И один в поле берс (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 19

— Мне нравится! Честно-причестно нравится! — закивала Василиса, приподнявшись на локтях.

— Ага, вижу, блин!.. Да лежи ты уже! Тебе после такого нравится, теперь сутки, поди, отлеживаться придется!

— Но, барин…

— Считай, что это мой приказ! — отрезал я.

И девушка вдруг отчаянно в голос разрыдалась.

— Василиса, ну ты чего, — вернувшись в кровать, я прижал к груди мокрое от слез лицо ревущей подруги.

— Вы… ты… больше меня… не любишь? — промычала сквозь судорожные всхлипы девушка.

— Не, ну ты точно дура! — закатил я глаза к потолку. — Конечно я тебя люблю, глупенькая. Просто, после сегодняшнего гм… нашего отрыва, тебе теперь нужно основательно так подлечиться. И в следующий раз, когда мы снова займемся любовью, я буду сдерживать себя, делать перерывы, и такого, надеюсь, больше никогда не повторится.

— Правда?

— Ну конечно… А сейчас закрывай глазки, и постарайся уснуть.

— А когда мы снова, ну… этим займемся? Ночью?.. Ты не думай, у меня до ночи там точно-приточно все пройдет.

— Не-е, ночью не получится. У меня квест незавершенный на шее удавкой висит. Потому я сюда всего на пару часов заглянул — тебя проведать. И теперь снова в рейд отправлюсь.

— Барин, может на ночку одну все же задержишься?

— Обещаю, Василиса, мы потом обязательно все наверстаем. А пока у меня квест… И вдругорядь здесь я тебя проведаю снова, наверное, не раньше, чем через неделю.

— Ну хотя бы полежи со мной, пока я не засну.

— Конечно, любимая… Закрывай глазки.

Глава 14

Глава 14

С аппетитом треская каравай, я неспешно прошелся по коридору до лестницы и стал спускаться вниз, мыслями уйдя уже в построение нового нехоженого маршрута к границе отвоеванной у тварей территории…

— Ба-барин? — из задумчивости меня вывел заикающийся голос какого-то юнца.

Глянув на склонившегося у основания лестницы в глубоком поклоне слугу, я невольно тут же отметил про себя, что неделю назад этого парнишки в доме точно не было, и моя теория: об экстренном «пополнении» на отбитых у тварей изнанки землях княжества людского ресурса игрой за счет каких-то скрытных внутренних резервов, получила очередное подтверждение. Вслух же небрежно ответил парнишке:

— Ну че там еще?

— Ба-барыня просили ва-вас отобедать, — проблеял юноша, не разгибая спины.

— А че, стряпни домашней заточить — это ща самое оно будет, — кивнул я. — Благодарю за службу, боец. На-ка, вот, подкрепись, — я сунул распрямившемуся слуге остатки каравая и, хлопнув по плечу, добавил: — Провожать не надо, дорогу в столовую найду без тебя.

Свернув в высокую боковую арку, я зашагал к столовой. По дороге с интересом разглядывая обновленный интерьер полностью отремонтированного нижнего крыла, я не раз ловил себя на мысли, что восхищаюсь потрясающей работоспособностью местных крепостных плотников, каменотесов и прочих маляров.

— Привет, родня, — хмыкнул я, ввалившись в просторный обеденный зальчик, и по-хозяйски, без спросу, уселся на самый массивный отцовский стул во главе стола.

Скривившись в мою сторону, будто куснула недозрелый лимон, мачеха зашипела было:

— Денис, вообще-то…

— Ну, че тут сегодня у нас, — бесцеремонно перебил я «гадюку». — О! Щи! Да со сметанкой! Мне двойную порцию, пожалуйста… Кайф! Знали б вы: как я стосковался по горячей пище!

Где-то сбоку возмущенно зашушукались тетки-приживалки, выражая горячую поддержку оскорбленной моим пренебрежением хозяйке. Но мне на эту подковерную мышиную возню было уже глубоко наср… (пардон, в общем, не за столом будет сказано).

Черпанув шикарной серебряной ложкой из глубокой фарфоровой тарелки, я отправил в рот первую порцию наваристых щей, и тут же полностью растворился в тихом восторге своих вкусовых рецепторов… Очнувшись от умопомрачения лишь когда ложка зашкрябала о пустое фарфоровое дно.

—…Денис, прекрати паясничать, и ответь мне уже наконец! — ярилась рядом Стефания Власовна.

— Тэкс! Че там у нас дальше? — азартно потирая руки в предвкушении следующего блюда, я позволил прислуживающей за столом василисиной матери (имя женщины за богатую на злоключения неделю, к сожалению, совершенно вылетело у меня из головы) забрать пустую тарелку. — О, пахнет супер!.. Как-как? Бараний бок с гречневой кашей?.. Отлично! Только порция снова какая-то детская. Не стесняйся, милая, наваливай мне с горкой…

— ДЕЕЕНИС!

— Да откуда мне знать: когда отец с братом вернутся, и вернутся ли вообще! — зло рявкнул я «мамаше» в ответ. — Я ежедневно жизнью рискую по сто раз на дню, приближая для вас этот день. Пока, как видите, мне везет. Но загадывать наперед в моей ситуации — это, как дергать тигра за хвост. Толку ноль, а огрести от оскорбленной чрезмерной самоуверенностью Фортуны можно запросто. Оно мне надо?

— Ну хоть примерно обозначь?

— Опять — двадцать пять!.. Да не знаю я!

— Сердца у тебя нет!

— Угу… Клевая каша, спасибо!

— Денис, ну хоть какую-то надежду?..

— Нужно верить. Вера творит чудеса.

— Я каждый день у алтаря Единому молитвы… — горячие заверения мачехи прервало появление на пороге столовой запыхавшегося слуги (того самого направившего меня сюда безусого юнца).

— Бе-беда, ба-барыня!

— Че стряслось? — практически в один голос с мачехой рявкнули мы на парнишку, отчего несчастный, задрожав, как осиновый лист, едва не грохнулся в обморок.

— Тверд, дай ему воды! — распорядилась Стефания Власовна.

И подорвавшийся тут же из-за дальнего конца стола начальник ее охраны, подскочив к бледному, как скатерть, слуге, чуть ли не силком влил тому в рот полную кружку воды.

Едва не захлебнувшийся бедолага согнулся в приступе лютого кашля, зато из ступора точно вышел и даже, как будто, порозовел.

— Подними его! — распорядилась барыня.

Тверд, цапнув за парнишку за плечи, четко выполнил приказ барыни.

— Ну чего там случилась? Какая беда? Давай, Дёма, рассказывай, — уже без крика, спокойно, попросила Стефания Власовна успокоившего слугу.

— Там э-это… пи-питомец ба-барина, — парнишка затравленно стрельнул глазами в мою сторону, — ко-ко-корову, от ста-тада отби-би-бившуюся, того, значится…

— Чего того⁈ — снова сорвалась на злой крик мачеха. — Ты слов что ли не знаешь, заика малахольный? Нормально можешь говорить⁈

— Он ее в са-сад за де-деревья за-агнал и…

Чем там задумал заняться с буренкой Зараза, укрывшись от посторонних глаз за ветками яблонь и груш, через мгновенье всем за столом стало понятно без разъяснений слуги. Два громогласных страстных рева, слившись в унисон, легко пробились сквозь каменные стены дома и достигли в столовой наших ушей.

— Понятно, — мрачно констатировала Стефания Власовна и, хмурым взглядом окинув присутствующих, мгновенно пресекла перемигивания и смешки за столом. — Ты плохо влияешь, Денис, на свое чудовище.

— Угу. Весь в меня, — неожиданно смутившись за победный рев своего рогатого хулигана, я снова сосредоточился на содержимом тарелки. — Я уже говорил, что каша просто улет?

На несколько секунд в зале столовой повисла напряженная пауза, заполняемая доносящимся снаружи двухголосым ревом душевно спаривающихся крупных рогатых животных.

— Нет, ну это просто безобразие какое-то! — в сердцах швырнув нож с вилкой на стол, возмутилась Стефания Власовна. — Денис, пожалуйста, прекрати уже как-нибудь это!

— Как?

— Ну не знаю — это же твой питомец!

— Боюсь, что сейчас он меня точно не послушается, — развел я руками. — И хотим мы того или нет, но нам придется дослушать этот концерт до конца.

— Я даже боюсь представить: что за монстры народятся от этого страшилища, — поежилась мачеха.

— А вот я бы, на вашем месте, не строил столь далеко идущих планов, — возразил я, сыто отдуваясь, и, приподняв руки, позволил служанке забрать очередную вычищенную до блеска тарелку.

— Ну да, от грома-быка с Изнанки вряд ли появится потомство у обычной коровы.