Интеллект против волшебства - Колфер Йон - Страница 51

– Мульч! – нагнувшись вперед, заревел в микрофон Крут. – Какова ситуация? Доложи обстановку!

Жеребкинс с бешеной скоростью стучал по клавиатуре.

– Мы потеряли связь. И картинку тоже.

– Мульч! Отвечай, черт побери!

– Я сейчас проверяю его жизненно важные органы… Ого!

– Что? Что такое?

– Сердце бьется, как сумасшедшее. Колотится, как у кролика…

– У кролика?

– Нет, уже…

– Что? – выдохнул майор, содрогнувшись всем телом. Впрочем, он и так знал ответ.

– Оно остановилось. – Жеребкинс откинулся на спинку стула. – Его сердце остановилось.

– Ты уверен?

– Мониторы не лгут. При помощи этой видеокамеры можно снимать показания всех жизненно важных органов. Нет ни единого сигнала. Он умер.

Крут отказывался поверить в случившееся. Мульч Рытвинг был одной из неизменных составляющих его жизни. Умер? Этого не может быть! Нет!

– Знаешь, Жеребкинс, он свое дело выполнил. Изъял у них экземпляр Книги и подтвердил, что капитан Малой жива.

– Да, только… – Кентавр на мгновение нахмурил широкий лоб.

– Что? – спросил Крут. В нем снова проснулись подозрения.

– Ну, перед самым концом, несколько последних секунд, его сердцебиение было ненормально быстрым.

– Возможно, неисправность приборов.

Но кентавр все еще сомневался:

– Вряд ли. У моих жучков блох не бывает.

– А как иначе это объяснить? Камера еще передает изображение?

– Да. Передача по-прежнему идет, но глаз, в котором установлена линза, принадлежит мертвому телу. В мозгу нет ни единой искры электричества, поэтому камера работает от собственной батарейки.

– Что ж, значит, Мульч мертв. Никаких других объяснений нет.

– Похоже на правду, – кивнул Жеребкинс. – Если только не… Впрочем, это уж совсем фантастика.

– Мы с тобой говорим о Мульче Рытвинге. От него можно ждать самых фантастических выходок.

Жеребкинс открыл было рот, чтобы изложить свою теорию, но не успел – дверь за их спинами широко распахнулась.

– Мы его поймали! – раздался торжествующий вопль.

– Да! – подтвердил второй голос. – Фаул допустил ошибку!

Крут повернулся вместе с креслом. Это были Аргон и Тучч, известные психи.

– А, значит, мы все-таки решили отработать те деньги, что нам платит государство?

Но сбить профессоров с толку оказалось не так-то просто. Их объединяло радостное возбуждение. И что самое невероятное, Тучч даже не обратил внимания на сарказм Крута. Майор выпрямился в кресле и приготовился слушать.

Аргон протиснулся мимо Жеребкинса и вставил в щель лазерный диск. На экране появилось лицо Артемиса Фаула, снятое видеокамерой, которая была спрятана в глазу Крута.

– Мы с вами свяжемся, – произнес записанный на пленку голос майора. – Не беспокойтесь, я сам найду дорогу назад.

Лицо Фаула на секунду исчезло, это Крут поднялся из-за стола. А потом лицо Фаула возникло опять. Последние слова мальчика:

– Как вам угодно. Но вот что еще я хотел сказать напоследок: вам, никому из ваших людей, не разрешается входить в этот дом. Только через мой труп.

– Вот, видите? – Аргон торжествующе надавил на кнопку паузы.

– Вот? Что – вот? Что я должен увидеть? – Лицо Крута вновь приобрело багровый оттенок.

Стоящий рядом Тучч щелкнул языком и расстроено покачал головой, как будто им, знаменитым ученым, приходилось сейчас иметь дело с каким-нибудь умственно отсталым ребенком. Такое поведение оказалось большой ошибкой. Ловким движением майор поймал Тучча за клинышек бородки.

– Ну а теперь, – сказал он обманчиво мирным голосом, – притворитесь, что у нас с вами очень мало времени, и объясните мне все простым языком, без лишних эмоций и комментариев.

– Этот человек сказал, что мы не можем войти в дом. Только через его труп, – ответил Тучч.

– И что это означает?

– Это означает, – продолжил за Тучча Аргон, – что мы все-таки можем войти в дом. Но для этого нам нужен его труп.

Крут резко втянул ртом воздух:

– То есть мы должны устранить его… Тучч и Аргон дружно расцвели улыбками.

– Вот именно, – в один голос подтвердили ученые.

– Ну, не знаю… – Крут почесал подбородок. – С правовой точки зрения тут мы вступаем на весьма сомнительную почву…

– Вовсе нет, – возразил Тучч. – Элементарная логика. Этот человек особо подчеркнул, что вход запрещен, но использовал излишне фигуральное выражение. Которое можно толковать двояко. Он как бы сам приглашает нас войти, но только после своей смерти.

– Так-то оно так… Приглашение есть, но какое-то оно… – Майор все еще продолжал сомневаться.

– Эти психи абсолютно правы, – перебил его Жеребкинс. – Бесспорный факт. Если Фаул умрет, вход свободен. Он сам так сказал.

– Возможно.

– Ничего не возможно, – выпалил Жеребкинс. – Ради всего святого, Джулиус, что еще вам нужно? Кстати, если вы вдруг забыли, положение у нас самое отчаянное.

– Ты прав – это раз, – медленно кивнул Крут. – Два – я собираюсь воспользоваться этой возможностью. Три – вы, двое, хорошо поработали. И четыре – если ты еще раз назовешь меня Джулиусом, Жеребкинс, я заставлю тебя сожрать собственные копыта. А теперь соедини меня с Советом. Это дело пахнет гномьим туннелем, мне нужно получить разрешение.

– Сию минуту, майор, ваше святейшество. – Жеребкинс ухмыльнулся, пропуская мимо ушей угрозу насчет копыт – но исключительно ради спасения жизни Элфи.

– Итак, мы отдадим Фаулу золото, – вслух размышлял Крут, – он выпустит Элфи, мы пустим в ход “полоскалку”, после чего войдем в дом и заберем выкуп обратно. Все очень просто.

– Так просто, что прямо замечательно! – с энтузиазмом воскликнул Аргон. – И мы, психиатры, показали себя в лучшем свете. Это настоящий прорыв, как вы считаете, доктор Тучч?

Голова Тучча кружилась при виде открывающихся возможностей.

– Поездки с лекциями, договора на книги. Одни только права на экранизацию принесут целое состояние. А социологи, социологи!.. Наконец-то мы заткнули им рты! Данный случай начисто разбивает их бредовые утверждения, будто бы асоциальное поведение характерно лишь для беднейших слоев населения. Этот Фаул ни разу в жизни не испытывал ни голода, ни жажды.