Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ) - Демина Карина - Страница 9

Знать бы наперед…

Мне тогда повезло. Штурмовой отряд. Ищеек при нем – пара всего, да и у тех задача – провести вглубь, к тому же уездному Святижу. И от него еще дальше, к Менску, про который я и не слыхивала в те времена. Хотя, если верить фотокарточкам, красивый был город.

Они и шли, такие отряды, по всей границе.

Неспешно.

Уверенные в собственном превосходстве. В том, что и время у них есть. И силы. И тогда, в деревне, Ищейки искали не меня. Просто изучали обстановку. Принюхивались. Приглядывались. Делали все то, что я сама не раз повторяла. Потом. Позже.

И… они ушли к закату. А я просидела на треклятой сосне до полуночи. И спустилась, верно, чудом. Живот весь ободрала. Руки. Эта вот простая, понятная боль, и привела в сознание. Ну или подобие его.

Потом… потом я еще бродила по деревне. Все думала, что хоть кто-то должен был бы спастись. Пусть даже поселение небольшое, но… хоть кто-то да должен был бы.

Они не стали убирать тела. Это время.

И грабить тоже. Разве что так, поверхам. Я… я сама не посмела тогда брать. Еще сильны были вколоченные отцом правила: не тронь чужого.

А у нас в заветной шкатулке все выгребли.

И… и сундучок помню. Сестрин. Валялся на боку, а рядом белой грудой – приданое. Скатерти с маками на углах. Простынь свадебная, которую сестра с матушкой вместе вышивали. Сорочки её. И… и сама она, в углу. Страшная такая. Сейчас вот закрываю глаза и радуюсь, что разум мой тогда был слишком слаб.

И я не запомнила.

Всего не запомнила. Так. Урывками. Как тащила их из дому, надеясь похоронить. Как тыкалась бестолково лопатой в землю, понимая, что силенок не хватит. Потом тащила обратно, в дом. И своих, и… кого сумела. Помню, как стояла перед этим домом и выла, а в руке догорала ветка…

Огонь помню.

Капище, на котором очнулась. А как добрела? Кто ж его знает. Боги… молчаливо пялятся на меня. Я у них спрашиваю, умоляю, требую. А они все пялятся. Кажется, именно тогда-то я и поняла, что боги – они не для людей.

Еще помню хутор дядьки Ольсы и собак его. Их перестреляли прямо в вольерах. А самого бросили, всадив очередь в грудь. Он давно должен был помереть. А он дотянул.

Чудо?

Хрена с два.

- З-зима, - сказал он мне, когда я обрадовалась. Я так обрадовалась, что хоть кто-то живой. – Ид-ди… на… на Святиж нет. Болотами. Тропы найдешь.

Он вдруг закрыл глаза, а потом открыл, и те засветились зеленым.

Это теперь я уже умная, знаю, что у старого Ольсы был дар. Может, не яркий, но все одно сил он давал ему. И берег.

- Слушай. Возьмешь… в печке шкатулка. Третий камень. Деньги. Твои.

- Дядька…

- Заткнись, дура! Слушай. Время уходит. Пойдешь. Я свистну. Мрак доведет. Толковая вроде. И чуткая…

Я моргнула. И увидела зеленое пламя над дядькой.

- А вы будто горите… вы… не говорите, я его…

Я протянула руку, а дядька в нее вцепился так, что кости затрещали. Мало, что не сломал.

- Вот как даже… повезло… может, и правду говорили… моя ты… пусть так. Признаю… документы заберешь. Слышишь? По праву. Наказ. Слушай. Не спорь. Доберешься… ищи военных. Наших. Скажешь, дар открылся. Ясно? Там уже помогут. С документами… погодь… Мрак!

На этот крик у него ушли последние силы. Но его услышали и на пороге дома появился жуткого вида кобель. С красными глазами и…

- Её. Защищать. Хозяйка… она – хозяйка… защищать… дурак был… прости… надо было забрать… сразу забрать… а я не верил… не хотел… куда мне дитё-то? Вот и отдал добрым людям… но они тебя любили. Я видел, да… любили… но признаю. Силой клянусь! Признаю!

И тогда-то зеленое пламя над ним поднялось, а потом осело на моей коже. Было страшновато, но не больно.

До сих пор не знаю, сколько правды, сколько бреда было в тех словах? Кто ж теперь расскажет. Главное, что я получила, если не надежду, то какой-никакой план. И провожатого.

Мрак…

Что сказать. Здоровая клыкастая своенравная тварь, которой меня навязали, а никак не наоборот. Пусть даже я отчаянно пыталась убедить его, что именно я – хозяйка.

Меня надо слушать.

Как бы не так.

Он… он был иным.

То есть да, кто сейчас не знает об измененных? Что тварях, что людях. А тогда? Тогда… в общем, тогда, первой же ночью, я очнулась в какой-то яме, в лесу, в листьях. И рядом, свернувшись в довольно жилистый, но при том упоительно горячий ком, спал Мрак.

И я еще помню, как долго не решалась обнять его. Красные глаза, что слабо светились, тоже помню. Дыхание. И жесткий язык, коснувшийся щеки, стерший слезы.

Тогда я еще умела плакать.

Что сказать…

Мы шли. Я и он. Он вел через лес. Я… я старалась не сильно отставать. Получалось когда как. Есть хотелось. Мрак выкапывал какие-то коренья, как-то принес задушенного зайца, и мы его жрали вдвоем. Сырым. Я не сумела развести тогда огонь. И я выла от обиды, от того, что, казалось, я сдохну в этом лесу, как несчастный заяц. А Мрак смотрел и жевал.

Сосредоточенно.

А потом, когда мой вой стал слишком громким, просто цапнул меня. Следы вон до сих пор остались.

Мрака не стало в сорок третьем. И тогда я, кажется, впервые сорвалась.

Глава 5. Десятка мечей

Глава 5. Десятка мечей

«Карта свидетельствует о скором и неудачном завершении какого-либо дела, или же предупреждает о грядущих бедах…»

«Малый толкователь карт и гадальных арканов», выпущенный под редакцией Общества любителей Предсказаний и рекомендованный для домашнего применения лицам, не обладающим истинным даром Прозрения.

Бекшеев поднялся на второй этаж.

Тот же узкий коридор.

Дерево.

Позолота.

Картины. Лица мужчин и женщин, когда-то, должно быть, важных. А теперь? Имена сохранились? Вероятно. Но и только.

Комнаты.

Он открывал дверь за дверью. Заглядывал и шел дальше.

- Дорогой? – голос матушки донесся снизу. – Как ты себя чувствуешь.

- Странно, - Бекшеев остановился.

Темная комната.

Без окон.

Темные стены. Темный пол. Единственная лампочка под самым потолком кажется тусклой. И это хорошо. Диван. Ковер на полу. Стол у стены. Запах… запах нежилого дома.

- Помощь нужна? - она поднялась и тоже заглянула. – Интересное место. Но враждебности я не ощущаю.

- Я…

Он покачал головой, прислушиваясь к себе. Боль? Не в ней дело. Скорее в предчувствии, что скоро накроет. Прилива Бекшеев ждал. Измаялся ждать, но вот чтобы так и здесь?

Это от качки?

Стресса?

- Кажется, скоро окно будет, - он огляделся, пытаясь понять, не вызывает ли место отторжения. – Ты…

- Конечно, - матушка давно научилась понимать без слов. – Я буду внизу. Надо будет багажом озаботиться. И прислугу нанять. Интересно, здесь в принципе можно нанять прислугу?

Дверь она притворила, но закрывать не стала.

Бекшеев же вытянулся на диване.

Дом.

Страж.

Остров этот.

Остров Дальний. Северная точка, пусть и не самая северная точка Российской Империи, но почти что. Площадь… в голове крутились цифры.

Так и есть.

Прилив.

Или окно? Термин. Термины не отражают сути. Разум разгоняется. Остаточное явление, которое, как обещали, со временем пройдет. А он не хочет. Нет. Ему… нравится.

Факты.

Остров. Дальний.

Население – около десяти тысяч человек. На бумаге если, то мало. А в людях? Кто из них?

Лица, лица…

Слишком много лиц. И он стиснул зубы, переживая первый спазм. Глаза заволокло красным, а мозг, подстегнутый болью, закрутил, мешая имена, цифры и снова имена.

Поехали.

Картинки.

Девушка на пороге дома.

- Вы понимаете, она не могла просто так взять и все бросить!

На ней белое платье чуть ниже колена. Широкая юбка. Синий горох. Чулки шелковые. Туфли с квадратными носами и квадратною же пряжкой. На левой – царапина. И сами туфли не новые, но за ними смотрят, как и за домом.