Рассвет (сборник) - Шебалов Африкан Александрович - Страница 101

Двенадцать дней пролежала Галина в постели. Синяк на боку медленно исчез, но когда кашляла и двигалась, еще очень болело внутри. Постепенно заживал ожог на ноге.

Каждый день приходили друзья. Они вносили оживление, веселье, рассказывали, что делается в колхозе. Самым радостным известием для Галины было то, что образовалась первая садово-виноградарская бригада из комсомольцев и молодежи. Бригадиром правление решило назначить ее.

Стукалов, как агроном, теперь отвечал за сад и виноградник. Он развернул подготовительную работу по закладке виноградников. Достал чубуков на сто двадцать гектаров. Два трактора днем и ночью поднимали плантаж.

Галине не терпелось скорее оставить надоевшую постель. Надо начинать посадку, а она вынуждена лежать.

За время болезни перечитала много книг. Последние месяцы она так закрутилась на работе, что читать приходилось мало. Теперь наверстывала.

Было время и для того, чтобы детально обдумать план работы комсомольской организации. И еще решила начать подготовку к поступлению на заочное отделение института.

Трижды за эти дни приходил Степан. Разговаривая с ним, Галина с удивлением отметила, что он очень начитанный, неплохо разбирается в искусстве. Но особая страсть у Степана к технике. Парень предстал перед ней совсем в другом свете. Раньше чувствовала к нему неприязнь, думала, как о грубом, малокультурном парне. Это всячески подпитывал в ней Виктор. «Да… Сложная штука — жизнь. Правильно говорят, что с человеком надо пуд соли съесть, чтобы узнать его», — думала она.

Как-то, перебирая на столе книги, Степан признался, что хочет пойти учиться в техникум, но боится, что не сдаст экзамены. Семилетку закончил шесть лет назад и теперь уже все забыл, особенно физику.

— Хочешь, буду помогать тебе? Я тоже собираюсь поступать в институт. Вот и давай будем вместе готовиться.

Как ни странно, а она чувствовала себя виноватой перед ним.

— Только в библиотеке. Сюда я к тебе больше не приду. Знаешь… Не люблю разговоров… — грубовато сказал он.

И этот тон был почему-то приятен для Галины. За ним она чувствовала совсем другого Степана, которого еще совсем не знала.

Глава пятидесятая

Бывают дни, которые запоминаются надолго, на всю жизнь. Например, первый день в школе, день приема в комсомол, в партию, день, когда молодой рабочий самостоятельно изготовил первую деталь, получил первую зарплату.

У Галины также было несколько таких знаменательных дней. Сегодня выпал еще один: начали закладывать виноградник, который она со своей бригадой будет выращивать. Это будет плантация, о которой она мечтала с первого дня приезда в колхоз.

Уже два дня молодежь возилась в поле с мерной проволокой, разбивала плантаж. А в воскресенье в поле вышло более ста человек, даже все работники конторы, возглавляемые Матвеем Лукичем.

Стукалов заранее собрал по селу все ломы, и за два дня в кузнице их приспособили для посадки виноградников, наварили на каждом лапку, или вернее педаль для ноги и поперечную перекладину вверху для рук. Он же и людей распределил на каждый участок работы.

Тридцать два человека двигались шеренгой вдоль рядов, пробивая ломами глубокие ямки. Земля была рыхлая, глубоко вспаханная. За ними шли женщины с охапками чубуков. С большой кучи в конце поля их подносили школьники. А уже потом двигались поливальщики: автомашина с баком и дед Яким с бочкой, к которой также прикрутили резиновый шланг. Воду на плантацию доставляла автоцистерна.

Посадка винограда — дело новое, но настоящей новинкой был гидробур, недавно сконструированный сельскими механизаторами.

Трактор Степана тянул за собой большую цистерну на широких колесах. От нее извивались четыре шланга с металлическими щупами-бурами на конце. Буры сделаны из труб, и вода, идя по ним под давлением, тугими струями бьет из специальных наконечников. Именно с помощью этой воды и делались глубокие ямки, наполненные сметанообразной массой. Именно то, что надо для посадки.

На гидробурах работали Михаил, Николай и еще двое комсомольцев. Сажальщицами были Галя, Люба, Настя и… Пелагея Антиповна. Она решила вернуть себе огород и теперь регулярно ходила на работу, даже на воскресник вышла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Настя, узнав, что Галина будет бригадиром, также не захотела оставаться на свиноферме, как ни уговаривала ее тетя Гапа и даже сам Матвей Лукич, который как-то зашел на ферму.

— Вы хоть лопните, а я пойду в сад, — кричала Настя. — Для чего целую зиму училась на курсах?!

И Матвей Лукич уступил.

— Пойдешь, только при условии, когда найдешь себе замену.

На следующий день Настя пришла на ферму с девушкой.

Перейти в садово-виноградарскую бригаду желала и Люба Антарова. Ей хотелось быть ближе к мужу, чтобы присматривать за ним, ведь в бригаде столько молодых девушек!.. Но ее не отпустили. Настойчивости же такой, как у Насти, не было.

Агрегат медленно двигался вдоль рядков, обозначенных колышками из стеблей подсолнечника.

— Вот это работа! — крикнул раскрасневшийся Николай, вонзая в землю брызнувшее водой жало гидробура. — Одновременно и ямка сделана, и поливать не надо. Только саженец ставь. Побольше бы таких машин!

— Погоди, не все сразу, — ответил Антаров и обернулся к шедшей за ним Гале. — Посмотри, какая армия вышла. Да мы за три дня сможем заложить эти сто гектаров. Смотри, а Матвей Лукич отстал! На три ямки…

Колхозники, которые работали на посадке под лом, поглядывали на председателя и улыбались.

— Что, Лукич, запарился? Давай, давай, не отставай! — засмеялся Стукалов. Высоко подняв лом, он опустил его возле колышка и всем корпусом налег сверху, глубоко загоняя в землю.

— Смотри, сам не останься в хвосте, — пробурчал Матвей Лукич. Он тяжело дышал, смахивал рукавом пот с лица и трусцой бежал к следующей отметке. Но очень удивился, увидев, что там уже чернела кем-то пробитая дырка.

Работа продвигалась быстро. Все были в каком-то радостном, возбужденном состоянии, шутили, смеялись, подтрунивали друг над другом. Каждый старался опередить соседа.

Так было и прошлой осенью в Козьей балке. Перед глазами Галины почему-то возник лозунг, висевший в клубе между двумя окнами: «Коммунизм начинается там, где появляется самоотверженная, преодолевающая тяжелый труд, забота рядовых рабочих о повышении производительности труда. Ленин». Только теперь она почувствовала глубокий жизненный смысл этих ленинских слов.

— Стой, стой, — раздались голоса Михаила и Николая.

Степан остановил трактор, выглянул из кабины.

— Что случилось?

— Вода кончилась!

— Вот, черт!.. — Степан сплюнул окурок и, встав на гусеницу трактора во весь свой рост, посмотрел в сторону села… — Не спешит, лентяй… Ну, я ему всыплю!..

К Галине приблизился Михаил.

— Я вчера не мог прийти в клуб латать декорации. Понимаешь, приезжала Любина мама. Надо было остаться дома. Гостья же. Сегодня утром проводили. Ты только не подумай, что уклоняюсь, — виновато сказал он.

— А я ничего и не думаю.

— Ты дай мне любое, самое трудное комсомольское поручение, я всегда его выполню. А сам руководить не умею. Да и комсомольцы меня не слушались. Какой из меня был секретарь?

— Хватит об этом, — перебила Галина. — Вот надо обдумать, где бы достать посадочный материал, особенно декоративных деревьев. Хорошо было бы свой парк заложить. В питомнике же много не обещают.

— Давай напишем письмо комсомольцам и школьникам южных колхозов, у них же леса… Попросим собрать для нас семена. Неужели не помогут?

— Слушай, а это идея! — Галя схватила его за руку. — Обязательно надо написать!

Пелагея Антиповна, сидевшая на земле возле колеса цистерны, толкнула локтем Любу Антарову.

— Что, Люба, не верила мне? Посмотри, как твоего Мишку опутывает. Не раз видела, как вокруг него вьется. У-у-у, бесстыжие ее глаза, хотя бы при тебе не приставала!.. И как ты позволяешь? Я бы на твоем месте…

Пелагея Антиповна уже не впервые нашептывала Любе о своих подозрениях. И если раньше Люба относилась к Галине с уважением, то теперь почти ненавидела ее. Но наброситься на соперницу, как советовала соседка, не решалась. Она должна убедиться в измене мужа.