Магический лабиринт - Фармер Филип Хосе - Страница 25

Ширина долины здесь составляла тридцать миль, а Река образовывала озеро десять миль шириной и сорок длиной. Горы не превышали шести тысяч футов, к счастью для жителей — здесь был уже дальний север, и в долину поступало не слишком много света. На западном конце озера горы входили в Реку, и Река там, бурля, вливалась в узкую теснину. В теплые часы дня восточный ветер несся по ущелью со скоростью пятнадцать миль в час. На выходе он терял часть своей силы, но рельеф местности создавал там восходящие потоки, которые местные жители использовали в своих целях.

Повсюду на суше высились скальные столбы со множеством вырезанных в них скульптурных изображений. Между ними на разных уровнях были переброшены подвесные мосты из бамбука, сосны, дуба и тиса. На них через равные промежутки, зависящие от выносливости моста, стояли хижины. На верхушках более широких столбов хранились планеры и оболочки воздушных шаров.

В округе гремели барабаны, завывали рыбьи рога. На порогах хижин начинали появляться зевающие, потягивающиеся жители Над горами показался край солнечного диска — это означало официальное начало дня. Температура воздуха скоро поднимется до 60 градусов по Фаренгейту — еще тридцать, и было бы как в тропиках. Через пятнадцать часов солнце закатится за горы, а еще через девять взойдет снова. Продолжительность его пребывания на небе почти возмещает его слабое тепло.

С двумя Граалями в закинутой за спину сетке Герман слез на пятьдесят футов вниз. Крен сегодня не работала и могла поспать подольше. Позже она спустится, возьмет свой Грааль из кладовой, устроенной у камня, и съест свой завтрак.

По дороге Герман здоровался со знакомыми — из здешнего двухсотсорокавосьмитысячного населения он тысяч десять знал по именам. Из-за недостатка бумаги в долине приходилось напрягать и тренировать память — впрочем, Геринг и на Земле отличался феноменальной памятью. Изъяснялся он на урезанном, облегчен ном эсперанто, принятом в Вироландо:

— Bon ten, eskop (Доброе утро, епископ).

— Tre bon ten a vi, Fenikso. Pass ess via (И тебе доброе утро, Феникс. Мир тебе). Здесь Герман держал себя учтиво, но со следующими встречными шутил.

Герман Геринг переживал счастливую пору своей жизни. Но он не всегда был счастлив. История его была длинной, почти всегда печальной и бурной, хотя и не без веселья и мирных промежутков и далеко не всегда поучительной.

Вот его земная биография.

Родился он в Розенхейме, в Баварии, 12 января 1893 года. Отец его, офицер колониальных войск, стал первым губернатором немецкой Юго-Западной Африки. В возрасте трех месяцев Герман расстался с родителями, уехавшими на три года на Гаити, где отцу дали пост генерального консула. Длинная разлука с матерью в столь нежном возрасте плохо отразилась на Германе. Тоска и одиночество того времени так и не изгладились из его памяти.

Когда же в детстве он понял, что у матери роман с его крестным отцом, он почувствовал к ней глубокое презрение, смешанное с яростью. Но открыто свои чувства не проявил.

К отцу Герман относился с молчаливым презрением, но открыто этого опять-таки не выказывал. Однако на похоронах отца Герман плакал.

В десять лет мальчик заболел тяжелой ангиной. В 1915 году, через месяц после смерти отца, Герман стал лейтенантом 112-го пехотного полка принца Вильгельма. Голубоглазый, светловолосый, стройный и недурной собой лейтенант пользовался большой популярностью в обществе. Он любил потанцевать, выпить и вообще повеселиться. Его крестный, перешедший в христианство еврей, помогал ему деньгами.

Вскоре после начала первой мировой войны тяжелый артрит коленных суставов приковал молодого офицера к больничной койке. Герману не терпелось повоевать — он ушел из госпиталя и стал летать наблюдателем на самолете своего приятеля Лорцера. Три недели он находился в самовольной отлучке из армии. Его признали негодным для службы в пехоте, и Геринг поступил в люфтваффе. Его энергичный и нешаблонный язык забавлял кронпринца, командовавшего 25-м подразделением Пятой армии. Осенью 1915 года Геринг ускоренно закончил Фрейбургскую летную школу, получив удостоверение пилота. В 1916-м, в Норвегии он был сбит, тяжело ранен и выбыл из строя на полгода. И все-таки снова стал летать. Он быстро продвигался по службе, поскольку был не только отличным офицером и летчиком, но и выдающимся организатором.

В 1917-м Герман получил орден «За отвагу» (германский эквивалент Креста Виктории); это была награда за его командирские заслуги и за то, что сбил пятнадцать вражеских самолетов. Получил он также Золотую медаль авиатора. 7 июля 1918 года его назначили командиром Geschwader вместо Рихтхофена, погибшего в своем восемьдесят первом бою. Интерес Геринга к технике и вопросам снабжения вполне оправдывал это назначение. Доскональные познания во всех областях военной авиации оказали ему большую услугу в последующие годы.

К моменту капитуляции Германии на счету у Геринга было тридцать вражеских самолетов. Но это мало чем помогло ему в послевоенный период. Асов на рынке был переизбыток.

В 1920 году, после скитаний по Дании и Швеции, он стал начальником полетов «Свенска Люфттрафик» в Стокгольме. Там он встретился с Карин фон Кантцнов, родственницей шведского исследователя графа фон Розена. Герман женился на ней, хотя она была разведена и имела восьмилетнего сына. Он был ей хорошим мужем до самой ее смерти. Несмотря на свою дальнейшую карьеру в организации, известной отсутствием всякой морали, Геринг хранил верность и Карин, и своей второй жене. В вопросах пола он был пуританин. Да и в политике тоже. Дав однажды присягу на верность, он ее не нарушал.

Чудо, что он вообще чего-то достиг. Он все время мечтал о высоких чинах и богатстве, а сам плыл по течению. Не имея никакой путеводной звезды, он отдавался на волю случайных людей и событий.

На свое счастье — или несчастье — он встретил Адольфа Гитлера.

Во время неудавшегося Мюнхенского путча в 1923 году Геринг был ранен. Ему удалось уйти от полиции и укрыться в доме фрау Ильзе Баллин, жены еврейского коммерсанта. Геринг не забыл этого. Когда Гитлер стал главой государства и начались преследования евреев, Геринг помог фрау Ильзе с семьей бежать в Англию.

Тогда в двадцать третьем его все-таки арестовали. Нарушив данное им честное слово, он бежал в Австрию. Здесь воспалившаяся рана уложила его в постель и вынудила прибегнуть к морфию. Больной, без денег, с мужеством, пошатнувшимся после нескольких операций, Геринг впал в депрессию. В то же время пошатнулось и здоровье его жены, всегда бывшее не слишком крепким.

Привыкший к наркотикам Геринг уехал в Швецию, где полгода провел в санатории. Выписавшись, он вернулся к жене. Казалось бы, никакой надежды не осталось — но, достигнув дна, Геринг воспрянул духом и начал бороться. Это было характерно для него. Не раз в минуты полного поражения у него неведомо откуда вдруг бралась энергия для борьбы.

Он вернулся в Германию и снова примкнул к Гитлеру, который, как он верил, был единственным, способным вновь сделать Германию великой державой. Карин умерла в Швеции в октябре 1931 года. Герман тогда был в Берлине и вместе с Гитлером посещал Гинденбурга, который решил сделать Гитлера своим преемником на посту главы государства. Геринга всегда мучила совесть за то, что он тогда был с Гитлером, а не с Карин в час ее смерти. Горе заставило его на время вернуться к морфию. Потом он встретил актрису Эмму Зоннеманн и женился на ней.

Несмотря на свои организаторские таланты, Геринг был склонен к сентиментальности. А горячность иногда побуждала его говорить не то, что следует. На процессе по делу о поджоге рейхстага он городил ни с чем не сообразные обвинения. Болгарский коммунист Димитров хладнокровно изобличал незаконные методы и нелогичность обвинения. Неудача Геринга на суде испортила весь эффект от процесса и обнажила всю фальшь нацистской пропагандистской машины.

Несмотря на это, Герингу поручили сформировать новые воздушные силы рейха. Прежний стройный ас теперь сильно располнел. И его двойственная натура принесла ему два новых прозвища: Der Dicke (Толстяк) и Der Eiserne (Железный человек). Он страдал ревматическими болями в ногах и принимал наркотики (в основном паракодеин).