Сделка с ректором. Секреты древнего континента (СИ) - Гордова Валентина - Страница 42

И яркий белый свет начал сгущаться в отчётливые искры, те, напитываясь, превращались в звёзды и срывались с места, чтобы образовать единый, свистящий и набирающий скорость вихрь над выложенным из всего подряд знаком Кшарх.

От количества задействованной энергии дрожало здание, покалывало кожу лица, распушились мои убранные в косу волосы и стало ощутимо тяжелее дышать. Стоящий рядом вампир обнял меня за плечи в тот самый миг, когда энергия заклинания поднявшимся ветром едва не сбила с ног.

Вихрь магии раскрутился до такой скорости, что наполняющие его искры и звёзды превратились в один сплошной свет.

Свист стал закладывающим уши гулом, через мгновение прорезанный звонким, очень красивым женским голосом.

– Ты нашёл её, любимый?

Голосом, электрическим разрядом пронзившим всё моё содрогнувшееся и застывшее тело.

Её образ сложился из искр света, и на двух сильнейших архимагов континента ясными зелёными глазами взглянула… я.

Лицом взрослее, взглядом мудрее и опытнее, чертами тоньше и словно хищнее… я.

Миг всеобщего изумлённого оцепенения.

И внутри меня что-то оборвалось.

Я не верила, до последнего не верила словам Ренара, словам его друга-оборотня Рэя, убеждённости обоих и приведённым ими фактам. Не верила… не могла просто…

А теперь стояла, застыв, смотрела на профиль своей мамы и, стремительно теряя ощущение себя и мира, лихорадочно складывала очень простую мозаику.

«Затухание» – зелье, которым отравили Рину, алхимическая разработка.

Этея – в прошлом известный гениальный алхимик.

Араг – имя, принадлежащее любимому Этеи, её мужу и соратнику, столь же известному артефактору.

«Любимый».

Араг и Этея…

«Малыш, у нас есть частичные слепки ауры Этеи и Арага, двух разыскиваемых преступников, исчезнувших с континента сразу после условно смерти твоих родителей. Давай, возьмём слепок твоей ауры. Я уверен, что семейное родство подтвердится с первого же заклинания.»

Эинрай и Ириса…

И сквозь закладывающий уши гул магии, вой поднявшегося от неё внутри здания ветра, звон стекла, дрожь камня прозвучало тихое:

– Мама…

Она не услышала… она не могла услышать, но среди присутствующих был тот, кто слышал меня всегда и везде, и когда Ренар стремительно перевёл взгляд в мою сторону, сотканная из света заметно побледневшая женщина машинально повернула голову…

Взгляд распахнувшихся от страшного осознания глаз скользнул по многочисленным стражам, оборотням… остановился на мне.

Миг, в который время остановилось.

Застывшая без дыхания с небьющимся сердцем я жадно вглядывалась в такие незнакомые и одновременно родные черты, подмечала детали, впитывала в себя всё, изо всех сил выискивая сходства и без труда находя их всё больше и больше… А в глазах мамы с невообразимой скоростью разрастался дикий, неконтролируемый ужас.

– Аделия, – выдохнула она беззвучно и…

Вспышка света, загудевшая громче и сильнее энергия, и лицо что-то закричавшей женщины пошло рябью, через секунду сменившись другим…

Альвхейда. Я узнала её сразу, с первого взгляда. Её лицо я видела на золотых монетах Ингареда, в газетных статьях, в галерее нашей академии. Её лицо показал мне Каспиан, когда сквозь сон вытянул в момент смерти последнего представителя рода Навроэль.

Её лицо… молодое, прекрасное, сверкающее какой-то злой, чарующей красотой. Лицо весёлой красавицы и жестокой убийцы.

Налитые кровью лисьи глаза, изящные чёрные брови, вздёрнутый вверх кончик маленького носика, пухлые коралловые губы, изогнувшиеся в усмешке.

Королева-колдунья проигнорировала и архимагов, и всю стражу собственной столицы, окинув меня медленным изучающим взглядом.

– Ну, конечно, – стало итогом её осмотра. – Конечно.

И она явно пришла к каким-то определённым выводам. Но к каким? Я не могла понять. Я не могла даже попытаться заставить себя подумать об этом.

Стояла, потрясённая, растерянная, испуганная и ничего не понимающая, и во все глаза смотрела на колдунью, но видела на её месте другую…

– Дай угадаю, – внезапно улыбнулась её величество, осознав ещё что-то. – Судя по выражению твоей белой мордашки, встреча с мамочкой стала неожиданностью? Что же, – и та, кому на вид было значительно меньше лет, чем по факту, где-то там подпёрла подбородок изящным кулачком и с некоторой долей скуки произнесла, безразлично оглядывая свидетелей своего появления, – я тоже весьма удивлена. Весьма. Видишь ли, больше десяти лет я была уверена в том, что вырвала твоё сердечко собственными руками, а тело сожгла на глазах твоих прелестных родителей, тем самым прибрав к рукам выдающихся алхимика и артефактора.

Я пошатнулась и не знаю, как устояла. Рухнула бы, не держи Этал.

Всё это она произнесла, не меняя интонаций. Не злясь, не переживая, не повышая голос. В процессе разглядывания присутствующих повернулась к стоящим к ней ближе всех архимагам, улыбнулась первому, подмигнула второму.

И следующая её фраза предназначалась уже Ренару:

– Я стучала, милый. Отчего не вышел?

Я припомнила пятьдесят девять безуспешных попыток колдуньи проникнуть на территорию академии… Это воспоминание промелькнуло где-то на краю сознания, но в висках продолжало стучать скучающее: «вырвала твоё сердечко собственными руками, а тело сожгла на глазах твоих прелестных родителей»…

Ответа не последовало, Альвхейда его и не ждала.

– Должно быть, не очень приятно осознать себя полными идиотами, м? Колдунье власть отдали, над королём контроль потеряли, предателя среди своих не заметили, – лукавый прищур и насмешливое, – ну а хоть то, что архимаги появляться прекратили, вы заметили, замечательные мои? В целом, я разочарована. Весь мир слагает жуткие легенды о силе, уме и могуществе архимагов, а что в итоге?

Ей вновь не ответили, но у этой девушки неопределённого возраста ясно прослеживалась любовь задавать риторические вопросы.

Мы в напряжённом оцепенении проследили за тем, как в подчёркнуто усталом вздохе приподнимаются её точёные плечики, как изгибаются в почти доброжелательной улыбке красивые губы и как с них слетают лёгкие мелодичные слова:

– Развлекайтесь, детишки.

В сравнении с ней мы действительно были детьми…

Изящный поворот, взгляд алых глаз точно на меня, ставшая шире улыбка и весёлое:

– Передавай привет папочке, Лиюш. Если успеешь.

И заливающий ангар яркий белый свет полыхнул вначале алым, затем чёрным, после чего заклинание межпространственной связи попросту взорвалось, не причинив никому вреда – все щитами прикрылись машинально, боевые маги и военные всё же, у них рефлексы до автоматизма доведены.

Нас с вампиром щит и без того прикрывал, но Этал всё равно невольно ещё один поднял. И как-то странно покосился на меня сверху вниз.

Я на его взгляд отреагировать не смогла.

Мама… живая… и папа тоже живой.

Живые. Выходит, всё, что узнал Ренар, было правдой. Они действительно подстроили собственную смерть, вот только не ради себя, а чтобы… меня спасти.

«Видишь ли, больше десяти лет я была уверена в том, что вырвала твоё сердечко собственными руками, а тело сожгла на глазах твоих прелестных родителей, тем самым прибрав к рукам выдающихся алхимика и артефактора.»

Если мама с папой каким-то образом прознали о том, что задумала Альвхейда, они поступили как любые нормальные родители: сделали всё возможное, но защитили своего ребёнка. Пусть жестоким, нестандартным, откровенно странным и пугающим, но всё же действенным способом.

Они подстроили собственное жесточайшее убийство и, видимо, представили колдунье какую-то несчастную девочку, назвав её своей дочерью… потому что знали, что произойдёт. Потому что не смогли придумать иного способа избежать трагедии.

Вот только та девочка тоже была чьей-то дочерью, а в том жестоком нападении разбойников погибла не только моя семья.

И я, с трудом вырываясь из оцепенения, подняла голову, встретилась со взглядом неотрывно смотрящего на меня Ренара Армейда, улыбнулась ему в попытке подбодрить, успокоить, сказать, что всё хорошо.