Мамба в Сомали: Черный передел (СИ) - Птица Алексей - Страница 30

Тверда рука, и глаз мой точен.

Сейчас пичугу эту мы замочим!

Посмотрим, так ли уж шустра

В прицел зенитки попадя⁈

Наконец, появились самолёты. Первым проскочил истребитель, за ним шли два более громоздких штурмовика-бомбардировщика. Выцепив ведущего и плавно сопровождая его движение обеими стволами зенитки, я со всей силы надавил на рычаги. Зэушка вздрогнула и выдала громкое, почти сдвоенное: «Туф-туф!», одновременно выплёвывая из пары своих стволов малокалиберные снаряды. Ведя стволами вслед улетающему прочь самолёту, я переключил управление и нажал на спусковую педаль. И давил на неё, сотрясаясь всем телом от отдачи и посылая вслед самолёту не только смертоносные куски железа, но и яростную ругань.

Правда, это не особо помогло: половина снарядов вполне ожидаемо не нашла цели. Лишь какая-то часть задела самолёт, прошив его обшивку и крылья. Однако существенных повреждений ему это не нанесло. Лётчики даже не сразу поняли, что по ним стреляют. А вот когда поняли, было уже поздно.

Один из снарядов попал в правый двигатель древнего двухмоторного штурмовика. Тот сразу же забарахлил и, окутавшись густым облаком чёрного дыма, загорелся. Ещё один снаряд удачно попал в топливопровод и перебил его. Самолёт начал быстро терять горючее, отчего стал снижаться. Огонь быстро перешёл с крыла на фюзеляж и вскоре весь самолёт горел. Лётчик, поняв, что машина скоро рухнет, бросил её и катапультировался.

Потеряв последние остатки управления, штурмовик вошёл в штопор и, бешено крутясь вокруг своей оси, пылающим факелом врезался в землю чуть правее трассы. Грянул мощный взрыв, и к небу взметнулось густое облако дыма и огня. Звук взрыва пронёсся над нами, и всё затихло. Только слышался треск пламени, яростно вгрызающегося в фюзеляж самолёта, да затихал вдали гул двигателей второго самолёта. Ведомый даже не попытался хоть как-то защитить своего ведущего или помочь пилоту. Он банально улетел.

Я уже было снял ногу с педалей, как тут же едва не вдавил их в пол, заметив возвращающийся назад истребитель. Тот видимо увидел гибель штурмовика и теперь явно вознамерился за него отомстить. Что ж, это настоящий мужской поступок. Уважаю! Вероятнее всего, у него остался небольшой запас снарядов, и поэтому он мог себе позволить поохотиться на нас. Становилось интересно. Зенитка или старый истребитель? Мамба против Пумбы какого-нибудь!

Лётчик не знал точно, откуда стреляли по его собрату на бомбардировщике. Поэтому, долетев до города, стал пикировать, словно пугая, дразня или вызывая огонь на себя. Буквально сросшись со спусковыми педалями, я невольно затаил дыхание, выбирая удобный момент для стрельбы и сопровождая истребитель стволами зэушки. Дождавшись нужного момента, я нажал на педаль. Зенитка выплюнула из себя два выстрела. Мгновение передохнула, вновь выстрелила и зачастила, прошивая небо смертоносными снарядами. Оба моих помощника-зенитчика уже стояли поблизости, готовые в любой момент заменить снарядную коробку. И вскоре им эта возможность представилась. ЗУльфия исторгала из себя пустые гильзы просто с неимоверной скоростью!

Поймать на прицел и попасть в летящий истребитель оказалось намного сложнее, чем в штурмовик. Но были и плюсы: критичными для него оказывались практически все попадания. Но для этого я истратил три коробки снарядов, вместо одной по штурмовику.

Впрочем, лётчик в истребителе в какой-то момент времени заметил, откуда по нему ведётся огонь, и ответил на это, тоже начав стрелять из пушек. Зенитка стояла во дворе одного из домов на окраине Барауэ. Рядом росла пара пышных деревьев, в тени которых я и прятался. Это, конечно, несколько снижало мне сектор обзора, но ведь первоначально я предполагал стрелять самолётам в зад. А тут пришлось крутиться во все стороны света! И я стрелял, вертясь вместе с установкой словно на карусели.

Прямо надо мной, поливая всё вокруг огнём из пушки, пролетел истребитель. Очередь 30-мм снарядов пробила крышу здания и посекла деревья. Поднялась пыль, с деревьев посыпалась листва, полетели какие-то щепки и прочий хлам.

Хрясь! И по моей буйной голове прилетело сбитой с дерева веткой. Вот, блин! Развернув орудие вслед шальному истребителю, я ударил по нему короткими очередями по два снаряда.

Но самолёт, резво развернувшись, зашёл с другого курса. Его снаряды буквально взорвали забор и, задев крышу ближайшего дома, выворотили наружу его неприглядные внутренности. Засвистели осколки, полетели во все стороны куски глины и дерева, остро запахло старой, как тьма веков, пылью. Однако и я успел при этом заходе поймать «птичку» в прицел и, кажется, попал в хвост, но это неточно.

Несмотря на сосредоточенность, умноженную на действие эликсиров и собственную уверенность, меня охватили азарт и ярость. Кто кого? Он меня, или я его? Сознание тут же услужливо подбросило анекдот в тему.

Заходят два грузина в кафешку, берут бутылку коньяку и на закуску конфет, но никак не могут вспомнить, каких хотели.

— Ээ, нам конфет нужно.

— Каких именно? — спрашивает продавец.

— «Мы её», да, братан⁈ — уточняет один у другого.

— Нэт! — качает тот головой.

— «Он её»?

— Нэт!

— А, вспомнил! «Она нас»!

— Точно! — соглашается с ним его друг, забирая конфеты с соответствующей начинкой.

Самолёт снова промчался над моей головой, промахнувшись совсем чуть-чуть. Снаряды его пушек вспахали землю рядом. Кого-то из расчёта ими, кажется, убило или ранило. Но я не промахнулся. Зенитка выстрелила, и в этот раз её снаряды попали прямо в брюхо истребителя, вероятно, повредив что-то жизненно важное.

Самолёт внезапно завертело, закружило, и он стал терять высоту, пока через несколько секунд не упал в воду. Врезавшись в океан, машина подняла столб воды и благополучно затонула. Успел ли катапультироваться лётчик, я не понял. В любом случае я не собирался за ним охотиться. А спасение утопающих, как всем известно, дело рук самих утопающих.

Наступила какая-то поистине благословенная тишина. После бесконечно долгой стрельбы, которая велась как с земли, так и с воздуха, эта тишина казалась просто оглушительной. Несколько секунд царило полное оцепенение, словно даже ветер замер, боясь потревожить лист на раздолбанном почти в хлам дереве. А потом вдруг звуки вернулись! Вернулись все и разом, в буквальном смысле, ударив по ушам.

Я медленно стряхнул со своей головы листья и щепки, ругнулся и сплюнул. Все вокруг ожили, засуетились, с любопытством посматривая на меня. Ну-ну… Обведя всех пристальным взглядом, я сказал:

— Марте, отправляйся назад, на разведку. Узнай: что там случилось с колонной повстанцев? Сколько их осталось? Кто из руководства выжил? Ну, и всё прочее. Так, а ты и ты, — я ткнул пальцем в двух солдат, стоявших поблизости, — езжайте к сбитому штурмовику. Посмотрите, может, там что-то интересное окажется.

Пока все ходили на разведку, пока докладывали мне о том, что ценного нашли в городе, пока обследовали порт и также представляли о нём доклад, на трассе со стороны Могадишо послышался далёкий шум. Не надо идти к гадалке, чтобы понять: к городу направляется армия Сиада Барре!

Вскоре моя разведка, отправленная выяснить судьбу повстанцев, доложила: остатки разбитых частей вошли в Барауэ. Полковник Билилико погиб. И майор Куд Храк, получивший легкое ранение, взял на себя руководство над всеми выжившими. Их было ещё довольно много, где-то около тысячи. Хотя потери они понесли большие: очень много раненых и убитых. Впрочем, большинство новобранцев просто разбежались во все стороны, на время забыв, как о войне, так и собственном геройстве. Ну что же, так тоже бывает.

Майор, едва оказавшись передо мной, начал что-то лепетать о моей вине. Однако я его прервал и, заставив подняться на крышу уцелевшего дома, показал вперёд. Туда, где уже разворачивалась в боевые порядки пехота противника, готовясь к атаке. Там же виднелись пять танков, хотя я вполне допускал, что на самом деле их значительно больше. И это были не старые, хоть и проверенные временем и боями советские Т-55, а вполне современные для Африки Т-62.