Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 32

— И для этого тоже.

— Я могу попробовать вылечить твою дочь?

— Вылечить?

— Да. Я могу лечить. Наша мама была очень сильна больна. У нее нашли опухоль. Все это время, пока мне не стало плохо, я лечила ее. И опухоль не росла. Потом, когда я заболела и попала в больницу, мама слегла и умерла. Если бы я могла быть рядом с ней, этого бы не случилось.

Какой-то бред то, что она говорит, какой ты нереальный сюрреалистический бред. Она может лечить. Смешно. Я самое интересное, откуда она знает, что ее мать умерла, я никому этого не говорил. А ей тем более.

— Так ты позволишь посмотреть на твою дочь?

— Откуда ты знаешь про свою мать?

— Я знаю…я почувствовала, когда ее не стало. А потом она приходила ко мне во сне и мы попрощались.

— Ты не скорбишь?

— Скорблю. Но мама теперь в ином мире и она с Иисусом. Ей не больно, ей хорошо. Она ангел.

— Так ты дашь мне увидеть твою дочь, Ахмад?

— Она в коме.

— Я слышала. Я посмотрю и попробую ее разбудить. Ведь ей от этого не станет хуже? Как я могу навредить ей, ты пойдешь вместе со мной и будешь видеть все, что я делаю. Да, твоя дочь проснется. Я снова спрошу у нее про свою сестру. И тогда она расскажет правду. И ты поймешь, что Вика ни в чем не виновата.

— Иди спать, Алена, потом как-нибудь поговорим об этом.

— Ты мне не веришь да?

— Иди спать, спокойной ночи.

— Уверуй и тебе воздастся.

— Иди, Самир проведет тебя к твоей комнате. Самир!

Глава 35

— Зачем он притащил эту …больную? — шипела Лами и размахивала руками перед лицом мамы Самиды, пока та стояла на балконе своей веранды. Ей нужно было время побыть одной. Принять нужные решения.

— Не знаю…

Самида смотрит впереди себя и не реагирует на слова Лами, которая пришла к ней под покровом ночи и раздражала своим присутствием. Она думала. Лихорадочно думала над тем, что сейчас происходит и не понимала, как ей поступить дальше. Все и всегда было под ее контролем. Распланировано на годы вперед. Но теперь рушилось как замок на песке и все с появлением той славянки. Аллаены. Проклятой сучки, которая накрутила голову Ахмаду так, что он больше ничего и никого не видел перед своими глазами. Ее сестра не угроза. Так…растение, цветок, который изначально рос не так как надо. Блаженная. Нет никакой опасности от нее. А вот Лами начинала мешать…

— Ты мне обещала, что, когда исчезнет эта тварь все изменится. Я вернусь в дом! Я верну расположение Ахмада, и я стану его женой!

— Замолчи! Не все и не всегда получается так как мы хотим.

— Я сделала все, так как ты говорила! Смотри, Самида…если ты решила меня предать, то и я расскажу кто причастен к смерти твоей…кто она тебе? Племянница? Внучка? Я все расскажу и не стану молчать! Ахмад узнает и как он поступит тогда? Как? Он выгонит тебя, мама Самида! Он вышвырнет тебя из этого дома! Ты потеряешь свою власть!

— Заткнись!

Зашипела Самида и схватила Лами за горло.

— Никогда не смей со мной так говорить и никогда не забывай благодаря кому ты вообще здесь находишься! Ты помнишь кто твой отец…кто твоя мать и в каких долгах они оказались? Я отправлю тебя обратно на дно если ты посмеешь мне угрожать. А теперь пошла вон! И не приходи в дом пока я тебя не позвала. Не смей даже нос сюда показывать!

Отшвырнула задыхающуюся Лами и стукнула тростью об пол. От ярости у нее дергался левый глаз. Так было еще с самого детства. Тик возвращался, когда она нервничала и глаз полностью закрывался веком. Сколько раз на смотринах женихи убегали, увидев это недостаток. Она нравилась только ему…своему единственному брату и любовнику. Он воплотился в теле ее племянника…Но так и не узнал свою любимую Сами. С этим она смирилась и научилась жить.

У нее была своя отрада, свой фетиш. Но и его отняла мерзкая дрянь, которая полностью изменила ход вещей в этом доме. Изменила самого Ахмада. Ее гораздо больше устраивал невменяемый зверь, чем этот…кем он стал рядом с Аллаеной.

В дверь тихонько поскреблись.

— Входите!

В проеме появился Самир и воровато осмотрелся, выглянул в коридор, а потом прикрыл за собой дверь.

— Что ты узнал?

— Они умело скрываются. Я так и не вышел на след. Самые лучшие люди задействованы, обещано много денег. Мои глаза и уши есть везде.

— Ты должен найти ее и сделать то, что я сказала!

— Не переживай, мама Самида, все будет сделано. Ублюдок умрет едва родится!

— Ты должен проследить за этим. Должен найти их первым и позаботиться о том, чтобы наследника не было!

— Разве Азим не говорит вам лично, где он находится?

— Нет, эта падаль говорит, что никто не должен знать даже я. Что и у стен есть уши. Он отчитывается обо всем, но не говорит мне свои координаты. Ты проверил те адреса, что я тебе давала?

— Проверил. Пусто. Правда в одном месте остались их следы, но они успели скрыться.

— Неужели она и его окрутила? Самого преданного мне человека! Ведьма проклятая! А он забыл, что обязан мне своим образованием, жизнью, всем, что у него есть! Водит меня за нос…вроде как намекает, где они могут быть, но мы никогда их не находим.

— Но идем по следу и рано или поздно выйдем на него.

— Ахмад не должен знать о ребенке! Ты должен уничтожить младенца до того, как он узнает! Никаких чертовых детей от этой твари!

— Все будет сделано не волнуйтесь. Вы же знаете Самир предан вам как собака и ради вас пойдет на все.

Конечно, она это знала. Потому что платила ему и покрывала его тайну. Тайну, которая могла стоить ему жизни. Самида всегда все и обо всех знала. Она следила за каждым кто был приближен к Ахмаду. За каждым, кто был ему предан и любил его. Все эти люди должны были быть под четким руководством Самиды. Она знала их тайны, грешки, их секретики. Но на Самира у нее очень долго ничего не было. Годами она выслеживала его, но не могла ни за что зацепиться. Он не был замечен даже с женщинами.

Секрет оказался прост — Самира интересовали мужчины. Она таки выследила его, совершенно случайно. Пришла лично с заказом к булочнику. Не нашла его и пошла в сторону сарая, увидела там Самира и сына булочника. Тот стоял на коленях и яростно сосал член самого преданного и неподкупного человека, приближенного к Ахмаду. Она тогда вбежала на кухню. Уронила кувшин с молоком, заставила булочника увидеть, чем занимается его сын…Все закончилось плохо. Самир убил и булочника, и его сына. Ради молчания. Убил с ее молчаливого согласия. Потом она сама придумала ему алиби и гладила его по голове, когда он плакал, стоя на коленях у ее ног…плакал об Валиде, которого якобы любил и сам же воткнул нож ему в сердце. С тех пор Самир принадлежал Самиде целиком и полностью и выполнял все что она пожелает.

— Ты говорил с Ахмадом?

— Говорил…Завтра все будет сделано, моя госпожа. Завтра будут сданы все анализы. Он сам хочет знать нет или изменений в его здоровье и была ли Аллаена беремена именно от него.

— Ты знаешь что тебе делать…

— Знаю. Все будет как вы хотите. Я не дам Ахмаду погрязнуть в этом дерьме.

— Вот и молодец и еще…Лами. Она начала меня беспокоить. Мне кажется пора сделать то, о чем мы с тобой говорили.

— Как скоро?

— Как можно скорее. Эта женщина начала мне мешать, а сегодня она мне угрожала.

«Кроме того, когда придет в себя, Аят все узнают кто на самом деле виноват и кого она назвала проклятой». Но этого она Самиру не озвучила. Этого он знать не должен. А Лами пора унести эти тайны в могилу.

— Что там с Блаженной?

— Сегодня гуляла с Ахмадом, каталась на лошадях. ОН подарил ей жеребенка. Мне кажется, он относится к ней как к ребенку.

— Никаких романтических чувств?

— У него нет…она…она, мне кажется, постепенно увлекается им.

— Кажется! Мне не нравится слово «кажется» Самир. Начинай не видеть галлюцинации, а приносить мне нужную информацию.

И вдруг выражение ее лица изменилось, и она внимательно посмотрела на Самира.