Хорошая девочка (СИ) - Резник Юлия - Страница 2

– Ну что, попалась? – ухо обжигает чье-то тяжелое дыхание. И я… я цепенею. Цепенею до того, что не могу ни пошевелиться, ни сказать хоть что-нибудь внятное. Перед глазами темнеет, прошлое накладывается на настоящее и проступает отчетливым контуром. Воздуха нет. Хотя в этот раз никто меня вроде не душит.

– Эй! Ты что, язык проглотила? А в переписке такой смелой была.

Я все-таки выныриваю из смыкающегося над головой кошмара и делаю один-единственный вдох. Воздух врывается в легкие с хрипом и бульканьем. В груди огненным цветком распускается боль. Будто сквозь вату слышу, как в дверь стучатся.

– Да что с тобой? Ничего я тебе не сделаю. Только фотки удали. Я же нормально просил.

Одновременно с тем, как до меня доходит сказанное, дверь таки открывается, и включается свет.

– Сара? У тебя все в порядке? – Слышу голос Анечки – моей лучшей баристы. Не оборачиваясь, не хочу, чтобы кто-либо видел меня настолько испуганной, трясу головой.

– П-принеси мне в-воды. П-пожалуйста. Хотя нет! Не уходи… – каким-то чудом нахожу в себе силы оторваться от стены и обернуться. Физиономию напавшей на меня стероидной гориллы надо видеть! Стоит, челюсть на полу. Что? Привидение увидел? Всхлипываю, как ребенок, и, скрестив на груди руки, крепко-крепко обнимаю себя.

– Может, вызвать полицию?

– Нет. Не надо. Мужчина уже уходит. Да? – мой голос все еще дрожит, и сказанное звучит совсем не так, как мне бы того хотелось, но что уж? Я и правда очень напугана. Все внутри колотится. Каждая, блин, клеточка.

– Я… Черт. Охренеть.

– Дверь там! – выпячиваю вперед подбородок в надежде, что тестостероновый псих не заметит, как у меня дрожат губы.

– Офигеть, – будто меня не слыша, повторяет он. И вместо того, чтобы уйти, как было бы сейчас правильно, подходит ближе, поднимает свою лапищу (рукой это вряд ли можно назвать) и касается моей щеки. – О-фи-геть… Ты какую-то пластику сделала? Или… Как?

Я резко дергаю головой, стряхивая с себя его пальцы.

– Я все-таки вызову ментов, – угрожает Анечка. На первый взгляд – отличный план. Угрозы в моем телефоне наверняка потянули бы на какую-нибудь статью. Но мать не зря говорит, что я жалостливая дура. Да и наши гости вряд ли обрадуются приезду ментов, а в зале – впервые со дня открытия – полная посадка.

– Послушайте, вам и правда лучше уйти.

– Ага. Ну, то есть… Мои претензии к тебе, выходит, полная хрень, да?

Поскольку стоящий передо мной мужик действительно тупой как валенок, даже обижаться на него не получается. Это, знаете ли, негуманно.

– Ну, а я о чем? – киваю, с трудом выдавив из себя улыбку.

– Я думал, ты правда как-то прифотошопила лицо Мадины, а это твое, выходит... Озвереть.

Если он и дальше будет так туго соображать, у меня посыплется к чертям все расписание. Проявляя не абы какое терпение, я с ласковой улыбкой, припасенной обычно для своих самых капризных клиентов, уточняю:

– Сергей, да?

– Ага. Сергей. Бекетов.

– Ну вот, Сергей. Теперь вы в курсе, что я не покушалась ни на фото вашей покойной жены, ни на память о ней. Надеюсь, теперь-то конфликт исчерпан?

– Сто пудов. Я… Хрень какая-то. Вообще не представлял, что так бывает. Одно лицо просто… Хотя ты вроде губы не делала?

Взгляд бедолаги соскальзывает на мою грудь. Что? Он и там пытается отыскать следы пластики? Так нет ее. Мамочки! Он реально очень тупой. Может, зря я Даву отдала на кикбоксинг? Не дай бог, ему вот так отобьют башку. Даже десять миллионов подписчиков того не стоят. Серьезно.

– Вы правы. Я вообще ничего со своей внешностью не делала. Такая родилась. У вас больше нет вопросов? Я правда очень занята.

Наверное, глупо продолжать обращаться к нему на вы, когда он мне тыкает, но я не могу удержаться от сарказма. Смысл до него все равно вряд ли дойдет. Так что…

– Вопросов нет. Только извинения. Не хотел тебя напугать. Точнее, хотел, но не тебя… Черт. Дерьмово получилось.

Не то слово. Терпеть не могу агрессивных мужиков. Какими бы они соображениями ни руководствовались.

– Все нормально, Сергей. Главное, что вы все для себя прояснили.

– Неудобно вышло. Я могу как-то искупить свою вину? Пойдем, кофе выпьем…

Он серьезно считает, что осчастливит меня своей компанией? Вот это да! Очевидно, его интеллект как-то компенсируется самомнением.

– Очень жаль, но ничего не выйдет. Мне нужно работать.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

– Мясники! Да я вас засужу… Вы что устроили? Первая тренировка у парня!

– Что за крики? – Растерянно гляжу то на своего лучшего тренера, то на беснующуюся вокруг него Валькирию.

– Мать новенького. Лурье. Помнишь, мы ждали мальчишку?

– Вообще-то я здесь! Почему вы обо мне говорите в третьем лице?! Где вы воспитывались? С чего вдруг решили, что вообще можете подходить к детям?!

– Угомонитесь, – осаживаю бабищу.

– И правда. Хорош, – неожиданно встает на мою сторону сам парень, стирая кровь с подбородка. Тот самый Лурье. Я помню. Пятнадцать лет. Перспективный. И даже очень.

Что-то мне подсказывает, что Лурье – отнюдь не французская фамилия, как могло показаться на первый взгляд, а еврейская. И если мои предположения верны, нам конец. Вообще непонятно, как мальчик попал в спорт с такой мамкой. Они же больше по скрипкам? Или там…

– Отец есть? Буду с ним говорить.

– Со мной говорите, – выступает парень вперед и, дернув головой в сторону Валькирии, добавляет: – Она не решает.

– Вот как? – картинно удивляется та. – Плохо вы уроки учили, молодой человек. Может, вам напомнить о таком понятии, как «дееспособность несовершеннолетних»? А вам, – обваривает меня кипятком взгляда, – не мешало бы погуглить что-то вроде «оставление в опасности». У Давида наверняка сломан нос!

– Сломан? – сощуриваюсь, глядя на парня.

– Не. Все норм.

– Почему без шлема?

– Мой косяк. Тренировка закончилась. А я решил показать бэкфист.

– Типа, выпендриться?

– Типа того. Да.

Понятно. Покрывает других ребят. Что-то там они не поделили. Но это нормальная тема. Выясним и виновных накажем. В принципе, пацаны у нас занимаются адекватные. И с дисциплиной тут все на уровне. Обвожу сбившихся в кучку ребят.

– А вот это, – повторяя за парнем, кивком указываю на его рассерженную мамашу, – каждый раз?

– Нет. – Скулы пацана розовеют. – Я все улажу.

– Вы ему на слово насчет носа поверите? – видно, решив сменить тактику, мать Лурье вздергивает бровь. Воздух в зале ощутимо холодеет. Вот умеют некоторые бабы так морозить. Да и вообще портить все. Пацану и без того нелегко в новом коллективе, а мать, устроив это все, на год вперёд накинула поводов его троллить.

– Медику показывался?

– Не-а. Не успел. Да и что тут показывать? Нормально я. Только умыться надо.

– Иди, умывайся. А к Дмитрию Борисовичу зайди. Все равно план питания корректировать. Заодно обсудите.

– Что вы имеете в виду? Давид отлично питается!

Вдох-выдох. Не рубить с плеча. Контролировать агрессию. И фильтровать базар, раз уж мне предстоит как-то взаимодействовать с родителями детей. Это просто еврейская мама, которую я, похоже, задел в лучших чувствах. Полегче, Серег…

– Я нисколько в этом не сомневаюсь. Но если мы хотим остаться в его весовой, то питание следует откорректировать. У вас по поводу инцидента не осталось вопросов?

– Да уж какие здесь вопросы.

– Таир Мамедович вам все еще раз объяснит. А если хотите понаблюдать за тем, как происходит тренировочный процесс – милости просим. Наша школа на хорошем счету у федерации недаром. Уверяю, мы соблюдаем все требования, касающиеся подготовки спортсменов и их безопасности.

Женщина ставит точку в нашей беседе поистине царским кивком. Я отхожу было, когда замечаю своего старинного друга, и партнера по совместительству, Демида Балашова. Несколько лет назад он открыл спортзал, на базе которого потом и была создана наша школа. Я вошел в бизнес как раз на этапе расширения. Деньгами вошел. А вот с личным участием как-то не задалось. В то время я сам от себя бежал и просто не мог взять ответственность за детей. Я и сейчас не уверен, что мне это надо. Осмотреться бы.