Красно-белый. Том 3 (СИ) - Порошин Влад - Страница 9

— Кто будет врываться? — Усмехнулся Родионов.

— Марсиане прилетят, будут врываться, — хохотнул я. — Мы будем врываться, и наша задача одним касанием мяч подработать, вторым пробить по воротам, всё так же, не давая ему опуститься на газон.

— Почему не низом? — Спросил Бубнов.

— Потому что играем мы, Александр, на сплошных огородах. С нормальными полями в стране напряжёнка. — Я хлопнул два раза в ладоши и скомандовал. — Закончили брусья, давай на поле!

Предложенная мной простенькая комбинация пошла весело — мячи после наших ударов за редким исключением летели куда угодно, только не в ворота. А так как энтузиазм бил ключом, на шум вышел посмотреть старший тренер Старостин. И как на заказ, прямо на его глазах, мне удалось бедром подработать мяч и вторым движением вколотить его прямо в девятку с семнадцати метров.

— Баловство, — заулыбался Николай Петрович. — Так. Калашников теперь пошёл ты!

Александр рванул с левой стороны от Серёжи Родионова. И в этот момент Фёдор Черенков сделал передачу на 20 метров, Радик в прыжке переправил мяч на ход Калашу и тот сначала этот футбольный снаряд подработал, подбив его коленом вверх, а затем, набежав ещё два шага, грохнулся на траву, махнув ногой мимо мяча.

— Замечательно, — пробормотал Старостин. — Теперь ты Бубнов покажи класс.

Буба, известный своим упрямым характером, сжав зубы, рванул по правую сторону от Родионова и ему удалось и подработать мяч и пробить, но по ленивым деревенским воробьям.

— Ворота маловаты, — прокомментировал «Дед» данный эпизод. — Ничего, Александр, мы скоро напишем письмо в РФС, чтобы футбольную перекладину подняли ещё на пару метров, и будет порядок. Теперь ты Заваров изобрази. Сделай красиво.

И Александр Заваров изобразил. Наш новобранец отлично подработал мяч коленом и, набежав, пробил точно в нижний угол. Лёша Прудников в рамке отчаянно прыгнул, но до мяча не дотянулся и тот красиво с отскоком от штанги влетел в сетку ворот.

— Ладно, годится, — удовлетворённо крякнул Николай Петрович и пошёл в столовую на завтрак.

Ну и мы, закончив на этом «весёлую зарядку» потянулись в жилой трёхэтажный корпус. Неожиданно для меня по пути домой динамовский защитник Саша Бубнов попросил задержаться.

— Я чё сказать хочу, Никон, — замялся здоровенный и высоченный футболист. — У нас в «Динамо» бардак какой-то начался. Ты же был в Новогорске, сам видел, как мы живём. Я вот что подумал — поговори с «Дедом», я вижу, он к тебе прислушивается.

— В «Спартак» хочешь перебраться? — Догадался я. — А мы со Старостиным твою кандидатуру обсуждали.

— Да? И чё «Дед» сказал? — Разволновался Бубнов.

— Николай Петрович взял бы тебя с распростёртыми объятьями, но тебя «Динамо» не отпустит. А если ты попрёшь напролом, то проблем наживёшь выше крыши. Тебя пожизненно от футбола отстранят, потому что ты любимый игрок заместителя министра МВД Юрия Чурбанова зятя дорого Леонида Ильича.

— И чё теперь делать?

— Если в этом сезоне «Спартак» выиграет чемпионат, и в следующем году будет представлять страну в Кубке Чемпионов, тебя для усиления попробуем перетащить через самого товарища Брежнева, идя навстречу пожеланиям советских трудящихся. Вот такие «сиськи масиськи».

Вечер трудного выходного субботнего дня завершался в так называемой комнате отдыха, где мы уже слушали концерт Владимира Высоцкого. На сей раз около сорока человек, среди которых были футболисты, женщины и дети, уставились на единственный телевизор, подключённый к чуду иностранной техники, к бытовому видеомагнитофону.

— Взял с боем! — Похвастался видеокассетой Николай Петрович и вставил её в видеомагнитофон. — Фильм называется «Стар Вар».

— С боем взяли город Брест, город весь прошли! — Запел Юрий Гаврилов, который с большим преимуществом выиграл на пикнике соревнование по употреблению пива вовнутрь.

Народ, который и так был немного навеселе, дружно загоготал, а супруга Юрия Васильевича, ткнула его локтем в бок, призвав тем самым мужа к порядку. Кстати, сегодня у костра многие представительницы прекрасного пола посматривали друг на друга с немым вопросом — я ль на свете всех милее? И без ложной скромности моя Тамара и невеста Хидиятуллина Лада выглядели самыми эффектными, и условно эти две девушки вышли в финал, где определить самую-самую могли лишь таланты их мужчин. Я исполнил несколько песен на гитаре, сорвав аплодисменты, Хидя же выиграл баскетбольный поединок, забросив в корзину с линии штрафной больше всех футбольных мячей. Поэтому между Ладой и Тамарой к неудовольствию обеих возник полный паритет.

Наконец, в телевизоре пошли какие-то помехи, замелькала реклама, а потом после заставки «Двадцатый Век Фокс» зазвучали первые аккорды «Звездных войн», а дальше послышался дикторский текс, в котором не было ни единого русского слова. Ибо кассету в СССР проклятые спекулянты привезли, но на великий и могучий язык Пушкина и Толстого не перевели! Дети мгновенно насупились и приготовились издать первые высокочастотные звуки.

— Спокойно! — Встал я с места. — Я кое-что по-ихнему шпрехаю, сейчас всё переведу. Николай Петрович запускай кассету снова!

— Я тоже всё понимаю! — Признался, повеселив народ, Юра Гаврилов, которому давно уже было пора на покой.

Я же тяжело вздохнул и чтоб не испортить вечер, приготовился к синхронному переводу. И хоть английская речь на слух мной воспринималась не очень хорошо, я отлично знал и помнил «Звездные войны. Эпизод 4», который в СССР конца 80-х стал по-настоящему культовым. И чем дальше шёл фильм, где Люк Скайуокер повстречался с Оби-Ван Кеноби на пустынной планете Татуин, и пустился в опасное космическое путешествие, тем выше задирался носик моей Тамары, победительницы негласного конкурса красоты.

Глава 5

В воскресенье 22-го июля на матч против ашхабадского «Колхозчи», футболисты которого вышли в форме сборной Туркмении, наш старший тренер перекроил стартовый состав. На воротах появился Лёша Прудников, в защите вышла тройка — Букиевский, Самохин и Сорокин. В опорной зоне обосновался вместо Хидиятуллина Женя Сидоров. В атаке с первых минут мне компанию составил Серёжа Родионов. Лишь четвёрка полузащитников осталась неизменной — Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло. «Против Ашхабада вы должны сыграть с закрытыми глазами», — коротко резюмировал Николай Старостин перед выходом на поле московского стадиона «Локомотив». И сразу же предупредил, что мне и Родионову он даёт порезвиться лишь первые сорок пять минут, а во втором тайме нас заменят Чесноков и Калашников. Поэтому мы решили резвиться с первой же секунды.

Как только бы разыгран мяч и наша сборная Москвы устремилась к воротам Виктора Курочкина, голкипера «Колхозчи», как бы сама собой разыгралась комбинация, которую мы наигрывали на вчерашней тренировке. Фёдор Черенков получил пас от Юры Гаврилова и сделал длинную передачу на высоте в полтора метра точно в направлении Сергея Родионова. Радик рванул на мяч, чтобы не опередил защитник соперника, подпрыгнул и красиво щечкой правой ноги скинул его чуть правее на мой молниеносный рывок. Парни из первой лиги к таким цирковым номерам не привыкли, поэтому открыв рты, просто наблюдали, как я, подработав футбольный снаряд бедром, вылетел за пару секунд один на один. Курочкин, надо отдать должное, чтобы сократить сектор обстрела двинулся навстречу. Я же ещё раз на ходу подбил мяч коленом и, не давая ему опуститься на землю, с лету зарядил от всей души.

— Бум! — Раздался резкий и глухой удар.

— Ден! — Звякнул мяч о металлическую трубу перекладины ворот.

— Гоооол! — Вскочили с мест все 20 тысяч человек пришедшие на игру.

— Ну, вот и началось, — грустно пробормотал за моей спиной вратарь сборной Туркмении.

— Не зря вчера утром баловались, — засмеялся Сергей Родионов.

— Это баловство у нас тренькой зовётся, — хохотнул я.

Мы всей командой вернулись на свою половину поля, дождались, когда парни из Ашхабада разыграют мяч с центра и вновь кинулись в прессинг. Ведь раз первый пошёл, то эффект потрясения неуверенного соперника обязательно нужно закрепить, вколотив ещё парочку. А дальше можно уже будет немного подышать, не рвать жилы и поберечься до следующей игры. Кстати, «Колхозчи» и сами нам помогли — потеряли мяч после трёх передач и всей толпой откатились к своей штрафной площади, чтобы защищаться не уменьем, а числом.