Рассвет (сборник) - Шебалов Африкан Александрович - Страница 50

— Мне все-таки не понятно, — допытывалась Вера. — Ты рассказывал, что вы поднимали фашистскую лодку с пятисотметровой глубины?

Борис улыбнулся.

— А разве для того, чтобы отснять это на киноленту, обязательно опускаться на пятьсот метров? Этот эпизод мы снимали прямо в бухте… Глубина там, сама понимаешь, не очень большая.

— Хорошо, но бой «Ласточки» с самолетами я действительно наблюдала своими глазами. Видела, как взорвался первый самолет и загорелся второй. Это же правда!

— Конечно, правда, — согласился Борис и пояснил одной фразой: — Чудеса кино, мастерство изобретателей, постановщиков фильма!

— Но лодка-то летает, — не отступала Вера. — Тут ты меня не разуверишь.

— Особых объяснений не нужно. Она действительно летает. При постройке «Ласточки» использовали многие новейшие технические достижения. «Ласточка» держится на воздушном столбе и передвигается с огромной скоростью. Это опытный образец. Скоро такие корабли, предназначенные для перевозки пассажиров, появятся на водных магистралях нашей страны.

— Да, я что-то читала в газетах об этом, — вспомнила Вера и сменила тему: — Ох, денек-то, какой чудесный, — сказала она. — И настроение такое радостное!

— Верно, — залюбовался ею Борис, — мне радостно, что ты на меня вовсе не сердишься. — Наклонившись, он доверительно сообщил: — Сегодня для меня праздник. Работы на «Ласточке» закончены, возвращаюсь на свой корабль.

— А на каком корабле ты служишь? — наивно спросила Вера.

— Служу на флоте. Я — моряк Военно-Морского Флота СССР, — торжественно доложил Борис и, рассмеявшись, крепко сжал протянутую руку Веры.

Рассвет

Перевод сделан с украинского издания:

«Свiтанок»,

Издательство ЦК ЛКСМУ «Молодь», 1962

Рисунки: Г. Т. Гаркуша

Перевод с украинского: О. Рябов

Глава первая

Галина выбежала из прохладного коридора и от яркого света на мгновение прищурила глаза. С улицы пахнуло горячим воздухом.

Солнце прямо над головой. Жаром пышут брусчатка, трамвайные рельсы, стены домов, металлические столбы фонарей, цементная статуя перед сквером. Размякший асфальт тротуара проминается под босоножками. Была середина июля, пора, когда тучи — редкий гость над Крымом и солнце долгими днями висит в ярко-голубом небе.

Галина взглянула на часы. Оставалось около десяти минут. Ровно в двенадцать в парке начнется совещание выпускников средних школ. Увидев трамвай, бросилась к остановке. Разомлевшие от жары люди с удивлением оглядывались на нее, словно спрашивая: «Как можно бегать в такую жару?»

…В помещении закрытой эстрады собралось человек четыреста юношей и девушек. Зал наполнен разноголосым шумом. Молодежь группировалась по классам. Кое-кто из опоздавших ходил между рядами, отыскивая друзей. Их звали к себе сидевшие на скамьях. Встречали смехом, шутливыми толчками, дружескими объятиями. Ведь прошел почти месяц с того памятного вечера, когда они, казалось, расстались навсегда. И вот, оказывается, довелось снова собраться вместе всем классом. Как тут не поговорить? У каждого столько новостей, надо же обменяться! В общем, все напоминало первое сентября в школе, когда класс собирался после долгих летних каникул и каждый спешил рассказать обо всем, что делал, видел и узнал в течение лета.

В первых рядах было теснее и тише. Молодежь негромко переговаривалась, время от времени поглядывая на торжественно убранную сцену. На большинстве лиц — ожидание и волнение. Да и как не волноваться, когда тебя впервые пригласили на взрослое совещание. Ведь, возможно, именно сегодня придется принимать самостоятельное решение, от которого будет зависеть твое будущее.

Именно поэтому заметно встревоженные юные лица и нетерпеливые вопросительные взгляды устремлены на пустой, накрытый кумачом стол, словно на красном бархате написано будущее этих парней и девушек. В молодых глазах легко читались мысли и чувства.

Галина медленно шла по узкому проходу между рядами, разыскивая одноклассников. Но вокруг были незнакомые лица. Вот на краешке скамьи поникнув сидит белокурый парнишка. Серые глаза смотрят на какое-то, только ему одному видимое, пятнышко, лицо в глубокой задумчивости. И вовсе не к лицу ему морщинка, перечеркнувшая чистый лоб. Да, нелегко определить свое место в жизни, когда тебе только семнадцать лет… а если ошибешься? И морщинка между бровями углубляется.

А рядом с ним, развалившись, сидит широкоплечий парень с беззаботно веселым лицом и смеющимися глазами. Этому, пожалуй, все равно, куда забросит его жизнь. Он с интересом рассматривает соседей и едва-едва иронично улыбается уголком рта. Есть такие люди, глядя на которых, невольно веришь, что их ничего не пугает. Кажется, как бы ни бросала, не ломала его жизнь, а он все равно будет улыбаться.

Кокетливо одетая девица со светлыми бездумными глазами устроилась в уголке ложи. Она по-птичьи вертит головой, щебечет и беспечно смеется. Этой также все равно, что будет впереди. Папа не даст в обиду, он устроит как следует ее будущее.

— Галя! Проценко! Вот глухая. Иди сюда! — звонко окликнула из третьего ряда Тася Пенкина, махая рукой.

Галина кивнула и пошла к подруге.

— Здравствуй, Тася! А где же остальные наши? — спросила, сев рядом.

— Все здесь. Нина только побежала за мороженым.

— Фу, устала. На улице такое пекло, а я бежала. Боялась, что опоздаю, — откинув волнистые черные волосы назад, проговорила Галя.

К девушкам обернулся сидящий впереди красивый парень с роскошной светлой шевелюрой.

— Зря, миледи, так спешили. Печеньем здесь не будут угощать, — игриво поклонившись, сказал он.

Повернули головы еще двое парней, сидевших по обе стороны от него. Сперва они показались Галине похожими друг на друга, словно близнецы. Но через какое-то мгновение она поняла, что такими их делает одинаковая одежда: пестрые размахайки непонятного кроя.

Галина только секунду-другую задержала взгляд на «близнецах» и, немного приподнявшись, принялась искать взглядом одноклассников. В дальнем конце зала тесным кругом стояло шестеро парней. Плечистый Петр Чигорин, размахивая руками, что-то пылко говорил своим товарищам. Он раз за разом встряхивал головой, закидывая назад непослушный чуб.

— Серьезная особа! — подмигнул своим дружкам незнакомец в размахайке, положив руки на спинку скамьи. — Знаете, синьорина, вы хорошо умеете владеть собой. Собираетесь стать артисткой?.. Джуль-етта!.. Дезде-мо-она!.. — тоненьким голосочком просюсюкал он.

Тася фыркнула в кулак. Дружки блондина захохотали.

Галина почувствовала, как в груди горячей волной поднялось раздражение. Каждый раз, когда задевали ее самолюбие, она мигом перевоплощалась, становилась вспыльчивой и раздраженной. Но не хотелось портить торжественного настроения. Сдержавшись, серьезным, внимательным взглядом посмотрела парню в глаза и медленно и спокойно сказала:

— И вам не стыдно так разговаривать с незнакомыми?

В его глазах мелькнула растерянность, но через какое-то мгновение парень уже овладел собой.

— Ах, простите, мадам, я не представился… Со мной этого больше никогда не повторится. Обещаю. Фонфарамон Завязкин, — с актерским пафосом проговорил он, приложив ладонь к груди.

Друзья Завязкина захохотали, Тася смеялась в сложенные лодочкой ладони и искоса поглядывала на шутников.

Галина еще раз внимательно посмотрела на Фонфарамона, осуждающе покачала головой, отвернулась.