Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна - Страница 40

Меня заполняет до краев.

Это все так остро, так сильно и так приятно, что я не успеваю впитывать в себя процесс, только распластываюсь на кровати, а сверху на меня опускается мой щит, укрывающий собой словно одеялом. Судорога наслаждения сковывает тело.

Член пульсирует внутри, вязкая жидкость стекает по бедрам.

—Обещай мне, что ты моя всегда. Всегда моя и при любых обстоятельствах, — шипит мне в затылок, не выходя из меня.

Меня сковывает ужас. И всепоглощающая любовь.

—Я твоя, Женя, твоя, — сиплю, с трудом проталкивая кислород в легкие.

Ладонь он просовывает к моей груди и прижимает обмякшее тело к стальной груди.

Мужчина укладывает пятерню в область сердца, которое сейчас стучит как в последний раз, а я понятия не имею, что случилось за то время, пока я спала.

Когда слышится звонок, Женя рычит и выходит из меня.

Я чувствую себя так, словно у нас только что был прощальный секс.

Что происходит?

Переворачиваюсь на спину, захватывая одеяло, чтобы укрыться. И не зря, ведь в следующий момент в комнату врывается Вэ и застает меня в кровати моего телохранителя.

Боже.

Я замираю и мечтаю раствориться, исчезнуть…

Взгляд у брата темный, адово страшный.

—Какого, мать вашу, хрена тут происходит?! — бешеный крик разносится в тишине, оглушая, приводя в ужас. Ну что ж. Теперь это все. Официально.

Женя залетает следом и хватает Вэ за шиворот, но тот в ответ лупит его с кулака в лицо.

—Я убью тебя, падла.

Женя перехватывает кулак, а я начинаю кричать, нет, вопить…

Глава 44

Света

—Вышел отсюда вон, — за грудки хватает Женя моего брата и выталкивает его в коридор. На меня смотрит строго, приказывая одним взглядом успокоиться. Я немею, приложив к лицу руки, все органы чувств обостряются.

—Ты сейчас отсюда выйдешь, тварь! Нашел себе развлечение, да? Седина в бороду, а бес в ребро? Она тебе в дочки годится, ушлепочный! Я тебе твой стручок в горло затолкаю!

Начинается потасовка, Вэ вырывается из захвата и размахивает кулаками, у него удар поставлен. Женя отбивает, но в ответ не бьет, а я забиваюсь к самой стенке, впившись пальцами в одеяло.

—Прекратите, — кричу сквозь слезы. Брат с Женей перебазируются в тамбур, а оттуда на площадку. Крик и шум стоят в ушах набатом. За это время я успеваю одеться, вернее, натянуть на себя первое попавшееся и понестись следом.

Но когда я хватаюсь за ручку, мне навстречу заходит смурной Женя с подбитым глазом и губой. Меня перехватывает и затаскивает обратно в квартиру. В руках держит такой же разбитый телефон. Сквозь сеточку, поползшую по экрану, он пытается вчитаться во что-то, а затем отшвыривает смарт на пол.

—Дай свой телефон, — грубо приказывает, и я подскакиваю на месте, не сазу соображая, где мои вещи. Но они тут же…Женя сам достает сумку, выуживает телефон, вводит мой пароль и застывает, приложив кулак ко рту. Затем набирает что-то, но мне не показывает.

—Что? Женя?

Но он молчит, телефон блокирует и кладет к себе в карман, а ко мне подходит как на шарнирах, цепляя лицо за подбородок двумя пальцами.

—Слушай меня внимательно. Слушай и запоминай. Ты будешь в безопасности, что бы ни случилось вокруг с другими или со мной. Всегда. Ты всегда неприкосновенна. Поняла? — упирается лбом в мой и глаза прикрывает как от боли, словно эта яркая вспышка сейчас его ослепляет, но он очень старается выгрести.

—Я не понимаю, Женя…давай я сейчас сама с братом поговорю, с папой, все выясним и без скандалов. Давай, Женя? Я люблю тебя, — сиплю, но он отрицательно машет головой и прикладывается горячими губами к моим.

Это похоже на ожог, так горит сейчас все внутри, испепеляя в крошку.

Слезы брызжут из глаз, я цепляюсь за руки Жени, но он отводит их в сторону, делая шаг назад.

—Твой брат отвезет тебя домой. Сейчас, — произносит мертвым голосом. На меня не смотрит, только в резких движениях читается что-то страшное.

Что-то, сулящее непредсказуемый конец.

Я перестаю дышать.

—Женя?

—Света, я прошу тебя верить мне и сейчас поехать домой с братом. Немедленно, — рубит он, бросая на меня острый взгляд, пронзающий в самое сердце.

На деревянных ногах я хватаю свою сумку. Обуваюсь молча, слезы так и льются по щекам. Совсем ничего не понимаю. Вообще ничего.

—Я не понимаю, что происходит, — говорю скуля.

—Света, — звучит грозно, и я киваю, чувствуя, как от этого голоса по телу начинает скользить ужас. — Все остальное позже, — звучит напоследок от Жени, а потом он снова всматривается в мой телефон и по лицу скользит судорога нечитаемой эмоции.

За ручку цепляюсь как за спасательный круг, выходить не спешу, все медлю, рассматривая напряженную фигуру мужчины, которому я подарила свое сердце.

Что-то происходит, и я понятия не имею что.

—Света, тебя ждут, — Женя поворачивается ко мне, и я срываюсь к нему в объятия, сжимая так крепко за шею, что мне самой больно. Носом утыкаюсь в плечо и дышу рвано, словно меня душат.

—Женя…

—Я прошу тебя, малыш, так надо, послушай меня и делай как я прошу, — он обхватывает меня за талию и сжимает даже сильнее, чем я его.

Что-то настойчиво долбит мне в висок, что мы сейчас прощаемся, но я очень стараюсь гнать противное ощущение поганой метлой.

Он отрывает меня от себя первый, а я маленькими шажочками иду в сторону лестницы, но каждый шаг словно удар под дых.

Мне больнее с каждым новым движением.

Когда квартира Жени остается позади, внутри разрастается бездна, кровоточащая, приносящая адские мучения.

Брат ждет меня у самого подъезда, за руку хватает и тут же тянет в сторону машины.

—Не хватай меня!— визжу, стараясь вырваться, но он лишь сильнее волочит меня к парковке.

Я сейчас в бешенстве, во мне кипит настолько сильный гнев, что я взорвусь буквально в считанные секунды.

—Я в шаге от того, чтобы к ебеням взорваться, так что не зли меня, Света!

—Да как ты смеешь?! — останавливаюсь, с силой вырывая из крепкого захвата свою кисть. —Ты не дорос еще мне указывать, ясно тебе? Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою личную жизнь! Я имею право заводить отношения с тем, с кем я хочу, и никто, ни ты, ни папа мне не указ! Запомни это и прекрати вести себя как Отелло, со своей девушкой будешь так обращаться, а твоя старшая сестра.

Взгляд у Вэ темнеет, он прищуривается, а следом хватает меня за бедра и перекидывает через плечо.

Шок сковывает тело, я начинаю кричать:

—Поставь меня на место!

—Когда дело касается моей семьи, я пиздец принципиален, Света. Он запудрил тебе мозг, надавил своим авторитетом, а ты и развесила уши. Ребёнок ты еще. И из нас двоих я больше похожу на старшего, уж прости. И да, когда дело касается безопасности, твой инстинкт самосохранения где-то в пиздецах. Ну что ж, за этим буду следить я.

Начинает мутить, а когда Вэ закидывает меня в машину, я не сразу могу скоординировать движения, отчего тошнота усиливается. Хватаюсь за спинку пассажирского сидения и опускаю голову. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.

До дома едем молча, мурашки по коже скачут табуном. Дорога кажется бесконечной, но стоит нам приехать, из машины я выходить не хочу.

Из нее меня вытаскивает Вэ.

—Я могу взять тебя на руки.

—Катись к черту, — грубо обрубаю его и выхожу сама, плетусь в дом, где точно никто не спит и застаю отца с бутылкой коньяка перед собой. Атмосфера сгущается, негативные фибры чувствуются кожей. Я глотаю вязкую слюну и рассматриваю сгорбленную фигуру отца.

Он в разрушающей все вокруг панике.

—Как давно? — отец, очевидно, слышит мои тяжелые шаги и задает вопрос, даже не взглянув в лицо.

Меня обдает холодом, затем бросает в кипящий чан.

—Какая разница? Я люблю его и мне все равно, что ты на это скажешь.

Бутылка с коньяком летит на пол, разлетается на осколки, жидкость заливает белоснежный ковер.