Его нельзя любить - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 7

– Я поняла, – натягиваю на лицо улыбку.

Недоверие. Самое страшное, что только может быть, это недоверие близких тебе людей. Бабушка никогда мне не доверяла. Я пару раз застукивала ее за тем, как она копалась в моей сумке, обнюхивала вещи, боясь, что я курю или, не дай бог, таскаю с собой презервативы, а значит, с кем-то сплю.

Это так смешно, особенно если учесть, что я и целовалась-то пару раз.

Этой зимой за мной ухаживал одноклассник. Провожал из школы, мы всегда выбирали самый длинный путь, чтобы подольше побыть вместе. Но, стоило бабушке пару раз увидеть, как мы болтаем у дома, наши свидания прекратились, как и общение.

Она устроила мне скандал, сказала, что думать надо об учебе. Будто я о ней не думала… Золотая медаль сама по себе не появится. А учителя не будут отправлять на всероссийские олимпиады ту, кто ни черта не учится.

– Завтра нам с тобой нужно съездить и купить бабуле подарок. – Мама поправляет стопку книг, лежащую на моем столе. – И собрать чемоданы.

– Хорошо. Я хотела спросить по поводу поступления.

– Не переживай, считай, что ты уже поступила.

– Но я могу пройти на бюджет.

Честно говоря, мысль о том, что я столько лет училась на пятерки сквозь пот и слезы, а теперь вот так просто пойду на платное, удручает. Возможно, кто-то другой бы обязательно порадовался, но в моем случае такое ощущение, что все это было зря. Столько лет не поднимаю головы от книг впустую?

– Поступить – это одно, другое дело – учиться.

Мама как-то странно оглядывается, будто ищет поддержки у стен.

– Учиться на бюджете сложно, и я не хочу, чтобы ты лишний раз переживала.

Мы еще минуты две молчим, после чего мама уходит, пожелав мне спокойной ночи.

Я уже готовлюсь ко сну, когда дверь в комнате открывается снова.

– Ну и чем занимаются летом в вашем городе? – Ян без приглашения проходит в комнату и садится на подоконник, перед этим не без иронии осмотрев подушечки и мягкое покрытие.

– Купаются, загорают, – перечисляю без энтузиазма. Я летом чаще всего убирала комнаты после выезда и заезда новых постояльцев. Занималась закупкой продуктов и бытовой химии. Приводила в порядок клумбы, полы мыла…

– Тухло. Но есть идея, – Гирш загорается коварной улыбкой, а у меня пальчики на ногах поджимаются. Бабушке все его «идеи» не придутся по вкусу…

Глава 5

Ника

Весь следующий день мы с мамой катаемся по городу. Сначала выбираем ба подарок, потом она заезжает в свой магазин и показывает владения, с сожалением рассказывая, что открытие все же было решено перенести на сентябрь. После мы едем обедать. Я заказываю семгу на гриле и рыбный салат с умопомрачительным ореховым соусом.

Разговариваем мы много. В основном болтаем о всякой ерунде. Долго обсуждаем платье на выпускной, какое оно должно быть: короткое, длинное, пышное, облегающее. Останавливаемся в итоге на светлом варианте с открытым плечом из струящейся, легкой ткани.

Пару раз маме звонит Вячеслав Сергеевич, интересуется, как у нас дела. Судя по тому, что завтракали мы втроем, без Яна, мамин муж пребывает не в самом хорошем расположении духа. Он злится на сына, а тот злится на него. Скоро еще и бабушка моя обоих Гиршев проклинать начнет. Я больше чем просто уверена, что от Яна она будет не в легком шоке, а в глубочайшем ужасе. Соответственно, и отца его возненавидит за то, что он своего сынулю к ней сплавил.

В Барвиху мы возвращаемся ближе к ужину. Мама с Ольгой обсуждают наш завтрашний вылет, составляют списки какие-то, я же бесцельно брожу по придомовой территории. Минут десять сижу у бассейна, наблюдая за ярко-голубой водной гладью, еще полчаса блуждаю по саду, рассматривая шикарный ландшафтный дизайн. Великолепная посадка деревьев, камни, газон. В глубине территории пруд с рыбами и зона барбекю с огромной крытой беседкой.

– Я тебе ничего не обещал. Сама придумала. Все, часов в десять жди. Ладно, с меня ужин, как-нибудь на неделе. Где? Да без проблем.

Слышу знакомый голос и замираю. Кручу головой по сторонам, пытаясь понять, откуда до меня доносятся звуки.

– На все лето. У него маразм, походу.

Мои глаза наконец находят макушку Яна. Я вижу его в просветах массивной кустовой посадки. Он сидит на качелях-диване, ко мне спиной. Слабо отталкивается ступней от земли. Темные волосы убраны назад, на нем светлая футболка и синие джинсы.

Подслушивать чужие разговоры плохо, и я уже собираюсь вернуться в дом, но Гирш так заразительно смеется, что я продолжаю стоять на том же самом месте как истукан. Меня будто к земле прибили.

– Вечером заеду, отсосешь по-быстрому…

Гирш продолжает смеяться, а я вспыхиваю.

Так, нужно срочно отсюда уходить. Делаю маленький шаг назад, а потом, резко развернувшись, бегу в сторону дома, очень надеясь, что он меня не заметил.

В гостиной сталкиваюсь с мамой, она улыбается и начинает детально рассказывать про завтрашний перелет. Предупреждает, что вставать придется часов в шесть, чтобы не опоздать. Киваю и прошмыгиваю к лестнице, все еще пребывая под впечатлением от услышанного. У Яна есть девушка?

В комнате быстро собираю свой маленький чемодан и переодеваюсь к ужину. Меняю летний сарафан на свободные спортивные брюки и футболку. Мама за все время, что я здесь, выглядит как звезда глянца. С уложенной прической, накрашенная, в шикарных нарядах. Я на ее фоне блекну.

Взбиваю ладонями волосы и заправляю футболку в штаны. Пока смотрю на себя в зеркало, мой телефон начинает жужжать.

Прежде чем ответить, выдыхаю, потому что очень боюсь, что мама все ей рассказала про мой «культурный отдых».

– Привет, бабуль, – улыбаюсь своему отражению и ставлю телефон на громкую.

– Никуша, ты совсем что-то не звонишь.

– Утром же только…

– Так когда это было? Мать твоя где?

– Вещи, наверное, собирает.

– Она серьезно решила с тобой лететь сюда на две недели?

По бабушкиному голосу легко понять, что эта идея ей не по вкусу.

– Решила, – киваю и поджимаю губы, будто ба стоит прямо передо мной.

– Столько лет на пару дней в месяц являлась, а тут целых две недели.

– Бабуль, – скребу пальцем по поверхности стола, – а мама тебе ничего не рассказывала?

– О чем? О том, что она полетит вертеть хвостом перед своим мужиком, а детей снова скинет на меня?

Значит, сказала только про Яна. Выдыхаю. Если бабушка узнает про эту ужасную ночь, она меня и на порог не пустит.

– Ну, все не совсем так.

– А как? Звонил вчера этот ее, Вячеслав. Весь такой вежливый. Подхалим, одним словом.

– Ты бы могла отказать.

– Дом уже лет пять как ремонта требует, мать, что ли, твоя обои сюда клеить поедет? А этот ее Славик и людей наймет, и оплатит все. Ты вон приедешь на все лето, тоже мне поможешь. А то укатишь потом на свою учебу, а про бабку и не вспомнишь.

– Ну что ты такое говоришь?

– А что, не так?

Бабушку начинает нести, она по сотому кругу ругает маму, напоминает мне, что она нас бросила и теперь откупается, но мы не гордые, и, раз уж все так складывается, пусть «доченька» хотя бы материально вложится, раз по-другому ума не хватало никогда.

– Бабуль, не нервничай…

– Я спокойна, Ника. Что хоть там за свинота такая с тобой приедет?

Ну вот так, Яна она еще не видела, но теплых чувств к нему уже не испытывает. Я бы даже сказала, что нейтральными не пахнет.

– Просто парень, мой ровесник, ну, чуть постарше.

– Совсем пропащий, что ли? Раз его батрачить на все лето отправляет папка?

– Своеобразный.

– А мне уже давно не сорок, – бабуля вздыхает, – ладно, утром позвони, как в аэропорт поедешь, и вечером сегодня звякни.

– Хорошо. По…

Договорить не успеваю, бабушка вешает трубку.

– Свинота – это я?

Я вздрагиваю и резко разворачиваюсь к двери. Ян стоит привалившись плечом к косяку. Он был тут все это время?