Пунктир (СИ) - Цыпкина Светлана "Akana" - Страница 12

После передачи опыта в голове гулял неприятный сквозняк. Кроули провел беглый осмотр оставшихся знаний: газ, тормоз, ключ зажигания — эти слова не превратились в бессмысленный набор звуков, значит, все не так плохо. В остальном он понадеялся на верную машину и, успокоившись, стал прислушиваться к тому, что говорила жаба, которую Хастур нес в руках. Они прошли по коридорам канцелярии и приближались к вестибюлю.

— До этого места они точно добрались, — заявила Грета, приподнимаясь на задние лапы, чтобы осмотреть просторное помещение. — А здесь пропали…

Она подпрыгнула и исчезла. Хастур застыл, вытянув перед собой пустые ладони. Не успели демоны прийти в себя, как жаба возникла в воздухе и тяжело плюхнулась обратно, чуть не промахнувшись мимо рук.

— Нарушение целостности темпорального континуума, — прогудела она.

— Ты ее понял? — шепотом спросил Хастур у Кроули.

— Только первые два слова. У тебя не жаба, а доктор наук какой-то.

— Ага. Иногда я ее даже боюсь.

— Хватит шептаться! — рассердилась Грета. — Я сказала, что получилась дыра во времени. Если вмешиваться в его движение, непрерывная ткань между прошлым и будущим может треснуть. Чаще всего такое происходит в местах, где встречаются несколько миров или один мир переходит в другой. Вот как тут, например. Возникла кратковременная прореха, в нее инферналы и упали.

— А можно ли узнать, кто именно вмешивался? — внутренне сжавшись, спросил Кроули. И едва сдержал вздох облегчения, услышав:

— Нельзя. Но впредь этого лучше не делать.

Хастур с недоумением посмотрел на него, и Кроули поспешил задать главный вопрос:

— Так куда же именно они провалились?

— В Чистилище.

Глава 5. Два взгляда на Чистилище

Воздух был неподвижен. Рассеянный тусклый свет сочился из белесого тумана, который здесь заменял и небо, и горизонт. Под ногами хрустело мелкое каменное крошево, сквозь него проглядывала утоптанная, мертвая земля.

Инферналыши вернулись к обычному облику, но и десять пар глаз видели все то же: мгла, пустота и бурый кирпич глухой стены.

— Может, дверь есть где-то дальше? — предположила левая голова Гатаноа, с рыжими кисточками на ушах.

Они пошли влево, но и там длилась стена, к тому же шагов через десять в ней обнаружился еще один ржавый крюк и картонка с надписью «Выхода нет».[4] Вернулись, отправились вправо, — опять крюк и картонка. Попробовали влезть друг другу на плечи, но кирпич уходил куда-то высоко-высоко.

— Как думаешь, где мы? — спросил Азатот. Гатаноа считалась самой сообразительной в их группе, и он очень надеялся, что она уже все поняла и сейчас даст исчерпывающий и четкий ответ. Но инферналица лишь молча вздохнула.

— Э-э-эй! Есть тут кто? — закричал он, но голос прозвучал приглушенно: то ли вокруг было не так уж много пространства, то ли все звуки съедал туман.

Никто не откликнулся.

Гатаноа разгребла камешки и села на землю, подобрав под себя хвост и подперев обе головы руками. Азатот пристроился рядом.

— Может, мы все-таки в городе, просто все ушли куда-нибудь? — он упорно не хотел признавать очевидное, это было слишком страшно. — Ты же помнишь дорогу: до красной будки и налево… Пойдем искать будку?

— Это не тот город и мы ничего не найдем, — откликнулась левая голова. Она сняла солнцезащитные очки, в которых щеголяла все это время, и сунула их в сумку на поясе.

— Что же нам делать? — жалобно проговорила правая голова, с белыми кисточками.

— Надо разыскать кого-нибудь и все узнать, — предложил Азатот.

— Ну да, мы уйдем, и когда нас придут искать, никого не найдут, — возразила левая голова, но правая засомневалась: — А если не придут?

— Как это «не придут»?! А родители? А наши учителя? Учитель Кроули нас здесь не оставит!

— Но откуда они узнают, где мы? Как нас найдут? Надо самим выбираться.

— Нет, надо ждать!

— Но мы можем заблудиться и погибнуть!

— А если будем сидеть на месте — умрем от голода!

Азатоту надоела их перепалка, и он решил вмешаться:

— Слушайте, а когда вы деретесь, вы только кусаетесь или еще бодаетесь?

— Какая глупость! — дуэтом возмутились головы, но спорить прекратили. Помолчав, правая призналась: — Пить хочется… а скоро и проголодаемся… Наверное, все-таки лучше идти.

— А чтобы нас нашли, оставим знак, — предложила левая.

Из сумочки, висевшей на поясе, Гатаноа вытащила черную блестящую авторучку.

— Ты, оказывается, воровка, — заметила правая голова. — Это же ручка Кроули.

— Я не украла, а взяла на память. Как и ты свой платочек.

— Неправда, мне его учитель Азирафель сам дал, когда я палец уколола!

Спор, готовый вновь вспыхнуть, погас сам собой: обе головы опустили глаза, чтобы следить за тем, что делают руки. Гатаноа нарисовала на оборотной стороне картонки рогатого человечка, затем человечка двухголового, обвела все контуры пожирнее, и повесила обрывок обратно на крюк.

— Вот теперь они точно поймут, что мы здесь были.

— А как они дальше нас искать станут? — правую голову продолжали одолевать сомнения. — Посмотри, на земле никаких следов не остается.

— Нас учит лучший демон в мире, — уверенно ответила левая. — Да-да, и лучший ангел, не начинай опять, пожалуйста. Они обязательно догадаются, как нас найти.

Азирафель в полной мере обладал такой обязательной для ангела чертой характера как терпение. Поэтому он после просьбы ждать звонка не поглядывал каждые пять минут на часы и не мерил шагами пол у стола с телефоном. Зачем ходить, когда можно сидеть? Что ангел и сделал, а затем в своем любимом кресле предался не менее любимому занятию — размышлению. Тем более, пищи для него хватало.

Визит Шуб-Ниггурата, конечно, встревожил его, но в то же время и обрадовал. В короткий срок заслужить доверие и любовь созданий из преисподней — за такое в Раю повышают в чине! Но прежде если не сожгут, так отрекутся, напомнил он сам себе и оставил тщеславные мысли. Надо сделать все, чтобы инферналыши нашлись как можно скорее, живыми и невредимыми — никак иначе порядочный ангел поступить не может.

А как следует поступить порядочному ангелу, если разгневанные родители пожелают разобраться с ним, не дожидаясь окончания поисков? За спиной верного и заботливого трехголового ученика стояла огромная, неразличимая, и от того еще более пугающая община адских жителей. Азирафель, к сожалению, слишком хорошо знал, на что способна распаленная толпа смертных, и подозревал, что инферналы в этом смысле мало отличаются от людей. «Распни его!» — отозвалось в памяти эхо давнего вопля с переполненной площади. Нет, дорогие мои, я вам не Иисус, мысленно возмутился он, прикидывая, хватит ли у него сил укротить гнев родителей Азатота, Гатаноа и других. Определенно хватит. Подождите-ка, а не того ли самого добивалась от него Вельзевул? А вдруг она сама все это и подстроила?

Тут Азирафель впервые за время ожидания взглянул на часы: прошло пятнадцать минут. Как долго длятся в Аду разговоры начальства с подчиненными? Срочный вызов — вещь неприятная в любом ведомстве… И, главный вопрос: начались ли уже поиски детей?

Терпение терпением, но и воображение у ангела было развито превосходно, он моментально представил себе такие ужасы, что вскочил с места и в волнении принялся расхаживать перед столом.

Телефон на столе подпрыгнул и разразился оглушительным трезвоном. Это был Кроули — на все другие вызовы почтенный аппарат отзывался тихим и мелодичным звонком.

— В Чистилище? — потрясенно переспросил Азирафель. — Но как… Впрочем, неважно. Я должен участвовать в поисках. Куда мне прибыть? Нет, это и моя проблема тоже. Ну и что, я уже два раза побывал в Аду… Да, упрямый. Перестань меня запугивать, что я, демонов не видел?! Так-то лучше. Буду через пять минут.

Положив трубку, Азирафель бросился к огромному шкафу, где место находилось решительно всему, и вытянул из его глубины измятую брезентовую сумку на длинном ремне, с красным крестом на клапане. Ткань сильно потерлась на швах, крест выгорел до бледно-розового, но верная спутница бывшего военного санитара Фелла была готова вновь послужить владельцу.