Берс в ребро (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 30

Похожее на свиное рыло, только с рядами акульих зубов в широченной пасти, и с роговой чешуей, вместо нежной кожи, на пятаке, под страшным ударом отправленного мною практически в упор топора раскололось в кровавую мешанину из мяса, костей и мозгов. Фонтанирующий черной кровью хрюкач завалился на песок, а его убийца, как должно, мгновенно снова материализовался в моей правой руке. И через секунду вдругорядь запущенный мною топор крушил башку уже следующей злобной твари изнанки…

Удачно стартовавшая кровавая бойня на арене понеслась вскачь, лишь набирая по ходу обороты… И «вскачь» здесь было отмечено вовсе не для красного словца, потому что вошедший в раж Зараза реально скакал по арене, как слоноподобный кузнечик, каждым своим прыжком буквально вколачивая в песок арены очередного выползшего оттуда врага. От многотонных скачков пита не только подскакивал песок арены, но ходуном ходила и земля вокруг нее в радиусе нескольких сотен метров. Подозреваю, отголоски устроенного Заразой землетрясения доносились и до стен родового дома. Но даже, если там внутри что-то при этом и гремело, сильно сомневаюсь, что это кого-то беспокоило, потому как родовой дом (интуиция подсказывала мне) уже далеко не первый день пустовал без жильцов.

Твари начальных стадий развития (а в лежбище под песком арены обнаружились лишь такие), несмотря на свой подавляющий численный перевес, нам с Заразой (поднаторевшим на изнанке в такого рода схватках) оказались, что называется, на один зуб. Полная зачистка арены от тварей изнанки растянулась почти на час, и закономерно завершилась нашей безоговорочной викторией.

Всего на двоих в этой бойне мы умертвили порядка полутора сотен тварей, превратив еще недавно желтый песок арены, в черно-бурое грязное месиво из мяса, драных шкур, и обломков костей. Виновником данного беспредела, разумеется, оказался Зараза, потому как крайне щепетильно относящийся к своей «роботе» пит, вбивая копытами в песок туши своих противников, не забывал, попутно, перемалывать в кровавую кашу и падающие штабелями рядом трупы жертв моего топора.

За бойню на арене одному лишь мне система щедро сыпанула почти десять тысяч единиц живы, разом компенсировав этим подгоном две трети от недавних затрат на возвращение из изнанки в центральный мир. И еще примерно половина от вышеозначенной суммы, наверняка, перепала в копилку Заразе, своими могучими копытами лично затоптавшему не менее полусотни тварей на арене.

Из боя мы оба вышли залитыми чужой кровью, что называется: с головы до пят. И если моему брутальному напарнику такой «прикид» был стопудово по кайфу — Зараза с довольным урчанием (чисто кот) облизывал свои ноги, морду и бока (благо двухметровая длина языка позволяла ему запросто это делать), смакую коктейль из наслоения крови различных тварей изнанки. То я же, наоборот, едва сдерживал позыв к рвоте, под подсыхающими слоями вонючей черной крови тварей изнанки чувствуя себя словно провалившимся в чан с прокисшим дерьмом. Ведь даже на изнанке, из-за тамошнего непрерывного дождя, так изгваздаться в чужой кровищи мне не доводилось ни разу, а когда час назад вернулся оттуда, я и вовсе благоухал чистотой после многочасового отмокания в Омуте силы, и, вот те на, всего за час превратился в гребаного говномеса. Сейчас я, пожалуй, согласил бы даже на вылизывание вонючим языком пита, но получивший в свое время от меня конкретную головомойку Зараза строго на строго усвоил, что лизать меня можно лишь в случае ранения, а поскольку из бойни я вышел невредимым, питомец старательно игнорил меня, вылизывая строго лишь собственную тушу.

Учитывая вышеозначенную проблему, первым делом я направил пита вовсе к дому, а к колодцу, благо характерный квадратный сруб с подвешенной над ним ручной лебедкой находился аккурат по соседству с ареной, дабы тренирующиеся на арене отроки и ратники в любое время имели возможность, не прерывая тренировочного процесса, утолить жажду и смыть пот.

Когда посланное вниз ведро на ржавой цепи, вместо ожидаемого всплеска об воду, звонко врезалось во что-то ни разу не мокрое, еще до раздавшегося снизу возмущенного рева, я уже отскочил в сторону от колодца и призвал в правую руку верный топор. Всегда рвущийся забодать всех наших врагов Зараза сейчас отчего-то вдруг застремался, и попятился мне за спину. Такому поведению питомца имелось единственное объяснение: зверь изнанки почуял в колодце существо гораздо сильнее себя.

Похоже, я потревожил в колодце кого-то, кого тревожить явно не стоило.

— Млять, разбудили лихо. Эх, надо было в дом идти. Там же стопудово тоже заныканы где-нибудь кадушки с водой… — забормотал я нервно себе под нос.

Но сбегать в дом сейчас было уже поздно. Рев потревоженного монстра в колодце быстро стих, и но на смену ему там внизу началось интенсивное шевеление. Раздался треск сминаемых бревен колодезного сруба под чьими-то когтями, загремела ржавая цепь провокатора ведра… Кто бы то ни был там в колодце, он уже во все лапы карабкался наружу.

Я же, хищно ухмыльнувшись, занял шестую стойку Изумрудного берса. Потому как интуиция набатом била в подсознании, сигнализирую о приближении смертельной опасности. А значит бой с карабкающийся из колодца неведомой тварью придется сразу начинать с козырей, к каковым безусловно относилась эта только-только освоенная и самая убойная в моем арсенале абилка.

Глава 26

Глава 26

Явление огромной трехметровой жабы из колодца вышло воистину эпическим. Лишь благодаря изрядно развитым параметрам Сопротивления и Ловкости игрока шестого уровня, я смог сперва различить исполинский полупрозрачный силуэт взмывшей вверх твари на фоне разлетевшихся ворохом обломков лебедки и крыши колодца, а потом уследить за молниеносным рывком твари в мою сторону. Да и то, если б не препятствие на выходе, которое могучая, но тупая животина, выпрыгивая из колодца, тупо снесла башкой, уследить за невероятно проворной жабой у меня вряд ли бы получилось. Но, на нашу с Заразой удачу, столкновение с лебедкой и крышей колодца изрядно притормозило разгон твари изнанки, что позволило мне четко отследить ее следующий маневр, и попытаться сработать на опережение.

Увы, пит меня разочаровал.

Одновременно с появлением гигантской жабы, за спиной раздался цокот копыт и полный первобытного ужаса скулеж ополоумевшего от ужаса питомца. Но времени оборачиваться и взывать к совести трусливо сбежавшего глыба-быка у меня уже не было от слова совсем.

Взвившись в самоубийственном прыжке навстречу исполинской жабе, как учил Псих, я нанес топором единственный косой рубящий удар сверху вниз, вложив в него без остатка всю сконцентрированную в правую руку силу и напитав ее ускорением встречного прыжка.

Метил я жабе в район левого выпученного глаза, но как там в реале вышло на самом деле сходу разобрать не успел, слишком запредельной даже для игрока шестого уровня вышла та скорость, на которой мы сшиблись с жабой в полете.

Дальше был страшной силы удар.

Резкая, как удар током, вспышка боли в правом боку.

И все. Чернота.

Последующего падения на землю я уже не почувствовал.

В чувство меня привел уже влажный язык пита на щеке, слюна которого воняла, пожалуй, еще почище нашатыря.

— Бросил меня, сука, значит, врагу на растерзание, — прохрипел я, щурясь от бьющего прямо в глаза солнечного света, — а теперь подлизываешься?

— Муууу! — тут же взялся доказывать мне Зараза всю удручающую глубину моего заблуждения. Мол…

…никуда он на самом деле, разумеется, не убегал, а совершил хитрый отвлекающий маневр, чтоб запутать врага. Который, желая заполучить более упитанную добычу, наверняка, сосредоточил все свое внимание на удирающем во все копыта грома-быке. На бросившуюся же наперехват костлявую букашку-игрока положил с прибором, сочтя, что в легкую сметет ее с дороги за счет своего колоссального преимущества в весе, — слишком заторможенно еще реагируя, после таранного столкновения с жабой, на происходящее, я далеко не сразу сообразил, что это не мои собственные мысли, а до дрожи знакомый хриплый голос, вещающий прямо у меня в голове. — И просчитался, ведь, ублюдок самоуверенный. Отвлекшись на удирающего грома-быка, злот проглядел твой направленный ему в глаз топор…