План на первую тысячу лет (СИ) - Цыпкина Светлана "Akana" - Страница 20

— Не хочу.

— Между прочим, у меня есть новость, которая поднимет тебе настроение. Кажется, я знаю, где живет мать Антихриста.

— Что? И ты молчал! — уныние покидало ангела буквально на глазах. — Как ты сумел так быстро ее разыскать?

— Ну, искал-то не я, — демон со вкусом потянулся и заложил руки за голову. — Мои ученички постарались. Зачем, по-твоему, я давал им задание выявить точки повышенного Зла? Весь город прочесали, трудяги. А Гатаноа даже карту составила, с адресами. Башковитая девчонка, недаром с двумя головами…

— Идем, идем скорее!

— Ладно, пойдем прогуляемся, посмотрим ночной город. Хотя это, конечно, далеко не Лондон… Знаешь, что самое любопытное с этой антихристовой мамашей? — за тысячелетия дружбы ангел научился различать хитрый взгляд демона сквозь любые темные очки. — Ее имя. Мэри Карпентер.[15] Согласись, владыка Самаэль не лишен чувства юмора.

Глава 9. Галлюцинации инженера Карпентер

— Хастур!

Нет ответа.

— Хастур!

Нет ответа.

— Куда же он запропастился, этот демон?.. Хастур!

Нет ответа.

Роуз отнесла пакеты с покупками на кухню и вошла в комнату — единственную в ее скромной квартире. Развороченная постель пуста, телевизор — любимое развлечение демона, — выключен. Из просторного террариума на нее круглыми немигающими глазами таращилась жаба Грета.

— Он в гараж пошел, — любезно известило земноводное.

Говорящая жаба — единственная особенность общения с посланцем Ада, к которой Роуз никак не могла привыкнуть. Подробности демонической анатомии нового любовника вызвали у нее деловитый интерес и профессиональный азарт, отсутствие потребности в пище, а также способность доставать деньги в прямом смысле из воздуха привели в восторг, но впервые услышанный густой бас Греты напугал до икоты. И хотя жаба оказалась умным и обходительным созданием, от ее гулкого низкого голоса по спине Роуз постоянно бежали мурашки. Она опасалась, что питомице Хастура для пропитания потребуется какой-нибудь ужас вроде плоти девственниц или крови младенцев, но та предпочитала обычных дождевых червей и опарышей. Демон доставал их из кармана плаща, и Роуз догадывалась, что лучше не спрашивать, откуда они там берутся. Она только попросила не укладывать жабу в постель: «Ничего не имею против тройничка, милый, но животные — не моя тема». В результате для Греты был приобретен террариум, и деликатная амфибия сама удалялась в устроенный там домик, не дожидаясь приказов или просьб.

Обычно, уходя куда-либо, Хастур усаживал жабу себе на голову, но в последнее время Грета просила оставлять ее в террариуме, где, по ее словам, было комфортней и не укачивало от постоянной тряски.

— Вы сказали, в гараж? — несмотря на разрешение Хастура, Роуз не решалась обращаться к ней на «ты», тем более, выговор у жабы был, как у особы королевской крови. — Наверное в тот, куда я отогнала машину Луиса?

— Очевидно. Когда увидите Хастура, передайте ему, пожалуйста, что меня пора кормить.

— Да-да, конечно, обязательно, — общаясь с жабой, Роуз все чаще ловила себя на желании сделать что-то наподобие реверанса.

Следует заметить, утверждение о непроходимом невежестве большинства демонов справедливо лишь отчасти. Конечно, ярых поборников прогресса вроде Кроули среди них единицы, но и безнадежно дремучих субъектов тоже немного. Среднестатистический демон вообще неглуп (когда твое бытие длится столетиями, поневоле наберешься ума), и если не следит за развитием человечества, то лишь потому, что его, человечества, грехи и пороки не меняются на протяжении тысячелетий. А если так, то какая разница, разъезжает ли мздоимец в раззолоченном портшезе или в «роллс-ройсе», и не все ли равно, рядится ли гордыня в пурпур и горностай или в эксклюзивные туалеты от знаменитых модельеров? Из века в век работа демона неизменна: искушай, доводи до греха, волоки в Ад. Количество не имеет значения, все равно ни один грешник не избежит своего котла в геенне. Вот почему Хастур и растворенный Лигур (не называть же его покойным, в самом деле) презирали методы работы Кроули, считая их поверхностными и неприлично суетливыми.

Воплощением этой ненавистной суетливости для Хастура был черный «бентли». Ко всем прочим моделям и маркам он был равнодушен — до встречи со смертной обладательницей умопомрачительной груди. Та женщина усадила его в удивительный экипаж: алый, как сердце адского огня, припавший к земле, словно огромный хищник. Вздыбленный вороной конь на его острой «морде» напоминал о Всадниках Апокалипсиса, и оттого машина понравилась демону еще больше. Наконец, внутри она оказалась и удобнее, и богаче, чем колымага Кроули. Ничего удивительного, что, отогревшись и отоспавшись, Хастур захотел увидеть этот автомобиль снова.

Просторный гараж, явно предназначенный для нескольких автомобилей, сейчас пустовал. Неплохо было бы появиться тут какой-нибудь обслуге, чтобы проверить, все ли в порядке с алой красоткой… как, кстати, она называется? Хастур вспомнил и со вкусом выговорил: «Фер-р-рари». Подходящее имя для адской колесницы.

На стене гаража висел большой красочный календарь. Вверху страницы шла каллиграфическая надпись: «Самые роскошные автомобили мира».

— А ну-ка… — заинтересовался Хастур, пристально изучая фотографию личного спорткара одного из арабских шейхов. Демон одобрил вкус шейха: золото, рубины, сапфиры, бриллианты и вновь золото — всюду, где только можно, и двойным слоем там, где нельзя.

Качество печати у календаря было на высоте: легко различались даже самые мелкие детали. Хастур содрал лист со стены и принялся за работу.

— Несколько монотонно, но в целом, я бы сказал, вполне, вполне.

— А я скажу: скука смертная. Не удивительно, что мои инфернальцы нашли тут больше десятка точек повышенного Зла: от такого однообразия взвоет и святой отшельник.

Ангел и демон шли по хорошо освещенному, ровному и чистому тротуару, отделенному от мостовой рядами одинаковых молодых лип, мимо трех- и четырехэтажных коробок из стекла, бетона и металла — тех самых, чье проектирование и строительство поставлено на поток по всему миру. Окна офисов и бизнес-залов ярко светились: рабочий день тут, похоже, был далек от завершения. Прямая улица с двусторонним движением продолжалась в обе стороны, пока хватало глаз.

Кроули, по своему обыкновению сунув руки в карманы, остановился у кромки тротуара. На противоположной стороне вытянулся ряд человеческих муравейников, которые отличались друг от друга, пожалуй, только вывесками.

— Она живет здесь? — удивился Азирафель.

— Не-а.

— Тогда почему мы остановились?

Вместо ответа демон звонко цокнул языком. В тот же миг большинство окон в здании напротив погасло, а оставшиеся гореть образовали на фасаде огромный рогатый смайлик. Цокнул еще раз — смайлик почернел, потому что теперь его контуры обозначались темными окнами на освещенном фоне.

— И-и-и… начали! — Кроули взмахнул руками, точно дирижер, собирающий внимание оркестра: — Правая сторона! Левая сторона! Центр! Трам-та-та! Трам-та-та! Не отстаем, держим ритм!

В офисах заметались люди. Многие выбегали наружу, пытаясь понять, что происходит. Машины притормаживали, из салонов протягивались руки со смартфонами: все спешили снять сумасшедшую пляску ухмыляющихся рожиц, что носились по фасадам зданий из конца в конец уже по обеим сторонам длинной улицы. В такт движению смайликов вспыхивали и гасли фонари на столбах, и даже автомобильные фары включились в общее световое безумие, мигая в терцию неслышной мелодии, которой дирижировал демон.

— Посмотри, ты собрал пробку на дороге в обе стороны! — не выдержал Азирафель. — Все, я заканчиваю это безобразие. Да будет свет! То есть, я имею в виду нормальное освещение.

И стало нормальное освещение.

— Зато никакой скуки, — Кроули одернул пиджак и кивнул на взбудораженную толпу на тротуаре, которая не торопилась расходиться по офисам. — А сколько будет постов в инстаграме! Не зря я его придумал.