Его одержимость - Сова Анастасия - Страница 7

Не понимаю сколько времени проходит перед тем, как все девушки в комнате друг за другом исчезают за маленькой белой дверцей.

Время от времени, я слышу мужские голоса, громкие аплодисменты и реплики ведущего, которые даже понять не могу.

– Давайте, Настя, ваш выход, – теперь все внимание женщины приковано ко мне. – Боже! Вам что, плохо?!

Я зачем-то отрицательно качаю головой. Этого оказывается достаточно для того, чтобы организатор сменила тему.

– Выйдешь на сцену, встанешь прямо посередине. Ну, примерно. Где-то через пять стульев, если так будет удобнее сориентироваться. Ведущий сам все скажет, ты просто молчи. Улыбаться не забудь. Чем больше сумму соберем, тем лучше.

Женщина открывает передо мной дверь и буквально выталкивает в зал. Тот самый, где мы стояли ранее с Ризваном.

Ведущий что-то говорит в микрофон, а зрители аплодируют.

Об улыбке не может быть и речи. Мне бы только пережить… Пережить…

Даже в целомудренном платье я чувствую себя голой. Мне еще не приходилось вот так отдаваться на любование множества людей. А я ведь, и разглядеть их толком не могу. Вроде и смотрю перед собой, а вижу лишь пустоту. Взгляд полностью расфокусирован.

– А у нас разыгралась нешуточная борьба! – подбадривает участников ведущий.

То тут, то там слышатся новые ставки. Вроде все выглядит даже цивильно, сдержано, но я все равно не понимаю, что делаю здесь? Почему не сбежала, когда был шанс?

Хмыкаю про себя. А был ли он, этот шанс? Родители забрали у меня возможность выбраться из лап чудовища, когда позволили ему забрать меня. Папа знал, что Алаев зверь, а не человек, но все равно пожертвовал мной.

Отсутствие белья теперь чувствуется особенно ярко. Даже больше, чем пока мы с Ризваном не спеша прогуливались по залу. От этого краска расцветает на щеках.

Представляю довольную морду Алаева, который сейчас хранит мои трусики в кармане своего пиджака. Он этого и хотел, сделать меня еще более уязвимой, растоптать сильнее, заставить страдать. И кто он после этого? Все определения, что приходят в затуманенный разум кажутся слишком мягкими для него.

– Продано! – ликует ведущий.

Он выкрикивает страшное слово так неожиданно и громко, что я даже вздрагиваю. В висках начинает барабанить пульс. Сейчас все решится.

– На романтическое свидание с нашей очаровательной красоткой Анастасией идет Ризван Маратович! – вслед за оглашением финала добавляет громкоголосый ведущий.

Что? Мне кажется, или я окончательно слетела с катушек? Он сказал «свидание»?

Глава 10

Ризван

Мелкая дрянь предала меня. Вонзила нож в спину. По ее милости полегло намного больше моих парней, чем могло бы.

Сука.

Думала выбраться?! Наивная идиотка!

Ни Крест ни, тем более, Манхэттен, не отпустили бы ее. Я пробил их последние сделки по таможне – папаша Авдеевой их посылки тоже кинул, и ни один из них бы не вернул Настю домой.

Меня от злости крутит. Я никогда не проигрываю. Нигде. Ни в чем. Ни при каких обстоятельствах. Кулаками или головой – я всегда добиваюсь желаемого. А мелкая девка меня переиграла. Слабину дал. Пощадил. Не смог наказать ее как положено.

Не смог…

Сука! Просто, блядь, не получилось силой ее взять. Против воли. Да так, чтобы на всю жизнь запомнила, что против меня даже думать нельзя.

Думал, смогу держать девчонку под контролем, пользоваться, трахать, когда захочу, а потом верну отцу, если тот как положено со всем расплатится. Вот только не вышло. Если здесь кого-то и трахают, то это мой мозг.

Возвращаюсь в свою спальню злым до такой степени, что размотаю любого, кто рядом со мной сейчас только посмеет вякнуть. Да просто на глаза покажется! Убью нахуй!

В ванной сбрасываю с себя окровавленную одежду. Пуля задела меня по касательной. Заживет как на собаке. Я даже боли не чувствую. Только злобу животную. Как голодный медведь после спячки.

И рвать хочу свою добычу. Зубами вгрызаться. Без контроля. Без тормозов. Но не вышло. Слезы эти… Дьявол!

Кулак летит в стену. Бью по кафелю в ванной снова и снова. Луплю со всей своей животной силы, пока кулак в кровь не сбивается. Это напоминание мне о том, что прощение – удел слабых. Такие, как я не прощают. Не дают выбора. И не делят людей на мужчин и женщин. Каждый должен платить по счетам.

Выхожу из душа. Промываю рану, прикладываю марлевую салфетку и туго затягиваю талию бинтом. Привычное действие. Почти автоматическое. Рутина.

И прохлаждаться некогда. Надо расчистить территорию и продумать план. До последнего думал, что шакалов кишка тонка на меня зубы скалить. Но ошибся. Видать, за два года все забыли кто я.

Порой, мне кажется, что я и сам забыл. Слишком сильно моя жизнь изменилась, после того, как…

– Ризван, ты там жив? – барабанит в дверь Анвар.

– Рано мне еще подыхать, – отвечаю, после чего друг заходит в комнату.

– Заднее крыло проверил? – спрашиваю.

– Да. Там все в порядке. Но ты бы сам сходил.

– Схожу, – вытягиваю губы в тонкую линию. Как представлю, что враги бы туда пробрались, так голыми руками глотки рвать готов. Ни одна тварь бы не выжила.

– Завтра привезут новую систему. Эту нельзя оставлять, – Анвар говорит об очевидных вещах.

– Не дурак, – отвечаю.

В голову мгновенно приходит мысль о том, что Настю надо изолировать пока. От греха подальше. Чтобы не подставила больше. Да и защитить.

Вероятность того, что на дом нападут снова велика. Раз войну развязали, биться до конца будут. Хвосты не подожмут. Иначе – не жильцы все равно. Теперь только один шанс у них – пан или пропал.

Решаю отвезти девчонку к Тамаре Львовне. Безопасность там под вопросом, но для этого есть охрана у дома. В жилом квартале никто не рискнет беспределить.

Тамара, как обычно, ахает, охает, пытается разбудить во мне человеческие чувства. Вот только она не понимает, что от них я стану слабым. У такого как я, уязвимые места порождают большие проблемы. Лучше о них не знать никому. А чтобы не узнали, надо, чтобы их не было.

– Оставь девочку, Ризван, – молит Тамара Львовна, когда мы остаемся наедине. – Ты же не животное, я знаю.

Она проводит по моей щеке своей маленькой ладошкой.

– Не нужен тебе этот грех.

Вижу, что ее взгляд полон горечи. Тамара переживает за меня, знаю. Теперь вот и за Настю переживает тоже. Думает, что может на что-то повлиять. Знает меня больше двадцати лет, а все не может привыкнуть.

– Почему трещина в стекле? – перевожу тему. Бесполезный разговор раздражает.

Женщина поворачивает к шкафчику.

– Нина сына приводила, разбил случайно, – отмахивается, чтобы я не обращал внимания.

– Завтра заменят.

– Я же уже говорила… – опять эта старая песня. Помощь от меня ни деньгами ни вещами брать не хочет.

– Я тоже говорил, – перебиваю. – Ладно, некогда нам. Ехать далеко.

Хозяйка квартиры провожает нас с сожалением. На Насте тоже нет лица. Но ей и не положено.

– Ризван Маратович, все девушки уже собрались. Осталась ваша.

Приходится отпустить от себя девчонку, хотя очень не хочется. Я уже понял, что, кажется, совершил большую ошибку, решив немного поиграть с ее воображением, чтобы включала голову в следующий раз, а не думала тем местом, которое я обязательно трахну:

– Давай, Настя, сделай уже, наконец, хоть что-то полезное.

Испуг в ее глазах настоящий. Плещется там буйными волнами, но в этом и смысл. Никто не смеет идти против меня. Когда Авдеева уже запомнит? Пищит, но лезет. Всякий раз хоть в чем-то, да нарушает запреты. Бесит дико. Ни одна баба меня так не имела.

Когда приходит ее очередь на аукционе, я окончательно разочаровываюсь в своем плане. Настя почти полностью скрыта черным платьем, которе я выбрал специально, но мне все равно хочется стащить ее со сцены и накрыть своим пиджаком.

Всех, кто делает ставки на свидание с ней, хочется разорвать на части. На мелкие такие кусочки. Медленно убивать, чтобы мучились.