Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 8

— Ты хочешь от него отказаться?

— Я хочу убедиться в том, что он мой и только потом я признаю его.

— Ты мне не веришь….

— Я никогда и никому не верю, Лами. В этой жизни доверять это самое последнее, на что я способен.

— Я буду молчать. Только позволь мне остаться!

Стиснул челюсти, глядя на ее умоляющее лицо, на то как сложила руки и как стоит на коленях передо мной. Я ничего ей не ответил, развернулся и вышел из ее комнаты.

Пока что я не готов принять решение. А еще я, наверное, в слишком хорошем расположении духа, чтобы вышвырнуть ее как шавку из моего дома. Кажется, я становлюсь жалостливым и на меня это совершенно не похоже.

Хочу увидеть ЕЕ… И отдать подарок. Он слишком давно лежит в моей комнате.

Глава 9

Я смотрела на подарок в его руках. На золотое ожерелье с лепестками цветов, расписанными моим именем. Цветы напоминали лилии, которые я так любила. Как будто он узнал об этом и подарил их нарочно. Я, кажется, ему никогда не говорила об этом.

Иногда мне становилось страшно, что этот человек читает мои мысли.

— Тебе нравится, Аллаена? Этот ожерелье делали для тебя на заказ.

— Нравится.

Покорно ответила я и посмотрела в зеркало на то, как ожерелье блестит на моей шее, как стягивает ее словно удавка. Скорее ошейник из золота как у собаки.

— Ты хорошо себя вела и получила подарок.

Я кивнула и выдавила улыбку. На самом деле мне бы хотелось получить подарок в иных обстоятельствах и без принуждения его надеть.

— Ты не представляешь сколько стоят бриллианты в этих цветах.

Моя свобода намного дороже. Если бы он подарил мне именно ее, если бы действительно любил меня, а не использовал как вещь. Тогда этот подарок был бы ценным, а так он скорее подарил его себе, чем мне. Взял меня за руку и крепко сжал мои пальцы.

— Мы идем вместе на ужин.

Не спрашивая хочу ли я есть. Все и всегда решает только он. Мне остается только смириться. Когда мы вошли в столовую и он сел на стул, то не позволил мне сесть рядом, а усадил к себе на колени.

Рядом находились слуги, его люди, вот-вот кто-то еще придет ужинать. Стало не по себе. Как будто он всем показывает кто я и кому принадлежу. Показывает, что может делать со мной что угодно на глазах у всех, не стесняясь.

— Попробуй восточные сладости, Аллаена. Их приготовили специально для тебя. Бери их пямо руками…Или нет, подожди. Давай я сам тебя покормлю.

Он взял с подноса рахат лукум и приблизил к моим губам.

— Открой рот и откуси.

Мне хотелось сказать, что я сейчас не голодна, но я вспомнила то, что обещала сама себе. Я буду покорной. Открыла рот и откусила кусочек сладости. Было вкусно и очень сладко. Ахмад наклонился к моему лицу и провел языком вдоль моих губ.

— Теперь ты такая же сладкая.

— Зачем…при всех?

— При ком при всех?

— На нас смотрят.

— Кто? Слуги? Они ничего не видят, а если и видят то теперь прекрасно знают кто ты для меня.

Посмотрела в его черные, горящие, как угли глаза.

— Кто я для тебя, Ахмад?

— Я уже много раз говорил тебе — ты моя вещь, моя собственность. С тех пор ничего не изменилось. Оближи свои губы. Аллаена. Я хочу чтоб ты это сделала медленно, глядя мне в глаза.

Не понимаю зачем он сейчас унижал меня, показывал свое превосходство, но он явно хотел, чтобы все действительно видели кто я такая. Его шлюха. То, что я ему не жена я уже и так знала.

Послушно облизала губы и черные глаза загорелись еще сильнее. Он проследил за моим языком и приоткрыл рот.

— Слуги для тебя не люди?

— Нет.

Ответил и усмехнулся.

— Тебя волнует, что они подумают? Разве не наплевать на это? Ты моя и принадлежишь мне. Каждый в этом доме должен об этом знать. Начни относиться к жизни так как я тебя учу. Смотри на нее моими глазами. Ты здесь надолго. Научись жить по нашим законам. По моим законам. Единственный закон для тебя — это я, мое мнение, мое слово и мое желание. Больше ничего не имеет значение. А теперь я хочу чтобы ты меня поцеловала, чтобы засунула свой язык мне в рот и поиграла им с моим языком. Я хочу твой вкус. Сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стало не по себе и я бросила быстрый взгляд на одного из слуг, который приносил новые блюда на стол. Но Ахмад явно не торопился есть. Я выдохнула и потянулась губами к его губам, прижалась к нижней, толкнулась языком ему в рот и ощутила как он впустил меня. Как мой язык дотронулся до его языка. Дыхание Ахмада было свежим, от него пахло фруктовым кальяном, мятой. Когда я полностью слилась с его ртом он тихо застонал, сдавил меня сильнее и впился в мой рот так жадно, что я задохнулась. Его губы были властными, дикими, сжирающими. Он обхватил мой затылок и буквально вдавил мой рот в свой, глотая мое дыхание, толкаясь языком о мой язык. Потом отстранился и посмотрел с дикой похотью мне в глаза.

— Я хочу кончить в твой рот.

Это было неожиданно, и я ощутила, как вся кровь прилила к моему лицу.

— Пошли все вон! — рявкнул на слуг, и они как горох рассыпались врассыпную. Исчезли за дверями, наглухо закрывая их за собой.

— Ляг на стол, свесь голову и открой пошире рот.

Тяжело дыша, чуть ли не со слезами смотрела на него и не понимала почему все так. Почему нет ласки, почему нет поцелуев, нет обычного красивого секса. Почему с ним все так пошло, пахабно, унижающе. Почему он заставляет меня бояться его и ненавидеть наш секс.

— Ложись на спину, я сказал. Ты же говорила, что любишь меня. Так что давай люби. Сегодня я хочу трахать тебя в рот.

Забралась на стол, легла на спину, он подтянул меня под руки к краю стола, рванул на моей груди ткань, обнажая ее. Потом расстегнул штаны и вытащил свой искореженный, покрытый шрамами член. Провел по нему рукой, выдыхая со стоном. Привстал на носки и одним толчком заполнил мой рот до самого горла. Я схватилась ладонями за столешницу по бокам и сжала ее до хруста в пальцах. А он схватил обеими руками мою грудь и принялся толкаться в мой рот быстрыми сильными толчками, буквально раздирая его, причиняя боль, дискомфорт, не давая увернуться. По щекам градом потекли слезы, а он сдавил мои соски оттягивая их вперед, причиняя еще больше боли и толкаясь мне в гортань. Надо расслабиться, надо просто дышать носом и расслабиться. Это когда-нибудь закончится. Но горло жгло как огнем, рвотные позывы заставляли давиться и плакать, слюна стекала по щекам, а он все не останавливался. Увидела, как схватил со стола нож. Мне на щеку капнула теплая капля. Потом еще одна…

Я зажмурилась, стараясь не думать о горле, не думать о дискомфорте пока не ощутила, как он захрипел, толкнулся особо глубоко и мне в гортань потекла его сперма. Заструилась, заставляя глотать и задыхаться. Пока он не освободил мой рот, продолжая сжимать мою грудь. Потом отпустил и мне показалось что его хватка все еще ощущается на полушариях.

Отошел в сторону, застегивая штаны. Я так и осталась лежать, закрыв глаза и чувствуя себя совершенно грязной и униженной. Сползла со стола на ватные ноги, зажимая порванное платье на груди. Пошатываясь, ушла в уборную, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Опухшие от слез глаза, окровавленная щека, красные, пунцовые губы, перепачканное слезами и спермой лицо. Начала смывать все, тереть щеки, полоскать рот, вымывать шею, грудь. Но мне казалось, что все его прикосновения проросли мне под кожу.

Что со мной и с ним не так? Что я делаю не так… я же покорная, я подчиняюсь ему, я соглашаюсь на все, что он хочет, я принимаю его в свое тело, а он все равно обращается со мной хуже, чем с вещью. Презренней чем со шлюхами. Иногда ласков и …вроде бы нежен, а иногда он жесток как самый дикий и бешеный зверь и словно нарочно хочет причинить мне все больше и больше боли.

Забежала к себе в комнату, содрала с шеи подаренный им ошейник и зашлась в плаче.

Пока не ощутила у себя на спине чью-то ладонь.

— Ласки хозяина жестоки, его любовь причиняет боль. Только так он умеет любить…Научись наслаждаться болью.