Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 41

Всё это Калинину полностью устраивало: и то, что дело не замяли, и то, что она сама избежала разговора с полицией, и то, что никто не лез в душу. Только Ольга Томилина насмешничала над Евой, которая поначалу всячески отрицала свой интерес к адмиралу, а потом быстро смирилась и созналась, что — да, у них «что-то есть».

Что — Ева и сама толком не понимала. Серафим за ней явно ухаживал, потому что ничем иным не мог быть подаренный в субботу букет изумительных малиновых пионов, и где только достал в сентябре! На откровенный вопрос Дрянин с присущей ему убийственной прямолинейностью честно ответил, что ему так гораздо спокойнее, наличие постоянной женщины избавляет от излишнего внимания. И это была хорошая версия, которая устраивала обоих, потому что Еве тоже было спокойнее. Если бы не одно «но»: слишком серьёзно всё это развивалось для романа-прикрытия.

Серафим снял с Калининой подозрения, экстремальные допросы остались в прошлом, и, хотя белым и пушистым он не стал, по-прежнему оставался тем же резким и нелюдимым типом, Ева чем дальше, тем с большим удовольствием проводила с ним время. Не только в постели.

А ещё она неожиданно для себя увлеклась расследованием и втянулась в него, и хотя во все детали её по-прежнему не посвящали — например, она понятия не имела, кто ещё на территории ГГОУ помогал Дрянину, — но о ходе расследования знала. И по мере сил помогала, с удовольствием и даже азартом.

Количество подозреваемых, отчасти и с её помощью, сократилось до восьми человек. Немало, но и не весь университет. Кто-то отсутствовал в ГГОУ во время одного из исчезновений, кто-то — во время другого, у третьего нашлось достаточно обстоятельное алиби на весь день очередного эпизода, четвёртый совершенно искренне не понимал ничего в начерталке и ритуалах. Последних вычисляла именно Ева, которая гораздо легче находила общий язык с коллегами.

Оставшиеся подозреваемые были примерно равнозначны: все хорошо разбирались в предмете, имели личные контакты с работниками бухгалтерии, интересовались подземельями крепости, были достаточно опытными и разносторонними, чтобы вызнать всё нужное о Смотрителе и найти способ обходить его таланты. Кроме того, их появление в любом месте, включая студенческое общежитие, не вызывало вопросов, да и со студентами других специальностей они так или иначе взаимодействовали, и подобные контакты никого не удивили бы.

У каждого из них легко находилась цель, ради которой они могли пойти на такое, явная и весомая. Так, Томилина уставала от постоянных голосов с Той Стороны, у читающего начертательное чародейство Петракова всё это время потихоньку выздоравливала тяжело больная дочь, а влюблённый Стоцкий мог решиться на отчаянные меры ради женщины, не зря же он переменился так сильно именно в последние годы. Остальные, включая декана, вполне могли бы отважиться на преступление ради великого открытия — Калинина отлично знала эту породу.

Ева понятия не имела, как Серафим планировал сортировать их дальше и выбирать среди этих восьми наиболее подозреваемых и собирается ли вообще или предпочтёт ловить на живца. Новостями он делился, а вот планы обсуждать не любил, причём это явно была черта характера, а не последствия недоверия к ней лично.

Найденные в библиотеке записи Ева хотела показать ему, но не выпадало случая, а причины для спешки она не видела. Им явно уже много лет, вряд ли удастся установить, кто это писал и откуда брал информацию. А кроме того, её захватила мысль, что природа Дрянина может оказаться ключом к обрыву той связи, которая отравляла ей жизнь, и понимание, что речь шла не о жертве, а только об использовании его в качестве проводника силы, не позволяло выкинуть идею из головы.

Прекрасно понимая, что ни на какие эксперименты Серафим не согласится, она пользовалась доступом «к телу» для некоторых предварительных измерений, незаметных для объекта, благо, погружённый в работу, он мог не обратить внимания и на более значительные манипуляции.

И чем дольше Ева наблюдала, тем отчётливей выстраивался рисунок будущего ритуала. По всему выходило, что именно Сеф — недостающее звено, которое могло помочь. Да, покойный муж наверняка подразумевал совсем другую схему, он вряд ли мог рассчитывать на появление столь необычного переродца, но не существует такой задачи, у которой было бы единственное решение. Неоптимальное, так ей ведь и не красота важна, лишь бы сработало. Так что, оставив в покое Котёл, Ева сосредоточилась на столь своеобразно подкинутом судьбой решении.

Да и в остальное время начертательное чародейство начало играть в жизни куда большую роль, чем во время службы в патруле, и впору было поблагодарить своё вынужденное увлечение: если бы не оно, подготовка к занятиям требовала бы куда больше сил и времени, а Ева и так здорово уставала от непривычной нагрузки. Всё же работа в патруле, при всей её ненормированности, утомляла совсем иначе. Хорошо ещё проклятие не давало о себе знать: то ли артефакт помогал, то ли Дрянин в тот раз насытил её впрок.

При мысли о мужчине уже привычно сладко ёкнуло внизу живота и по-новому — шевельнулась в груди тревога. Но Ева постаралась отогнать оба неуместных ощущения и сумела удержаться от взгляда в его сторону, а Дрянин с группой первокурсников уже почти привычно расположился за ограждением полигона и что-то объяснял студентам. И Калининой тоже стоило сосредоточиться на работе.

Сейчас предстояло ответственное дело: первый практический призыв у второго курса. Разбитые на три группы студенты сосредоточенно чертили на земле простые схемы. На взгляд специалиста, простые: всего два контура да минимальные три узла привязки силы. Для острого полосатика — вполне достаточно.

Ева предпочла бы, наверное, выбрать другого выходца с Той Стороны, но прикладной кафедре требовались на опыты именно эти существа, которые относились, как и положено, к первому, самому низкому классу опасности, так что формально их призыв подходил в качестве темы для занятия. С физическим телом, которое можно уничтожить не только чародейской силой, но, как любое животное, чем-нибудь тяжёлым и острым, не слишком быстрый, без внутренних чар, с парализующим, но не смертельным ядом… Далеко не худший вариант.

Безвредных и безопасных потусторонних тварей не существовало. Да, некоторые из них не отличались агрессивностью, никогда не нападали первыми и предпочитали прятаться, но это относилось к общему случаю спонтанного проникновения через границу. А призыв всегда действовал возбуждающе. То ли они пугались, то ли получали заряд непривычной силы, а то ли — её удар, но призванное существо всегда нападало. Либо на того, кто первым попался на глаза, либо на того, кого указал призывающий, если он озаботился поводком, но это уже уровень опытного чародея, а не студентов.

Спокойный полосатик выглядел мило. С длинным телом, покрытым фиолетовой шерстью с узкими серебристыми полосами, кисточкой на кончике хвоста, умильной мордочкой, парой мягких кошачьих лап и ушами-локаторами — на вид нежное и безобидное создание. Только спокойным он бывал очень редко, а в моменты агрессии тварь выпускала длинные ядовитые шипы, растущие вдоль серебристых полосок, и огромные острые когти, широкая пасть же вполне могла отхватить человеку руку.

Совсем не то, с чем стоит знакомить студентов в первую очередь и что стоит убивать у них на глазах. Ева прекрасно помнила, как сама когда-то мечтала приручить такую вот «прелесть», а потому сейчас готовилась к неприятностям. С другой стороны, может, именно на это расчёт? Продемонстрировать, насколько опасно судить по внешности и доверять пришельцам с Той Стороны, позволив в худшем случае покалечиться, но — не убиться.

Ева осмотрела готовые контуры, под её контролем студенты поправили замеченные ошибки. Сама, не доверяя ученикам, проверила ловчие петли, поставленные для быстрого умерщвления призванной твари.

Получив одобрение, студенты по очереди начали наполнять контур силой, пока этот первый шаг не стал достаточно уверенно получаться у всех. Призвать по твари на каждого не стоило и пытаться: для этого требовалось нарисовать для каждого по узору, ещё и разнести их в пространстве. Мало того, что сил на призыв уходило изрядно, и их требовалось откуда-то вытянуть, а плотности разлитой в воздухе энергии на такое количество узоров разом не хватило бы, так ещё протаскивать существ через грань подряд в одном и том же месте очень сложно, граница миров сопротивлялась. Для этого требовался не лёгкий двухконтурный рисунок, а очень сложная система, жертвенные вливания и создание разрыва, штуки очень опасной и непредсказуемой.