Волков. Гимназия №6 (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 14

Что-то в этом роде рассказывал и Степан Васильевич — только не упоминал о детях. И уж конечно же не пытался проводить параллели этих двух явлений.

Которые, судя по всему, были — и еще какие.

— Но теперь Прорывы снова появились! — крикнул кто-то с первой парты. — И дети снова…

— Именно так. Именно! — Никита Михайлович торжествующе вытянул руку с указкой. — В последние годы мы снова наблюдаем Прорывы — и детей, у которых в семь-восемь лет проявляется Талант — при том, что ни один из родителей, бабушек, дедушек или ближайшей родни не был Владеющим! И какой вывод следует из этого сделать?

— Что Прорывы и Талант связаны? — осторожно спросил Фурсов.

— Верно, Дмитрий. — Никита Михайлович удовлетворенно кивнул. — Quod erat demonstrandum — что и требовалось доказать… Еще вопросы?

— У меня. — Я поднял руку. — К чему это все может привести? Если Прорывов становится больше, и сами они становятся крупнее — нас ждет… что-то вроде одной огромной дыры?

— Не хотелось бы, верно? — усмехнулся Никита Михайлович — однако продолжил уже куда серьезнее: — Пока мы едва ли в силах предсказать ход событий. Появление Прорывов действительно может привести к катастрофическим последствиям — но точно так же они могут просто взять и исчезнуть без следа, как и сотни лет назад.

— Вряд ли это случилось само по себе, — буркнул я себе под нос.

— Не исключено. — Никита Михайлович тут же закивал — будто ждал подобного замечания. — Но если и так — никаких свидетельств с тех пор не осталось. А то, что сохранилось, куда больше похоже на сказки, чем на полноценные исторические документы… Впрочем, их вы наверняка знаете не хуже меня. Как и то, что даже самые серьезные летописцы были склонны… скажем так, к преувеличениям, — усмехнулся Никита Михайлович. — Вспомните тех же былинных богатырей — Илью Муромца, Добрыню Никитича… Народный фольклор приписывает им такие силы, рядом с которыми даже Талант современных Владеющих аристократов кажется не таким уж и впечатляющим.

Зацепка! Крохотная — но все-таки: некоторые из нас изрядно наследили в истории — настолько, что кое-что попало даже в народный фольклор. Видимо, и в этом мире тоже… Впрочем, я мог только догадываться, кто именно стал прообразом для наполовину сказочных персонажей со знакомыми именами — и были ли это те же самые… личности.

Которые явно знали и умели побольше, чем нынешняя знать с огненными взглядами.

— Может, это аристократы уже не те, что раньше?

Я говорил совсем тихо — можно сказать, себе под нос — но меня все-таки услышали. И однокашники, тут же принявшиеся хихикать со всех сторон, и сам Никита Михайлович. Которого, впрочем, это ничуть не смутило.

— Может быть, Владимир, — весело отозвался он. — В конце концов, Владеющим во все времена порой приходилось вступать в брак с людьми без Таланта. И пусть родовитые аристократы испокон веков старались жениться исключительно на себе подобных — в последующих поколениях способности действительно нередко ослабевали. Если бы вы были знакомы с работами Грегора Менделя, я бы мог куда лучше объяснить… Впрочем, это уже относится к университетскому курсу, но никак не к гимназическому. — Никита Михайлович все-таки нашел силы одернуть себя и не унестись в запредельные научные дебри. — Но отчасти вы правы — Владеющие тысячу или больше лет назад действительно вполне могли быть заметно сильнее, чем сейчас… И все же кое-что невозможно объяснить даже этим — и к тому же в былинах достаточно и очевидных преувеличений… Фигур речи, если хотите. Вспомнить того же богатыря Святогора: выше леса стоячего — ниже облака ходячего. — Никита Михайлович для пущей убедительности вытянул вверх указку, показывая запредельный рост. — Не очень-то похоже на правду, разве не так, Владимир?

На этот раз я решил промолчать. Хоть и мог рассказать про легендарного богатыря то, чего не встречалось даже в самых редких и забытых преданиях. Но в одном Никита Михайлович все-таки не ошибся: Святогор — которого при жизни на самом деле никогда так не называли — роста действительно был самого обычного.

Даже чуть пониже меня.

— Впрочем, что-то мы ушли слишком далеко от темы… И у нас уже почти не осталось времени вернуться обратно. — Никита Михайлович жестом фокусника выдернул из кармана за цепочку блестящий хронометр. — Пожалуй, нет большого смысла задерживать вас еще на целых десять минут, судари — да еще и в такой чудесный денек… Как вы смотрите на то, чтобы немного прогуляться на улице и заглянуть в…

Последнюю часть фразы я не разобрал — она потонула в громких овациях.

Глава 10

После короткой прогулки вокруг площади день до обеда пролетел как-то незаметно — хоть за это время я успел присмотреться и к однокашникам, и к учителям, и даже к собственным познаниям. И выводы в целом оказались какие-то… тусклые.

Ни приятелей, ни активно пышущих злобой недругов у Володи Волкова, похоже, не было. Во всякому случае, в его седьмом классе, почти самом старшем. Как раз перед выпускным — меня окружали в основном пацаны лет пятнадцати-семнадцати, среди которых попадались и здоровые усатые лбы — видимо, второгодники. А поступали в гимназию здесь, как и в моем мире до революции — где-то в десять.

Оценки в дневнике выглядели средне — ни хорошо, ни то, чтобы совсем уж плохо. Порадовали только собственные познания — на математике и физике их хватало даже с избытком, да и латынь, как выяснилось, я еще более-менее помнил — хоть в две тысячи двадцать восьмом она уже давно стала уделом ученых-естествоиспытателей, врачей, филологов и лишь самых яростных почитателей античной культуры.

И я уже успел подумать, что сегодняшний день закончится без приключений, но стоило мне переступить порог столовой — как они не заставили себя ждать.

Один из вчерашних горе-воителей — тот самый толстяк, который пытался огреть меня портфелем — вынырнул из разномастной толпы гимназистов. Так резво, что мы едва не столкнулись лбами. И тут же ретировался — вытаращился, открыл рот, развернулся на каблуках ботинок — и помчался в другой конец зала — к крайнему ряду столов и деревянных лавок. То ли рванул за подкреплением, то ли испугался, что я снова ему врежу, то ли…

Нет, похоже, все-таки за подкреплением — его друзья как раз рассаживались с подносами у дальней стены. И выглядели, надо сказать, куда основательнее моих однокашников. Мелкоты в столовой не было вообще — видимо, младшие гимназисты обедали в другое время — но эти выделялись даже среди старших. И не только ростом, усиками и щетиной на лицах у самых крупных, но и каким-то особенно независимым и наглым видом. Они держались кучей и поглядывали на остальных не то, чтобы вызывающе — но как-то снисходительно и недобро.

Видимо, Володе Волкову «посчастливилось» испортить отношения с без пяти минут выпускниками — восьмиклассниками.

Я без особого труда отыскал глазами тех, по кому вчера прошелся кулаками. И долговязого с неприятной крысиной физиономией, и второго — круглолицего здоровяка без шеи… Кудеярова, кажется. К нему то и подскочил толстый — и сразу же принялся что-то суетливо вещать, то и дело тыча пальцем в мою сторону. И тот реагировал — и еще как. Бестолково таращиться с распахнутым ртом Кудеяров, конечно, не стал — но явно удивился, заметив меня среди однокашников.

И я почему-то сразу понял в чем дело — мозаика сложилась. Разумеется, никаких доказательств у меня не было и быть не могло — но что-то подсказывало: шпана под аркой у входа в гимназию околачивалась там не просто так. Ждали — не любого подходящего для избиения и грабежа беднягу в синем кителе и фуражке, а именно меня. Видимо, Кудеяров сотоварищи все-таки опасался гнева грозного Ивана Павловича — и решил расквитаться со мной чужими руками. Уболтал каких-нибудь местных гоблинов… или даже сунул каждому по пятьдесят копеек — вряд ли они стали бы отказываться от столь незамысловатой работы.

И я вообще не должен был добраться до порога гимназии. Или по меньшей мере явиться на обед с лицом, похожим на сливовый пирог. Но силенок у наемной армии не хватило, и выглядел я подозрительно здоровым и даже свежим.