Семь. Гордыня (СИ) - Морале А. - Страница 31

— Ну привёз, а дома скучно, — выдал безупречно выстроенную логическую цепочку мой братишка. — Я прыгнул в машину и поехал немного проветриться.

— Вот срань!

— Давай, поднимай жопу с мягенькой перинки и приезжай.

— Нахрена?

— Помощь нужна.

— Помощь? Ладно, бросай свою локацию. Но если это какая-то херня — подержать тебе член, пока ты ссышь, или составить компанию в очередном клубе…

— Не херня, — проворчал братец и сбросил звонок.

Телефон пиликнул сообщением, и на экране высветилась локация отправителя. Ладно. Проедусь. Был соблазн послать его, выключить телефон и завалиться спать, но я переборол себя. Растерянный голос брата намекал — не всё так просто в его просьбе приехать посреди ночи непонятно куда. Но если это очередная уловка затащить меня в клуб, я собственноручно разобью ему хлебальник.

Умылся, освежился, почистил зубы, постоял немного перед зеркалом, прогоняя остатки сна, и почувствовал себя гораздо лучше. Если подумать, три часа вполне достаточно для здорового сна. И чего, спрашивается, я привередничаю?

Спустился в гараж, взял очередную машину, какой-то жёлтенький тесный спорткар, и через десять минут стоял напротив дорогого элитного двухэтажного дома в центре города. Двери приветливо распахнулись, на пороге показался Ванька, суетливо оглянулся по сторонам и поманил меня пальчиком внутрь.

Шикарная квартирка, высокие потолки, дорогая обстановка, картины на стенах, а ещё небольшой бардак, следы травки, белого порошка и пустые бутылки на стеклянном столике. Вот только обстановка и убранство чужого жилища меня сейчас мало интересовали.

— Ну что? Это херня, по-твоему? — бодро поинтересовался братишка, тыкая рукой в явно дохлое тело какой-то тёлки на полу.

— Не херня, — подтвердил я, задумчиво почесав затылок. — Скажи мне, что она сама откинула копыта и ты тут не причём.

— Ну… — Иван тяжело вздохнул. — Могу сказать, конечно. Но это немножко не так.

— А как тогда?

— Я проснулся посреди ночи, обнаружил, что протрезвел и поехал развеяться немного. В баре познакомился с этой кралей, — братишка кивнул в сторону обнажённой мёртвой девушки на полу. — Она узнала меня и пригласила к себе. Потом, одно за другим, и мы начали с ней веселиться… Потом я придушил её во время секса.

— В смысле, придушил? Нахрена⁈

— Ну, игра такая…

— Дебил!

— Да я-то тут причём⁈ — обиделся на меня старший брат. — Она оказалась из этих…

— Из каких?

— Да я не знаю, как они называются, — вспыхнул на секунду Ваня и тут же притих. — Садо-мазо. Которые любят удушения и прочую хрень. Она сунула мне в руки удавку и просила немного придушить. Ну я и придушил.

— Насмерть⁈

— Да я что, виноват⁈ Она всё требовала — сильнее, сильнее. Потом задёргалась и притихла. Я думал, ей хорошо стало.

— Дебил! — сделал вывод я. — Слишком хорошо! Смертельно хорошо.

— Да не виноват я, — Ванька уткнул глаза в пол, сел на диван и опустил голову, сокрушённо покачивая ей из стороны в сторону. Протянул руку к столику, нашёл полупустую бутылку и ненадолго присосался к горлышку.

— А мне зачем позвонил? Номер полиции не знаешь?

— Отец меня прибьёт, если узнает. Да и чем тут полиция поможет? Воскресят её? Накажут меня? Хрен там! Тут даже без суда спустят всё на тормозах. Только скандал в газетёнках раздуют. Снова младший сынок Гордеева учудил очередную дичь! — горько хмыкнул Ваня.

— Средний, — на автомате поправил я его. — Почему позвонил мне?

— А кому? Почтальону Печкину?

— Да я не об этом. Разве у отца нет надёжных парней или специальной службы, которая этим занимается?

— У отца-то есть, и у нашего старшенького. И даже у Лизки. Мы с тобой не того полёта пташки. Сечёшь?

— И?

— Ты не понимаешь?

— Нет.

— Отец узнает. Рано или поздно, но скорее всего рано, узнает. В прошлый раз он мне руку в двух местах сломал за такое. Сечёшь?

— За такое? — удивился я.

— Ну… Нет. Прошлый раз за драку и скандал в газетах. Но не суть. Я не хочу больше обращать к отцу или к тому, кто меня ему сдаст. Ты не сдашь! — уверенно выдал своё умозаключение братишка.

— Ты чего такой бодрый? — подозрительно поинтересовался я, заметив его состояние. — Был же угашенный в хлам, я тебя на руках тащил. Ты что-то принял?

— Ну, есть такое. Лизка выдала мне экстренный чемоданчик со своей отравой, ну я и всадил один шприц.

— Зачем? — переспросил я, догадываясь, о каком «чемоданчике» речь. — Это же на экстренный случай.

— А он и был экстренный! Знаешь, как мне херово было после драки? Вся рожа разбита, пару зубов пошатывается… Ну я и подлечился. А эта гадость всю хмель вывела и потянула меня на приключения… Сука! — выругался братишка.

— Ладно, — сдался я, глядя на тело мёртвой девушки на полу. — Будешь должен.

— Должен? Так ты поможешь мне всё уладить? — обрадовался Иван и грустно хмыкнул. — Только взять с меня нечего. Могу научить сёрфингу.

— И то верно. Ладно, давай что-то делать. Нужно куда-то деть труп…

— А куда? — Ваня подскочил и принялся торопливо расхаживать по комнате, накидывая варианты. — В реку, в мусорку, в цемент, в печь…

— Нет, — задумчиво отверг я его предложения, осматриваясь вокруг. — Это её квартира?

— Да. Наверное, — пожал братишка плечами.

— Но не наша и не ты снимал? — на всякий случай уточнил я.

— Нет, конечно.

— Это хорошо. Можно обставить как несчастный случай или самоубийство. А если…

Договорить я не успел, за моей за спиной раздался звук открываемого электронного замка. Ручка двери медленно поползла вниз, а сама дверь, словно в фильме с замедленной съёмкой, начала открываться внутрь. Поздно. Всё слишком поздно.

Я глянул на выпученные глаза братишки, сделал знак рукой, приказывая двигаться за мной и бесшумно скользнул в соседнюю комнату. Срочно нужен новый план! У нас не больше минуты, пока неизвестный ночной гость не понял, что девушка на полу мертва и не вызвал помощь. Нужно провести мозговой штурм, опросить брательника, где он мог оставить свои следы и…

Закончить мысль мне не дал шум борьбы, тихое сопение, шипение и хрип, доносящийся из соседней комнаты. И я только сейчас понял, Ванька не пошёл за мной, а остался там. Сука!

Я дёрнулся назад, готовый к любым неожиданностям, но вместо того, чтобы действовать, замер на месте, глядя на бледного, растерянного Ваньку у входной двери, на мужика в костюме, лежащего у ног брата, на удавку на шее незнакомца и на его неестественно вывернутую шею, явно не совместимую с жизнью.

— Его ты тоже хотел трахнуть, но случайно удушил?

— Да пошёл ты! — огрызнулся братец. — Это её муж. Его фото стоит на журнальном столике. Я узнал его.

— И? Нахера, Вань⁈

— Ну а что? Или мы, или он? Считать умеешь? Две жизни дороже одной, — справедливо заметил брат, постепенно приходя в себя. — Я сам не знаю, как так вышло. Я испугался.

— Обосрался! — поправил я его и выругался. — Сука! Дебил!

— И что, я не прав?

— Дебил! — почему-то повторил я.

— Но прав ведь? Как это всё выглядит со стороны? Муж пришёл домой, а тут труп жены и два парня. Моя история про случайное удушение здесь уже не прокатит. Ну? Прав я?

— Да, прав, — признал я. — Сука! Прав.

Этот идиот прав. Убийство по неосторожности резко переквалифицировалось в убийство группой лиц по сговору. И с этим ничего уже не сделаешь. Вот вообще ничего! И рвать на себе волосы, ныть и психовать вообще не имеет смысла. Вот чуяла моя задница, что эта ночь так просто не закончится. Чуяла!

— Ладно, — решил я, глядя на всё ещё растерянного и бледного Ваньку, всё так же смотрящего на мёртвого мужика у своих ног. — Хуже всё равно не будет, а раздувать лишний шум нам не нужно. Это ничего не изменит.

— Мы в жопе, да? Отец меня прибьёт, — тяжело вздохнул братишка.

— Отсидишь двадцатку за убийство, выйдешь матёрым уркой, никто тебя не убьёт.

— Смешно! — хмыкнул Ваня. — Что делаем? Звоним отцу?