План на первую тысячу лет (СИ) - Цыпкина Светлана "Akana" - Страница 1

Светлана Цыпкина

(Akana, Старый фикрайтер)

План на первую тысячу лет

Пролог

Говорят, все хорошие истории заканчиваются вовремя. Но кто сказал, что там, где закончилась одна история, не может начаться другая? Да, для вас она только-только началась, для меня уже закончилась, а для живущих в этой истории — все еще длится.

Спрашивается, наступит ли конец и для них? Вероятно. Когда? Не знаю. Я же не Бог. Конечно, можно спросить у Нее, но сложность в том, что отзовется не Она, а Метатрон Глас Божий, и с ним по-простому не получится, он обожает долгие церемонии, и пока сформулируешь вопрос, чтоб звучал покрасивее, забудешь, о чем следует спрашивать…

Поэтому давайте-ка оставим вопросы на потом и все-таки приступим к делу, потому что история сама себя не расскажет.

Итак… Из трубы текло.

Глава 1. Кошмар перфекциониста

Из трубы текло. Мутная красноватая струйка сочилась сквозь прохудившийся шов, дребезжала в подставленном ведре. Проклятый неумеха-сантехник, криворукий лентяй!

Хастур вздохнул. Где ж взять умелых, умелые попадают совсем в другое место… А сюда — одни халтурщики всех мастей. Для них даже отдельный круг Ада выделили, где они вечно делают ту же работу, что и при жизни. С тем же небрежением и неизменно скверным результатом.

Ведро наполнилось. Хастур сменил его пустым, поймал за шиворот пробегавшего мимо мелкого демоненка и велел куда-нибудь вылить воду — или что там натекло из проложенной Самаэль знает когда и зачем трубы (обычно в таких случаях говорят «черт знает», но Хастур, будучи чертом, ничего не мог сказать о назначении трубы. Она просто тянулась по потолку в этом месте Адовой канцелярии и постоянно протекала то в одном своем шве, то в другом.).

— Куда прикажете вылить, герцог? — пропищал демоненок. — В ванну?

— В какую еще ванну?!

— Ну, в которую демона макали…

Хастур взвыл и так пнул мелкую тварь, что та с визгом полетела, как лохматая черная ракета, сбивая на пол пирамиды растрепанных папок со столов, и скрылась в темноте коридора. Ведро опрокинулось и залило отчет, над которым Хастур корпел целую неделю. Вот у Лигура заполнять бумажки получалось куда быстрее…

Два воспоминания, столкнувшись в демоническом мозгу, вызвали в нем нечто очень похожее на неуправляемую термоядерную реакцию. И если Хастура не разорвало немедленно на куски, то лишь потому, что в преисподней в подобное состояние то и дело впадал каждый второй, сменяя каждого первого, временно из этого состояния выходящего. Ненависть, жажда мести и зависть в своих запредельных концентрациях являлись обязательными признаками профпригодности демона, а Хастур недаром пользовался у коллег репутацией профессионала экстра-класса.

После неудавшейся казни Кроули прошел всего год. Неудивительно, что воспоминания об испытанном унижении были так свежи. Хастур ломал голову: как этому ублюдку удалось выкрутиться? Ведь вода была наисвятейшая, и окунули гада по горло, и никаких защитных амулетов при нем не было… Правда, какое-то время герцог подозревал, что дело в носках (коварная выдумка смертных, от нее всего можно ждать), но позже понял, что ошибался. Рыжая сволочь просто обхитрила всех.

Лощеный хлыщ с вертлявой походкой, которой не должен ходить ни один порядочный демон, самодовольный червь, нагло скалящий зубы в лицо самой Вельзевул и Совету князей, трус, прячущий глаза за вечными темными очками… Здесь злость Хастура дошла до белого каления, что в нашем случае отнюдь не метафора. И в той самой точке кипения, когда у алхимиков свинец превращается в золото, а философский камень отпотевает эликсиром вечной молодости, в голову Хастура, распихивая немногочисленные мысли, ворвалась идея. «Если Кроули очеловечился настолько, что спокойно купается в святой воде, значит, и уязвим он теперь так же, как человек! Ты, понимаешь, что это значит, а? Понимаешь?!» Ну, еще бы не понять! Пусть Вельзевул и остальные согласились оставить его в покое, — он, Хастур, вправе передумать. Легионы Ада пребывают в бездействии, а первый из герцогов Тьмы вместо того, чтобы возглавить всесокрушающую битву, вынужден царапать бесконечные отчеты… Нет, предатель не должен избежать наказания! И как бы ни был ужасен конец Лигура, для Кроули сыщется казнь пострашнее. На лице Хастура расплылась широкая улыбка, не предвещающая демону ничего хорошего.

Толковый секретарь-референт — половина успеха и благополучия любого босса. А дельный пресс-секретарь — вторая половина. И если у вас в референтах состоит архангел Сандалфон, а за связи с общественностью отвечает архангел Метатрон, вы быстро сделаетесь лучшим боссом во Вселенной. Да-да, конечно, не вы — Она.

Сандалфон обожал свою работу. У архангелов такое встречается повсеместно. Он внимательно выслушивал все молитвы людей, бережно собирал, сортировал, систематизировал, обобщал и оформлял в краткие докладные записки. Также он информировал Саму о текущих достижениях земной агентуры. О провалах и неудачах информировать не приходилось: у сил Света ничего подобного не могло случиться в принципе.

То место на Небесах, которое Сандалфон выбрал себе как рабочий кабинет, счел бы Раем самый взыскательный перфекционист.

Идеальная чистота. Мягкий рассеянный свет. Безупречно прямые ряды одинаковых алмазных скрижалей-скоросшивателей, сияющие ровно, со строго выверенной интенсивностью.

Чуть менее ярко, с приятной глазу матовостью, светились на отдельном облачном пьедестале соляные столпы — шедевры строгой пропорциональности, предмет тысячелетней гордости Сандалфона. Жемчужиной его коллекции был столп, в который некогда обратилась суетная жена Лота, позволившая себе обернуться и увидеть дезинфекцию Содома и Гоморры.

Прочие соляные произведения архангельского искусства также когда-то были смертными. В своей нынешней белоснежной и прямолинейной неподвижности они, по мнению Сандалфона, куда больше соответствовали Замыслу, первый проект которого был разработан лично им. Это потом уже вмешались Гавриил и прочие, благодаря которым люди обзавелись конечностями, научились ходить, говорить и вообще сделались отвратительно подвижны. Такой отход от идеала бесконечно огорчал архангела.

Увы, с некоторых пор у него появился еще один повод для огорчения. В самом нижнем ряду скрижалей, в удалении от остальных парила одна, светившаяся слабее соседок. Она грубо нарушала гармонию, но ни убрать ее вовсе, ни подвинуть к остальным Сандалфон не мог: окончательное решение по делу бывшего стража Восточных врат Эдема ангела Азирафеля еще не было принято.

Ангелы — не сейфы, они не бывают несгораемыми, в который раз мысленно воскликнул Сандалфон, но тут же устыдился, ибо едва не впал в грех гнева, что, как известно, не пристало эфирному созданию. Как бы то ни было, отступника, связавшегося с презренным падшим, отпустили. Проявив, по мнению архангела, все признаки такого греха как леность. Ну что бы не попытаться уничтожить предателя каким-нибудь иным способом? Не говоря уже о соляных столпах — таких стройных, таких тихих, самим безмолвием своим возносящих хвалу Свету…

Добросовестность, аккуратность, исполнительность, стремление к прекрасному — список достоинств Сандалфона был бесконечен, как Вселенная. Его сердце пылало жаждой идеала во всем, и прежде всего — в рядах личных дел небесной рати. И поскольку никаких распоряжений от вышестоящих инстанций не имелось, архангел-референт решил поступить так, как поступают все хорошие работники: избавить шефа от мелкой проблемы, ликвидировав ее самостоятельно.

Тем не менее, на случай возможного неудовольствия руководства, не помешало бы обзавестись достаточно убедительным обоснованием пользы и необходимости своего поступка.