Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина - Страница 10

- Тетенька, вставай! Мы все убрали! – слышался хрипловатый голосок, словно говорит простуженный ребенок.

- Ну прямо все-все! – кивал рогатой головешкой второй бес.

- Тетенька, а куда мусор девать? - послышался голос третьего.

- Куда-нибудь! – зевнула я, проверяя спящую дочку и накрываясь одеялом.

- Тетенька! – снова стали трясти меня, когда я закрыла глаза. Мысль о том, чтобы отнести их всех на перекресток не казалась мне очень странной. Наоборот! Очень здравой! «Замучают!», - слышался голос упыря. Кажется, мельник был прав!

- Дай работу! – трясли меня, когда я чуть-чуть приспустила одеяло.

- Хрю! – сделала один пятачок, а светящиеся в темноте глаза придавали бодрости даже самым уставшим тетенькам.

Сон про водяного досмотреть не дали!

- Так,- туго соображала я, прикидывая, куда бы послать чертей. – Дров нарубить! Раз! Молока принести парного – два! Мельницу починить – три!

Стоило мне сказать все это, как бесы тут же исчезли, оставляя меня наедине с разбуженной хнычущей дочкой. Миленка, кажется… Имя –то какое красивое… Милена. Он слова «милая». И правда, такая милая девочка, что прямо не знаю, куда и поцеловать.

- Мама здесь, - прошептала я, прижимая к себе кроху. – Не надо плакать… Мама тебя в обиду не даст! Все у нас с тобой будет!

Я сделала валик между собой и ребенком, укрыла ее, чтобы не простудилась и снова улеглась. От печки шло успокаивающее, убаюкивающее тепло. Очень полезное в утренней прохладе.

- Простите! – заметила я, снова возвращаясь в мечты. Водяной, или кто-то очень на него похожий, стоял с вытянутыми для поцелуя губами и ждал, когда я снова усну. Я обняла его, откинула голову и сон понесся по новой, но уже не по самой приличной колее.

О! Как растревожил красавец мое женское одиночество, раз тут же снится начал! У меня с роду таких красивых мужиков не было!

В эротишно-прекрасном сне, красавец томно положил мне руку на щеку и произнес почему-то хрипло-писклявым голосом:

- Тетенька! Дай!

- Что?! – дернулась я, не понимая, что происходит.

- Тетенька! Дай! – снова писклявым голосом требовательно повторил красавец и моргнул, видимо, сам не ожидая от себя такой соблазнительности и очарования

- Ну да-а-ай! – жалобно повторил красавец во сне. И снова моргнул. Но на этот раз дважды. – Ну че тебе стоит!

Нет, мне-то ничего! Я как бы сегодня морально – фригидная женщина!

И тут меня толкнули в плечо.

Я разлепила глаза, видя, как на мне сидят трое.

– Дай работу! – заорали бесы, радуясь и переглядываясь.

Я поняла, что поспать они мне не дадут! Ну никак! Поэтому придется довольствоваться теми крохами сна, которые я урвала. Лениво встав с печки и прижав к себе Миленку, я увидела, что в доме вынесено все! Вот прямо все! И даже стол вместе с люлькой. Печка осталась, видимо потому, что ее не смогли демонтировать!

Первой мыслью было, что это таинственный Алексашка решил ограбить меня на алименты. Может, он и мой бывший. Но как колдун он все еще нынешний!

- Мы все убрали! – гаденько хихикнули бесы. – Как и просила! Мы печку только убрать не смогли!

И на том спасибо!

Я открыла дверь, видя, как старая мельница на ладанку дышит, скрипя из последних сил. Кажется, она выглядела немного лучше!

- Так, а где молоко парное? - спросила я, осмотревшись.

Мне показали ведро, а в нем, что только не плавало! Понятно!

- А дров нарубили? – спросила я, вздыхая.

- О! Дров мы нарубили! Не зря же в деревню бегали! Там мы таких дров нарубили, мама не горюй! – выпятили пушистые грудки маленькие чертята.

Глава двадцатая

Каких дров в деревне?

Мысль молниеносно промелькнула в голове, заставив сглотнуть.

- Тетенька! Дай работу! – дергали меня за юбку, пока я смотрела на развалины мельницы.

- Идите и… - закусила губу я, понимая, что нужно что-то придумать. – Сделайте что-нибудь хорошее, полезное!

- Какое хорошее, полезное? – переглянулись чумазыми мордочками бесы. – Мы – бесы! Мы хорошего не делаем! Только плохое!

Я срочно требую инструкцию по бесоводству! Почему никто мне не сказал, что бесов для плохого заводят?

- Гадости там всякие, - замялся самый маленький бесенок, ковыряя свой репейник в хвосте. – Пакости! Большие и маленькие! Тетенька! Дай работу!

- И какую я вам работу дам? – спросила я, видя, как эта троица скачет вокруг меня.

- Спортить кого-нибудь! – наперебой стали предлагать бесы. – Килу напустить! Грыжу посадить! Гадость кому-нибудь сделать! Поругать, рассорить!

- Нас ведь для того колдуны и растили когда-то, для того и вызывали! Чтобы гадости другим делать. А больше мы ничего не можем делать, кроме гадостей! – вставил Михрютка.

И все они посмотрели на меня, как на властелина зла.

- Гадость, говорите, - задумалась я, поглядывая на мельницу и избу. От избы одно название осталось. Крыша почти провалилась, окна наполовину в землю заросли. Какой-то редут, а не избушка.

Мысли вертелись вокруг чего-то, что я никак не могла уловить. Сейчас – сейчас! Одну минутку! Сейчас на мельнице родится темный властелин! Сейчас-сейчас здесь будет не мельница, а цитадель зла, оплот ужаса и кошмаров!

- Так, - нахмурила я бровь, делая такое лицо, словно собираюсь поставить мир на колени. Расправив плечи, я сделала глубокий вдох. Моя рука в повелительном жесте зависла над зарослями не то крапивы, не то лебеды.

- Именем сил зла! – произнесла я очень зловещим голосом. – Повелеваю вам, о, слуги мои!

Бесы замерли, как три суслика, глядя на меня с благоговением миньонов. Ну до чего же они милые!

- Починить избу! – властно произнесла я, тут же собирая невидимую силу в кулак. – Чтобы все соседи умерли от зависти! Чтобы задохнулись от зависти, при виде новой крыши! Новых окон! Чтобы корежились и зубами скрипели, чтобы сон потеряли и покой! Чтобы жена мужу каждый вечер говорила: «Гляди, как мельники избу поладили! А ты?». Чтобы разругалась на этом и рассорилась не одна деревенская семья! Чтобы миски и плошки летали о дому! Вот!

Бесята смотрели на меня масляными глазками.

- Дом поладили, а вся деревня рассорилась! – заметила я, вздыхая. – Жены мужей из дома повыгоняют! Всю плешь проедят!

- О! Наконец-то! Сколько зла мы совершим! – обрадовались бесы, бросаясь на избушку. Она зашаталась, закряхтела, выкорчёвываясь из земли, как старое, вросшее корнями дерево.

Властелинша зла, королева тьмы и потемков, злобная ведьма и так далее, стояла и не успевала удивляться, видя, как быстро и ловко работают бесы.

Словно маленькие пушистые комочки, они мелькали то здесь, то там, а изба превращалась, если не в коттедж, то в сказочную избушку с открытки.

- Готово! – послышался голос бесов, а они стояли довольные и уставшие. – Тетенька! Дай работу!

Что? Опять? Нет, так дело не пойдет. Это на сколько их хватило? Минут на тридцать!

Я пошатала новые, пахнущие свежим деревом двери, а потом открыла их.

Ба!

Глава двадцать первая

- Тетенька! Дай работу! - дергали меня за юбку. – Спортить кого, или пакость сделать!

- Мельницу почините! – кивнула я на старую скрипучую мельницу. Ничего, я сейчас во вкус войду! – А я… а я… Сделаю пятницу и понедельник сокращенным рабочим днем! Поставлю обед с часу до «вы че? Подождать не можете?»! И открываться буду не в восемь, а в «конечно, время видела!»! Тут будут стоять огромные очереди и будет слышится: «Кто последний!» и «А ты куда! Я с вечера занимал!». Злость, ненависть, нервы! О, сколько нервов здесь оставят люди!

- Ого! – затаив дыхание переглянулись бесы. И посмотрели на меня с уважением! Как на истинное зло. – Вот только мельницу никак! Там свои живут! Это их мельница! Мы их боимся!

- Свои? - насторожилась я, глядя на жуткую мельницу. Тут еще лопасти проскрипели, а у меня мурашки побежали. Бррр! Понятно! Мы туда не ногой!