Светлая ведьма для Темного ректора (СИ) - Дари Адриана - Страница 20

Делаю вид, что не увидела ничего необычного.

— Профессор Силейн, я сделала всю работу, запланированную на сегодня, — говорю я. — Если я вам не нужна, я хотела бы пойти в лабораторию поработать с книгами. Мне нужно изучить информацию об ингредиентах по новым рецептам, которые вы вчера мне дали.

Произношу слова, а в груди растекается ледяной холод. Голос срывается в хрип, во рту и горле пересыхает от волнения. Глаза невольно всматриваются в текст, но я запрещаю себе читать всю эту грязь.

Рейнард медленно опускает газету, и я сталкиваюсь со взглядом дракона. Ярким, желтым, горящим яростью. Отшатываюсь, а на кончиках пальцев неосознанно концентрируется свет. Но я не направляю его на ректора — в нем у меня уже есть уверенность.

— Вы мне всегда нужны, — с едва заметным рыком отвечает Рейнард. — Только вот мне кажется, кому-то еще вы спокойно спать не даете.

Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Намекает на то, что я скрашиваю чью-то ночь за деньги?

— Что вы имеете в виду? — прищурившись цежу я.

Он уже не раз прошелся по моей репутации. Что ж, теперь он подтвердил свои слова. Но выслушивать от него это снова и снова я не намерена. Но он умудряется удивить меня своими словами:

— Что кто-то подписал себе смертный приговор.

Ректор сворачивает газету статьей внутрь, сжимает в руке и, сверкая глазами, направляется к двери.

— Стойте! — я ловлю его за рукав. — Ваши глаза!

Он останавливается и озадаченно смотрит на мою хватку. Закрывает глаза, а когда открывает, то уже приходит в норму. Его немного шершавая ладонь ложится на мои пальцы и очень аккуратно снимает их. Большим пальцем он, едва касаясь, проводит по тыльной стороне моей кисти:

— Ты не должна была это видеть, — все еще недовольно, но уже значительно мягче. — Иди в библиотеку, а потом сразу после этого к сыну. Боюсь, нам с ним придется перенести встречу, у меня появились срочные дела.

Он выходит, громко хлопнув дверью. Тишина. Тиканье часов. И звон в ушах от того, насколько мне теперь страшно выходить из кабинета.

Теперь я понимала, о чем шептались в столовой, почему бросали такие многозначительные взгляды и обидные фразы. Только подумать! Я — дорогая содержанка. Закрываю рот рукой, давя вырывающийся всхлип. Меня же теперь могут выпнуть из аспирантуры за аморальный образ жизни.

Даю себе несколько минут, чтобы прийти в себя, и выхожу в приемную. Там с довольным лицом сидит мисс Пуфти и припудривает лицо. Она улыбается совершенно противной широкой улыбкой:

— Ой, мисс Антис, — елейным голосом пропевает она. — А я вам тут информацию про банкет подготовила. Но вам, наверное, уже не нужно? Наверняка столько предложений уже поступило, да?

Проклятье! Мое самообладание дает трещину:

— А вы завидуете, что безродную аспирантку с ребенком оценили выше, чем вас? — подойдя к ней ближе выплевываю я. — Так я могу ваши контактики дать. Скажу, что у вас сложная жизненная ситуация, и вы готовы на ВСЁ. Хотите?

Даже под толстым слоем пудры заметно, как краска отливает от ее лица. Она не ожидала, что я могу дать отпор и что-то сказать. Я разворачиваюсь на каблуках и выхожу из приемной.

— Хабалка! — летит мне в спину.

Плевать. Я понимаю, что эта статья явно не обошлась без ее участия. Но доказательств никаких нет. А от знания и внутренней злобы толка никакого.

До лаборатории выбираю самые безлюдные коридоры, но даже там умудряюсь встретить тех, кто посмеивается мне вслед.

Понимаю, что, скорее всего, я накручиваю себя. Не могли все в академии прочитать эту газету. Но очень тревожно. Прижимаю к себе книги, будто пытаюсь ими отгородиться ото всех, а потом закрываюсь в лаборатории и разбираюсь с теми рецептами, что мне накануне дал ректор.

Так проще побороть волнение — уйти в работу и не думать о том, что мне еще как-то возвращаться обратно. По тем же коридорам. Мимо тех, кто что-то читал или слышал о том, чего нет и никогда не было. От этих мыслей внутри все равно все ноет от обиды и несправедливости.

Когда я открываю глаза от книги, за окном уже стемнело. От постоянного напряжения искусаны губы и затекла спина. Но работа оказывается проделана не зря. Каким бы жестоким я ни считала Рейнарда, после всего прочитанного я восхищаюсь ректором и его идеей.

Почему до этого никто не задумывался, что зверя можно слышать? Не только бояться его, но и понимать, дружить. Оказывается, информация об этом есть, но ее мало и она очень косвенная, раскиданная маленькими клочками по многим книгам. Главное — знать, где искать.

Радость и удовлетворение от результатов приглушают неприятное ожидание обратного пути, и я с легкой улыбкой выхожу из лаборатории.

С облегчением выдыхаю: в академии почти никого уже нет, студенты разбрелись по общагам, преподаватели — по своим комнатам. Никаких сплетен и обвинений. Тихо и спокойно.

Я уже поднимаюсь на свой этаж, когда слышу за спиной шаги. Оборачиваясь, вижу за собой преподавателя по темным искусствам. Он вежливо улыбается, я киваю в ответ.

Что-то внутри начинает неприятно ворочаться. Интуиция подгоняет меня идти быстрее, и я ее слушаюсь. Шаги следом за мной тоже становятся быстрее. Это напрягает еще сильнее, я передергиваю плечами.

До комнаты остается буквально один поворот и десять шагов, как на мой рот ложится горячая потная ладонь, и меня запихивают в темный, неосвещаемый закуток.

— Куда же ты бежишь? Сколько ты берешь за ночь? — хрипло спрашивает низкий, леденящий голос.

Глава 28. Тайное

Сердце подскакивает к горлу и сжимается. По телу прокатывается дрожь.

— Если бы я раньше знал, что тебя можно просто купить, я бы не мучился, — от этого голоса внутри все сотрясается от страха. — А то все строила из себя недоступную. Может, сочтемся подешевле? Ну, за все те поблажки, которые я тебе как светлой ведьме давал?

В памяти мгновенно всплывают занятия по темным искусствам. У меня совсем ничего не выходило. Он мне прощал мои промахи и вообще казался очень заботливым. Но я и подумать не могла, что…

Он всем телом плотно прижимает меня к стене и свободной рукой начинает поднимать подол платья. Я упираюсь руками в стену, пытаясь оттолкнуться. Но он многократно сильнее. Все, что у меня получается — это выпустить огромный, ослепляющий сгусток света и укусить преподавателя за руку.

Он грязно ругается, убирает руку, а я за это время успеваю закричать.

— Заткнись! — шипит он, прижимая меня сильнее к стене и снова прикрывая рот рукой. — Неужели ты думаешь, что после сегодняшней статьи кто-то поверит тебе, а не мне. А я всем расскажу, как ты вытягивала у меня деньги за…

Резко чувствую облегчение и то, что меня перестали прижимать. Его кисловатый запах тоже исчез. От того, что меня внезапно освободили, быстро сползаю на пол. Поджимаю ноги и с опаской оглядываюсь.

На полу скрючившись лежит нападавший. Все его тело окутано темной магией, а над ним возвышается ректор. Я всем телом ощущаю его гнев, будто свой. Что за ерунда? Вроде бы темная магия не должна передавать эмоции.

Но это факт. Я чувствую, что он прямо сейчас готов убить напавшего на меня. Ректор заносит руку с каким-то искрящимся плетением:

— Стой! — выкрикиваю я.

От волнения голос хрипит, говорить тяжело. Это заставляет ректора отвлечься и сбросить занесенное плетение.

— Я в порядке, — я пытаюсь встать на ноги, но получается это только тогда, когда я нахожу какой-то выступ в шершавой каменной стене. — Он ничего не сделал, только напугал.

Глаза ректора горят гневом, я очень боюсь, что его зверь может вырваться от силы эмоций. Но Темный действительно хорошо умеет его сдерживать. Что же тогда послужило причиной его трансформации в тот злополучный день?

Рейнард взмахом руки рассеивает свою магию, и преподаватель медленно поднимается на четвереньки, а потом, в этом же положении, даже не оглядываясь, пытается уползти. Темный хватает его за воротник и рывком поднимает на ноги.