуть отступила, и Мулан вдруг почувствовала невероятный аромат, исходивший от блюд на столе. Там был чайник, из носика которого струился горячий пар, напоминающий змею, огромное блюдо со свининой со сладким соусом, глубокая миска со спелыми личи, маняще поблёскивающими в золотистом сиропе, и многое- многое другое. Стол буквально ломился от угощений, о которых Мулан только слышала, но никогда не думала, что ей выпадет шанс их попробовать.

– Возьми, – сказала Да-Цзи, протягивая девочке чашку с чаем. – Тебе нужно передохнуть после всех волнений, которым тебя подверг Кролик.

Мулан поднесла чашку к лицу и увидела в отражении белоснежное личико, обрамлённое драгоценным шёлком. Разве это она? Что у неё общего с красавицей, смотрящей на неё с янтарной поверхности обжигающе горячего чая? Она бы и не узнала себя, если бы не глаза. Они были её и смотрели с испугом и сомнением.

– Кролик ничему меня не подвергал, – сказала Мулан срывающимся голосом, напоминающим треск рвущейся бумаги. – А вот ты, да.

– Я? – ахнула Да-Цзи, казалось она по-настоящему изумлена.

– Я звала тебя, когда упала в каньон, – продолжала Мулан, каждое её слово казалось выстрелом из пушки. – Мне нужна была помощь.

– Ты же не думала, что я стану приходить по первому зову? – Волшебница пыталась выглядеть доброжелательно, но очаровательное выражение на её лице казалось застывшей маской. – Вряд ли тебе грозила реальная опасность, ведь ты смогла выбраться сама.

Мулан нахмурилась. Хрупкая чашка из тонкого фарфора вдруг показалась ей слишком маленькой для её рук.

– Почему ты не ешь? – требовательно спросила Да-Цзи. – Думаю, тебе станет лучше, когда ты подкрепишься.

Да-Цзи грациозно подняла миску с личи и протянула девочке. Она послушно взяла один из сочных плодов, и за ним потянулась тонкая ниточка золотистого мёда. Мулан замерла. Мёд. Рой пчёл. «Она подала Книжнику тарелку со сливами в меду, – вдруг всплыли в её голове слова Кролика. – Он долго питался ядом Белой лисы».

Мулан уронила личи, как будто он обжёг её. Шёлковое покрывало упало на землю, открыв её грязную одежду, расцарапанные руки и перемазанную грязью обувь.

– Ты... – девочка едва дышала. – Ты.

– В чём дело, Мулан? – по прекрасному лицу волшебницы пробежала тень озабоченности. – Что случилось?

Мулан всё сильнее сжимала чашку, ей казалось, что в голове происходит взрыв. Фарфор начал трескаться, горячий чай обжёг пальцы. Неужели, Да-Цзи... Разве может она быть...

И вдруг Мулан резким движением плеснула чай прямо в лицо волшебнице. Да-Цзи закричала и резко повернулась, чтобы укрыться от янтарных капель. И в этот момент девочка увидела то, на что рассчитывала – из-под полы халата показался лисий хвост.

– Ты не собираешься помогать мне! – крикнула Мулан. – Ты Белая лиса!

Да-Цзи замерла, её прекрасное лицо исказила злобная усмешка.

– Да, глупая ты девчонка! – прошипела она. – Почему ты ничего не можешь сделать правильно?

– Уходи! Прочь! – негодовала Мулан, бросая осколки чашки на землю. – Я больше не желаю тебя видеть!

– О, мы ещё увидимся, – зло ухмыльнулась Да-Цзи, а девочка удивилась, что считала эту женщину красавицей. – И ты об этом сильно пожалеешь!

Тут раздался громкий хлопок, и Да-Цзи исчезла в белом облаке, а спустя секунду с её места взлетел белый орёл. Мулан, вся дрожа, наблюдала, как птица устремляется в иссиня-чёрное небо.

Внезапно в кустах у девочки за спиной послышался шорох. Мулан резко повернулась навстречу опасности. Из темноты за ней наблюдали два сверкающих глаза, а чуть выше виднелся силуэт заострённых ушей. Багровая лиса. Нежеланная дочь.

– Привет, – тихо сказала Мулан.

Орёл, так и паривший над их головами, издал пронзительный звук, от которого покачнулось само небо.

Лиса в кустах задрожала и вдруг превратилась в мелкую пичужку. Она взмахнула крыльями и взмыла вверх. Мулан изумлённо наблюдала, как две птицы встретились в небе и растворились в ночной темноте.

Глава 32

Мёд

Наступило утро, и лучи солнечного света заструились сквозь сетку густых ветвей. Но Мулан не нужно было никакое солнце, чтобы проснуться. За всю ночь она едва сомкнула глаза, думая о том, что случилось накануне. Когда чаща, а заодно убранства и лакомства Да-Цзи остались позади, свет фонарей внезапно померк, и Мулан ковыляла до самой стоянки наобум в темноте, по пути заработав ещё больше царапин и ушибов, чем было. Но даже после этого, несмотря на дикую усталость, она всю ночь проворочалась на своей лежанке. Стоило глазам начать слипаться, как перед мысленным взором вставало перекошенное от гнева лицо Да-Цзи, и Мулан в ужасе просыпалась снова.

Золотой свет нового дня напомнил ей об одном важном деле. Она встала и тихонько, на цыпочках, отошла подальше от спящих Кролика и Чёрного Вихря. Оказавшись на безопасном расстоянии, вынула из рукава флакончик с мёдом. В утреннем луче блеснула гладкая слоновая кость. Такой ровный кремовый цвет – что он напоминает? Ах да, тем же цветом отливает нежная, словно нефритовая, кожа прекрасного лица Да-Цзи... Мулан вздрогнула.

Она осторожно откупорила резной флакончик – легонько потянула за круглую каменную затычку, подспудно боясь, что наружу вот-вот поползёт что-то бесовское. Ничего не произошло. Мулан заглянула в бутылочку, но через узкое горлышко только и увидала, что внутри темно. Однако флакончик уже оказался у её лица, и она не могла не почувствовать медовый аромат. Насыщенный сладостный аромат, аромат густой и властный. Мулан невольно вдохнула – и снова ощутила прикосновение роскошной шёлковой ткани, тепло душистого чая и мягкие гладкие пальчики красавицы Да-Цзи, сжимающие её ладонь.

Внезапно её хлестнул по лицу резкий порыв ветра. Отогнав в сторону медовое благоухание, он кольнул её нос бодрящей прохладой. Мулан встряхнула головой и стала хватать ртом воздух, как будто её окунули в воду. Она взглянула на флакончик, и её сковал страх. Надо срочно от него избавиться.

Она как можно дальше вытянула руку с бутылочкой и перевернула её вверх дном. Из горлышка, блестя и сверкая, медленно просочилась наружу вязкая пахучая жидкость. На глазах у Мулан она лениво потянулась вниз золотой нитью, словно жидкий солнечный свет.

Но как только конец нити коснулся земли, раздалось резкое шипение, как от капель воды, попавших на горячую сковородку. Мулан от удивления слегка отпрянула, и флакончик дёрнулся в сторону, но шипение не прекратилось. Неожиданно девочка заметила, что мёд выжег тёмную линию на земле. Она в ужасе уставилась на эту картину. Жидкость всё лилась и жгла землю, и там, где она проливалась, тлел золистый след. Так, значит, мёд действительно был ядом. Да-Цзи заранее задумала устранить Мулан. Одна мысль о такой расчётливой жестокости привела девочку в ярость, и она бешено затрясла флакончиком, чтобы в нём поскорей не осталось ни капли предназначенного для неё яда. Брызги полетели в стороны, оставляя кругом на земле жжёные следы – тёмные пятна, точно пятна чёрной высохшей крови.