Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна - Страница 21

Почему-то мне кажется, что все пройдет хорошо. Моя пятая точка неплохо умеет предугадывать дальнейшие события. Даже в самых жарких моментах обычно четко знаю, каков исход будет, обычно правда только позитив предугадываю, но и на старуху бывает проруха.

К тому же, я не Ванга, чтобы прямо сто процентов гарантии давать. Даже презервативы не дают таковую.

— Яночка, давай, жги, — стягиваю с себя штаны, снова ощущая, что у меня там совсем не полшестого, я бы сказал, вообще не полшестого.

Яна с перепугу останавливается и рассматривает Младшенького. Я им еще поигрываю, благо, пацаны умеют и не такие выкрутасы.

— Железобетонное доказательство, что ты мне нравишься, — улыбаюсь, протягивая одну руку к своей Кудряшке, но она не спешит тянуть свою ко мне, только смотрит слишком серьезно да губки пухлые пожимает.

Облачко закатывает глаза, краснея так, что я начинаю беспокоиться о ее давлении, прямо приливает к голове же! А моя кровь приливает вниз. Так и живем, господа хорошие.

— Богдан, ты будь серьезным в такой момент, я прошу тебя.

— Ооо, я очень серьезен, Облачко. Давай.

Толкаюсь ближе к Яночке, представляя совсем другую картинку под словом «толкаюсь», и в целом-то я готов к труду и обороне.

А также к боли и вероятной потери сознания, только для того, чтобы еще раз зацемкать Кудряшку. Меня распирает по швам от странной радости, воспламеняющей кожу в каждом сантиметре, пока я с одержимостью психа слежу за каждым движением аккуратных пальчиков, скользящих по моей коже и рождающих табун мурашек в ответной реакции.

Аж руки сводит, стоит представить эти пальцы совсем в другом месте, например, сжимающими Младшенького. Последний радостно подпрыгивает от предвкушения. Рано, пацан, рано, мы идем тернистым путем, преодолевая максимальные трудности, но мы своего добьемся.

Исаевы не сдаются! Только вперед и с песней.

Яночка резко сдирает пластырь, на что я практически не корчусь и не стону, только шире улыбаюсь несмотря на боль. Она у меня на грани наслаждения или по ощущениям равняется с ней. Пофиг, если моя девочка меня вот так трогать будет.

Если эти пальцы слегка сдвинутся левее и заденут серединку Младшенького. Ух меня подкинет до небес и будет Ор выше Гор.

Замираю от скользящей ударами тока нежности, втягивая аромат Облачко поглубже в легкие. Мог бы еще глубже — забетонировал бы нахер в себе, но глубоко дышать для меня пока что та еще каторга. Каторга, на которой я от радости скачу, и где логика в моем поведении? Ее нет, если напротив стоит такая красота.

Я не замечаю, что там на бедре она делает, вижу только руки и пальцы, а еще слышу рваное дыхание. Плохо, да? Губы прикусывает, веки дрожат, мне вот по факту важно, чтобы она сейчас справилась, словно сам экзамен сдаю.

— Дыши, Облачко, дыши! Как я тебя учил?

Губы кусать я сам буду, а ты дыши полной грудью, моя радость, чтобы показать всем, где же раки зимуют. Кудряшка дышит, грудь высоко поднимается, и я теперь вижу проступающие соски сквозь белую блузку, от этого простого на первый взгляд вида во рту скапливается слюна.

Взгляд поднял! Сам себе приказываю, и очень вовремя это делаю, потому что Облачко начинает дышать поверхностно, теряясь. Мне стоит опустить взгляд, чтобы понять: кровь на месте, и реакция на нее есть, пусть и слабее. Нифига, не сегодня, малыш.

И вообще если падать в обморок, то только от орзазмов.

Резко перехватываю малышку за подбородок и тяну на себя, выдыхая огненный воздух ей в губки, перепуганный намертво взгляд впивается в меня.

Пока она не поняла, что происходит, я продолжаю наглеть и мягко касаюсь губ, почти невесомо, провожу языком по верхней, смещаюсь на нижнюю, сгорая от удовольствия и острого желания перекинуть ее сейчас на себя и провести руками по бедрам, стягивая с нее брюки. Ах.

Вау. Спелые ягодки такие сладкие! Хочу еще.

Перехватив голову своей малышки, углубляю поцелуй, притягивая Яночку ближе, настолько, что младшенький не на шутку бунтует. Языком ныряю в сладкий рот, и приборы отключаются. Руки перехватывают изящную фигуру Кудряшки, пальцы же впиваются мертвой хваткой — меня теперь не оторвать.

Облачко обнимает меня за шею, плавно скользит ручками по коже, одаривая меня очередной нежностью прикосновений. Мурчать от восторга готов, но вместе этого вожу по аппетитным булочкам с надеждой, что мне по пиздюлятору не прилетит потом. Хотя ладно, пусть прилетит, лишь она сейчас не оттолкнула.

В конце концов, мы же все оговорили, так? Я официально заявил о своих желаниях, планах и вообще растекся к ее ногам повидлом.

Спускаюсь поцелуями по скуле, шее, останавливаюсь на пульсирующей жилке, впитывая в себя бешеный стук перегоняемой крови. Затем наглею окончательно, слизывая сладость кожи своей девочки, да так дорожки с коксом не занюхивают, как я сейчас слизываю и втягиваю аромат Облачка.

Начинает казаться, что я на ней свихнулся окончательно, и чем больше трогаю ее, тем больше с катушек слетаю с довольной улыбкой на лице.

Аааа. Словно обезумевший иду дальше, наплевав на все морально-этические, потому что я давно уже забыл значения этих слов, а может и не знал вовсе. Ныряю с головой в пухлые груди, чуть ли не чавкая от удовольствия, ну или хрюкая как мини-пиг при виде еды.

Жадно я обвожу языком родинку у ореолы, оттягиваю маечку и, О ЧУДО, добираюсь до выступающих от возбуждения сосков. Это прекрасно. Это так прекрасно, что сейчас захлебнусь слюной.

Красивые и нежные прямо перед моим лицом, зарываюсь в них с головой, будто бы с разбегу в море ныряю и тону в ощущениях.

Облачко прикрывает глаза, тяжело дыша при этом, а я отправляюсь во все тяжкие: прикусываю выпирающий бугорок, схватывая на лету реакцию Кудряшки. Мне видно гуляющие по телу мурашки, я ощущаю дрожание, выхватываю полустон, срывающийся с пухлых губ.

Чувствительная вкусная девочка. И вся моя. Как пальцы в процессе не сожрать?

Все великолепие момента нарушают звуки шагов, отчего Облачко моментально напрягается в моих руках и резко спрыгивает с ног, являя стоящий колом член неприкрытым одиноким дубом. Вот же ж.

Для полной картины маслом кто-то самым наглым образом врывается в палату, пока я обтекаю от всего происходящего. Злой и неудовлетворённый слежу за тем, как Облачко тушуется и резко пытается застегнуть халатик. Моя самая красивая картина на сегодня захлопнута тканью медицинской формы.

Порно-фильмы нервно курят в сторонке, у меня сейчас одно желание — задушить незваного гостя.

— Белова, к тебе пришли, заканчивай тут, — та самая медсестра, что нагло мне соврала, сейчас стоит в проходе и негодующе осматривает то меня, то напряженную спинку Яночки. Изыди, ведьма!

— Иду.

— Это ты куда собралась тут, я не понял?! — стоит только двери закрыться, как я упрямо показываю на Младшенького, но Яна воспринимает иначе и бьет себя ладошкой по лбу, а затем снова обрабатывает руки, хватает бинты и хирургический пластырь.

Я вообще не это имел в виду, конечно, но ладно уже.

— Ты отвлекаешь меня. Так же нельзя, Исаев!

— Вообще-то это была реанимация, ты была на грани обморока.

Яна поджимает губы и бросает на меня серьезный взгляд. Накажи меня, малыш, я согласен!

— Не была, я просто редко моргала.

— Мелким я такую отговорку маме заливал, когда она гнала меня спать, а я не хотел, все мультики норовил досмотреть. Так что, мадемуазель, вы нагло ссыте мне в уши.

Облачко приоткрывает рот, а затем захлопывает его, едва заметно улыбаясь, все еще бинтуя меня. Надо же, я даже не замечаю, как же она аккуратно все делает.

И еще буквально недавно при виде крови падала в обморок. Конечно, она и сейчас не особо огурчик, но хотя бы в сознании. Без сознания может быть после нескольких оргазмов от меня — там я точно пойму ее реакцию, в ином случае — никаких обмороков.

— Теперь я знаю, как быстро тебя спасти от обморока. Просто зацеловать до него! — снова улыбаюсь, замечая неглубокие ямочки на щечках у Облачка. Вау. Тянусь рукой и слегка провожу по одной, на что Яна замирает, но продолжает процедуру.