Юрта красного ворона (СИ) - Дез Олла - Страница 56

Не дождавшись от меня отклика, он продолжил:

- И потом он такой не один. Почти все балерины у Эдгара Дега…

- Замолчи – простонала я.

Он обнял меня за талию и снова развернул к картине.

- Посмотри на контраст белой фигурки и мрачного, темного зрительного зала. Девочка сама чистота и невинность и все это будет безжалостно растоптано вот этой грубой тьмой. Он и в самом деле талантлив. Очень. Хотя я и понимаю наших критиков, которые обвиняют его в уродстве и вульгарности.

- Идем дальше – прошипела я.

Мы подошли к следующей картине.

- Это та самая галерка, к которой обращается девочка. Им всем очень льстит, что она про них поет, и каждый воображает, что она обращается именно к ним – прокомментировал Эдмунд.

Мы прошли дальше. Было еще несколько картин показывающих за кулисье мюзик-холлов. Я поняла, что он и в самом деле часто там бывает и хорошо это прочувствовал.

А еще я поняла, что он уделял много вниманию зеркалам и их отражению.

Он смешивает зрительный зал и актрис.

А еще и то, что все его картины можно поделить, разрезать.

Вот как здесь на картине «Мюзик-холл, или Правая часть кулис в зеркале слева» отдельно существует ярка алая фигура девушки и на контрасте с ней темные зловещие фигуры зрителей. Они как будто собраны из различных частей, разных по контрасту и яркости. Черный и алый. Кровь и тьма. Как будто он собирает разные части головоломки. Разные части тел…. Ох.

…Я думала, что дальше будет лучше. Но, кажется, я опять ошиблась…

- А, это что?

- Картина называется «Летний день, или Где нам взять деньги на оплату жилья?»

- Кстати ты купил каталог? Откуда ты все это знаешь?

- Да, я полюбопытствовал заранее. Не хотел тебя пугать, поэтому все изучил сам. В них нет ничего страшного, на мой взгляд – и он наклонил голову, рассматривая полотно перед нами.

- Лично мне так не кажется. Женщина полностью обнажена, а вот мужчина напротив одет.

- И что? Ни вижу в этом ничего жуткого.

Я сделала шаг к следующему полотну.

- Смотри. Тут высокий худощавый мужчина. Тебе не кажется, что он чем-то похож на самого Уолтера Сикерта?

- Ну, возможно сходство есть, но весьма условное и отдаленное.

- У него их три?

- Нет четыре – поправил он.

- И на всех обнаженная женщина лежит на кровати, а рядом одетый мужчина. Вот эта особенно жуткая. Женщина связана? Такое впечатление, что ее руки привязаны к спинке кровати.

- Ты преувеличиваешь, Кора.

- А вот эта картина?

И я указала на следующее полотно, на котором на кровати лежала обнаженная, малопривлекательная женщина. А над нею в угрожающей позе застыл мужчина.

- У меня такое ощущение, что он смотрит на ее агонию. Как будто она корчится в судорогах, а он за ними наблюдает. Смотри, как заломлена ее рука и ноги раскрыты. Она олицетворяет беззащитность и поражение, а он как будто угрозу и давящую агрессию.

- Как она называется?

- У нее нет названия. Художник пока не определился. Кора, ты преувеличиваешь. Ни на одной из картин нет следов насилия. Нет крови или еще каких-то признаков, что женщину убили. Да, вот на той картине ее голова повернута в сторону стены и ее шею не видно, но в целом – это ни о чем нам не говорит.

- Ты прав – вздохнула я - Но мне все равно жутко от них.

Мы продолжили наш осмотр остальных картин, но я все же ничего хорошего для себя не увидела. Мне кругом мерещились ужасы и убийства. Наверное, я уже зациклилась.

- Знаешь, мне это напомнило одну очень старую шутку.

- Какую? – устало спросила я.

Эта выставка вымотала меня, и мне было не до шуток, но может быть хоть что-то заставит меня улыбнуться.

- После посещения выставки газеты написали почти единодушные заголовки – «Выставка могла быть и лучше». Ну, художник обиделся и подал на газеты жалобу. Те на следующий день разразились заголовками – «Выставка могла быть и хуже». И представь себе, художнику это снова не понравилось и тогда на третий день газеты выдали – «Выставка хуже быть не могла».

И он обнял меня.

Я прижалась к нему в поисках защиты. На меня всё это давило. И я поняла что художник и в самом деле прекрасен именно в своей ужасности. Потому что если он способен своими картинами пробудить такие сильные чувства – значит он точно талант. Не важно, что это чувства страха, безысходности, ужаса и тревоги. Но это сильное чувство и нельзя с этим не считаться.

- Кора! – нас окликнули, и Эдмунд выпустил меня из объятий.

- Натали, Френсис – улыбнулась я.

После обмена любезностями и приветствиями Натали звонко защебетала.

- Какое чудо это выставка, я ни на минуту не пожалела что мы сюда пришли. Правда же, Френсис?

- Вам понравилось? - Уолтер Сикерт подошел к нам, не давая Френсису ответить.

Художник вопросительно смотрел на нас, но Натали в который раз своей непосредственностью вмешалась и начала рассказывать, как это необычно, как притягательно, как будоражит и еще много всяких эпитетов.

- А вам, сьера Вантервиль? Вам понравилось? – обратился ко мне Уолтер Сикерт.

- Понравилось – это не то слово, которым я могу охарактеризовать свои эмоции. Но в целом я согласна с Натали, что это было, безусловно захватывающее и будоражащее посещение – ответила я.

- Ох, Кора. Надо ярче выражать свои эмоции – вдруг сказала Натали и добавила – Давайте я вас обниму?

И она, не дожидаясь ответа от художника, порывисто бросилась ему на шею. В руках у Уолтер Сикерта была папка. При таком внезапном и эмоциональном порыве Натали – он выпустил ее из рук. Папка упала на пол, и оттуда рассыпались листы бумаги. И Френсис и Эдмунд кинулись их поднимать.

Натали отлипла от Уолтер Сикерта и, хлопая длинными ресничками начала извиняться за свою порывистость. Френсис и Эдмунд распрямились, собрали листы в одну стопку, и Эдмунд стал их рассматривать. Я же затаила дыхание. Это были наброски, сделанные угольным карандашом. И на одном из рисунков было видно, что мужчина совершенно точно душит женщину.

Эдмунд молча отдал рассыпавшиеся листки художнику и тот убрал их в папку. Уолтер Сикерт скомкано поблагодарил нас за посещение его выставки и поспешно отошел.

Мы засобирались домой, а вот Натали и Френсис планировали сегодня еще попасть на один из приемов.

Мы сели в машину, и Джумаан повез нас в «Юрту Ворона». После ранения и удара по голове Эдмунд пока не садился за руль своей алой красавицы.

- Ты видел тот рисунок? Где мужчина душить женщину?

- Да, я обратил внимание. Но гораздо интереснее другое. Бумага, на которой он делает наброски, совпадает с бумагой, на которой были написаны письма этого «Джека Потрошителя» - задумчиво сказал Эдмунд.

- Ты уверен? Это улика?

- Нет. Подтвердить это будет сложно. К тому же бумага могла оказаться у него уже после того, как писавший письма взял из пачки несколько листов. Да и сама отправка этих писем – увы, ничего не доказывает. Он мог просто эксцентрично пошутить? С него станется.

- А фразы?

- Нет, они тоже не на что не указывают. Увы. Но я скажу Уинну. Необходимо все же установить за ним слежку. Мне тоже не понравилось то, что мы сегодня увидели. И подозрения я с него не снимаю.

*Всё о чем я рассказала в этой главе, не является вымыслом. Это реальные исторические факты, с небольшими художественными отступлениями. Возможно поданные вот таким вот образом, но все же это имело место быть. Все картины находятся в свободном доступе их можно найти и рассмотреть более подробно в инете. Уолтер Сикерт и в самом деле пугал прохожих криками «Я Джек Потрошитель». Магией его, правда, не били, но в целом такой эпизод был в его биографии. Песня «Мальчик, которого я люблю, находится на галерке» и в самом деле существует и ее можно услышать в современном исполнении. Возраст согласия во времена Джека Потрошителя и в самом деле был 13 лет. Мюзик-холлы произошли из салунов и пабов, потом превратились в варьете, а теперь это музыкальный театр. В последней части главы я привожу картины из цикла Уолтера Сикерта - «Убийство в Кэмден-Тауне» - название цикла соотнесено художником с убийством Лондонской проститутки Эмили Диммок, которое было совершено гораздо позднее Уайтчепелских убийств. Оно произошло поблизости от двух студий Сикерта и недалеко от его квартиры. Женщине перерезали в ее квартире горло. Преступление привлекло внимание газет и общественности. Убийца так и не был найден. У нас с вами впереди убийство пятой канонической жертвы Джека Потрошителя - Мэри Келли, которую нашли так же в ее квартире. Поэтому я и решила объединить все картины художника в одну выставку, хотя по времени их написания они конечно различны и серия «Убийство в Кэмден-Тауне» написана гораздо позже. Но современные исследователи опираются на все известные его картины и поэтому я вот так и поступила. Современная экспертиза установила, что бумага, на которой написаны три письма с подписью Сикерта и две записки, отправленные лондонской полиции таинственным убийцей в 1888 году от лица Джека Потрошителя, происходят из одной и той же пачки, в которой было всего 24 листа. Я немного изменила форму подачи, но все же обыграла и этот исторический факт.