Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ) - Демина Карина - Страница 23

Гордый.

Баран.

- Вы так и не рассказали.

- Ну да… все время сворачиваю не туда.

И потому, что рассказывать особо нечего. Деревушка. И ощущение присутствия, главное, такое вот… смутное. Мне бы тогда задуматься, поверить, но ведь дело-то идет к концу, и всем понятно, что фрицев мы додавим. А значит – победа.

О ней не говорили, боясь спугнуть, но верили. Отчаянно. Как верят в весну в середине февраля.

- Я не почуяла мага. Он… потом сказали, что там даже не один был. И их пророк, который оказался сильнее Софьи. Ведь можно было бы просто обойти, круга дать, по болоту или даже по лесу. А мы полезли. Софья вдруг уверилась, что нам нужно туда. Обязательно. Ловушка… пророки, сильные, которые из старых родов, способны играть с вероятностями. Не видеть, как Софья, куда ей больше, её и так на максимум вытянули, а именно создавать собственные. Вот и создал. А мы сунулись. Нас и накрыло.

- Вы тогда с ними и познакомились? С Медведем?

И снова ему неловко, но это не личный интерес. Какой? Понятно, какой… Мишка, которого не стало. Сломанная шея. Кровь. И тело, которое сбросили со скалы.

Кто-то свой.

Кто?

Послать его на… Медведь не стал бы. Я уверена. И это не вера на пустом месте, нет. Я точно знаю, что Медведь скорее сдох бы, чем тронул Мишку. Или любого другого.

Но…

- Нет, не тогда.

Хотелось послать Бекшеева с его любопытством, с его желанием влезть в это вот дерьмо, но… Мишка был. Там, на столе.

А я дала слово.

- С Медведем мы познакомились много раньше.

Медведь появился уже после того, как Мрака не стало. Одинцов был. И тогда аккурат нас, кажется, и накрыло. Не осколочным. Любовью. Если подумать, то вполне закономерно. Мы ж с самого начала вдвоем. Я – Ищейка, он – маг. Пара. И связь, установленная ментором-менталистом, с каждым днем лишь крепла. Нам-то и говорить нужды не было, так понимали.

Я искала следы.

Он выбивал магов. Идеальная, мать его, пара. Ну это я уже, конечно, слегка преувеличиваю. Но ведь хочется же думать, что хоть где-то мы да были идеальны.

А тут это задание. Плевое, если подумать, после наших-то прогулок по тылам, после удачных охот. Даже обидно, что вот так, отстранили. Перевели в сопровождение. Дюжина штурмовиков и Софья, вечно пребывающая в какой-то полудреме. Тогда меня это дико бесило, потому что тащить её, полудремную, приходилось на себе. Пусть и не совсем я, но то Одинцов, то Медведь, то его ребята. Она же открывала глаза, озиралась, вздыхала и опять проваливалась в свои видения. А когда все-таки давала себе труд выныривать в реальность, садилась рядом со связным и диктовала, диктовала… а что?

Не знаю.

Секретность.

Данные отправлялись. Составлялись прогнозы. И возвращались премудрыми указаниями. Вообще нашей задачей было сопровождать Софью. Ну и беречь.

Да…

- До той деревни мы три месяца по окрестным лесам шарили. И да, с Медведем тогда сошлись.

И настолько близко, насколько это вообще возможно с человеком, с которым под одной сосной спишь, а под другой срешь.

- Медведь верил. Мне. Софье… и когда она сказала, что идти надо, он ни на минуту не усомнился. А у меня было предчувствие.

И я сказала, что надо бы сперва разведать. Что…

Сказала, но тихо, так, что только Одинцов и услышал. А он… почему он не прислушался? Хотя… та вот самоуверенность. И еще несколько месяцев в лесу. А деревенька, вот она. И постель нормальная. Во всяком случае нормальнее, чем у нас. И может, баня найдется.

Баня – это же такая роскошь…

- В общем, нас на подходе и накрыли. Точнехонько по квадрату. Прямой, считай, наводкой. Сперва снарядами, а потом и огнем… ребята, которые впереди шли, их сразу не стало. А я… меня с Софьей оставили. С ней всегда кто-то должен был быть. Медведь тоже не полез, он накануне ногу подвернул. На ровном-то месте. Вроде и не сильно, но тогда опухла и ходить стало тяжко. Вот и решили, что обузой будет. Что… он себе этого до сих пор не простил.

Я знаю.

И я не простила. И Софья.

- Фрицев там было. Немного. Отдельный отряд, до сих пор не знаю, что за он. Главное, снарядов у них на два залпа. Тот, что ребят накрыл, и второй – нам. Точно знали, куда бить… и понятно, если пророк. Но между залпами – передышка. И хватило, чтобы… не уйти. Мало времени. Щит. Медведь прикрыть пытался, но куда ему. Он сильный, но не всесильный. Тогда его посекло…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он еще потом злился дико, что не бросили.

Ну да, это было неразумно, тащить его по лесу. Он здоровый.

Тяжелый. И посекло его так, что…

- А вот волну, что маг отправил, уже Одинцов словил. Ну и… повезло, наверное. У них тоже не было сил идти по следу. Пустили пару.

Ищейка и маг.

Ищейка – молоденькая совсем девчонка, бледненькая и худая. Изможденная. Она там, в лесах, и осталась. Я все же была поопытней. А вот с магом пришлось повозиться. Одинцова тогда потрепало изрядно, еще во время отхода. Да и Медведя он держать пытался. Софья в истерике. А маги… маги – опасная добыча.

Но я справилась.

Я стиснула кулак, вспоминая, как хрустнула в пальцах шея. Грязная. Тощая… тогда я не чувствовала ничего, кроме обжигающей ненависти. А сейчас? Почему мне стало вдруг тоскливо? Не потому ли, что этот маг, он от Одинцова мало отличался?

От всех нас.

- Второй раз повезло, что по нашему направлению войска двинули. Наступление. Ну и на нас набрели… признали. И в госпиталь.

Сперва палатка. И девочка-санитарка с уставшими глазами. Она тоже видела многое, привыкать вот начала. Защитный механизм, который не дает человеку выгореть. Это тоже мозгоправ объяснил. А я вот помню детское почти личико и эти мертвые глаза.

Но… нам дали воды.

А на Медведя даже артефакт потратили. Не сами, нет. Одинцов приказал. А действующего мага, пусть истощенного в край, кто ослушается?

И Медведь не из простых.

И особист рядом нарисовался.

- Нас всех и отправили. В тыл. В стационарный госпиталь. Там Барина с Ник-Ником подгребли. Потом уже санитарный поезд и Тихоня с Лютиком. Ну а Сапожника уже в императорском госпитале Софья выцепила… про Молчуна не скажу, это у Медведя надо.

- Расскажете?

- Не отцепитесь?

Бекшеев руками развел. И понимаю. Я бы тоже не отступила. Не из любопытства, просто… Мишку и вправду кто-то из своих. Пусть и думать об этом тошно.

- Расскажу. Позже. Пришли. И… тут где-то лавочка была. В саду. В том, что садом было. Если не побрезгуете.

Хмыкнул только.

И голову склонил. А я поглядела на дом.

Дом… да нормальный дом. Большой. Одинцовский поверенный выбрал наверняка самый большой из тех, что были. Некогда его купец построил, имени не помню, хотя в документах значилось. Скорее всего с расчетом, что дела пойдут хорошо, и в доме этом будет место всей большой семье.

Дела и вправду пошли хорошо. Настолько хорошо, что сын купцов подался на большую землю, а особняк… не знаю, во что он Одинцову обошелся.

И знать не хочу.

Два этажа. Колонны в количестве четырех штук. Портик с непременным морским чудищем и пара львов у основания лестницы, хотя самой этой лестницы – три ступеньки. И она-то, и львы давно зазеленели подо мхами. Дикий плющ поднялся по стене, прочно вросши в нее тонюсенькими корешками. Он затянул окна в южной части дома, а вот северную обглодали ветра.

Крыша поблескивала.

Из трубы поднимался дым.

А неподалеку от ворот, ибо с особняком нам досталась и ограда в два человеческих роста, стояла машина. Чужая машина.

- У вас гости? – Бекшеев оперся на трость.

- Не знаю.

Гостей я не любила. Тем более незваных. И машина эта… черная блестящая с вытянутой мордой и серебряной фигуркой на капоте.

- Возможно…

Я мотнула головой и направилась к дому. Быстро. Почти бегом.

Гости?

К Софье никто не приходил. Ко мне – тем паче. Даже с Одинцовским поверенным, который все норовил узнать, не надо ли мне чего, я общалась в порту. Раз в полгода. Наши тоже не совались лишний раз.