Дерзкие надежды Карабаса-Барабаса - Донцова Дарья - Страница 3

– Похож на самоубийцу? – вздохнул Володя и неожиданно улыбнулся. – Спасибо, Ваня.

– Не стоит благодарности, – отмахнулся я. – Главное, чтобы мама понятия не имела, куда ты чадо дел. Надеюсь, никто ей правду не сообщит.

– Некому ля-ля-ля разводить. О приезде Саши известно только мне, Никки и тебе. Ваня, я скоро заберу подростка.

Когда мы вышли в прихожую, Саша сидел на стуле около журнального столика, на котором поместились тарелка с нарезкой сыра и ветчины, корзинка с хлебом, банка паштета и куриное яйцо в подставке.

– Сейчас уеду, – объяснил ребенку Володя, – слушайся Ивана Павловича. Ваня, я твой должник по гроб жизни.

– Не желаю слушать глупости, – снова отмахнулся я.

Володя ушел, мы остались вдвоем.

– Вам удобно трапезничать? – осведомился я.

– Чего? – приоткрыл рот Саша.

– Уютно ли завтракать около шкафа с уличной обувью? Может, перейдете в столовую? Жизнь веселее станет.

– Жизнь – это всего лишь список дел на день, – заметил Александр.

– Интересная мысль.

И вдруг ожил дверной звонок. Борис живо открыл дверь. В холл вошла миловидная девушка в брючном костюме.

– Добрый день, – начала она и осеклась: – Простите, наверное, помешала чаевничать.

– Нет-нет, просто мальчик захотел тут позавтракать, – уточнил Борис.

– Великолепно вас понимаю, – кивнула клиентка, – порой накормить ребенка сложная задача.

– Я девочка, – объявил Александр.

Глава третья

– Где девочка? – удивился Боря.

– Кто девочка? – вылетел из моего рта идиотский вопрос.

– Александра, – преставился подросток.

– Вы человек женского пола? – уточнил на всякий случай Боря.

– Да, – согласилась гостья.

– Очень приятно, – кивнул я и повернулся к посетительнице.

– Анжелика Зубова, договаривались о встрече, – представилась незнакомка. – Но лучше называйте Ликой или Анжи. Вы господин Подушкин?

– Иван Павлович к вашим услугам, – подтвердил я.

– Читала о вас исключительно положительные отклики в сетях, – затараторила Лика, – вас только хвалят, никаких негативных отзывов.

– Можно верить лишь половине из того, что говорит женщина, – высказалась Саша. – Вопрос лишь в том, какой части болтовни верить? Первой или второй?

– Проходите, пожалуйста, – громко пригласил я клиентку, потом обратился к гостье: – Если пожелаете принять душ, скажите Борису. Он даст полотенца.

– Зачем? – поморщилась девушка.

– Ну не ходить же вам мокрой.

– С дороги приятно освежиться, – улыбнулся батлер, – и у нас в офисе посещение ванной бесплатно.

Девочка засмеялась.

– Мы с деньгами живем врозь. Они там, я здесь. Не хочу мыться.

Боря сделал очередную попытку выковырнуть Сашу из прихожей:

– В столовой есть мармеладки, которые постоянно рекламируют. Вы любите сладкое?

– Не ем ничего из танцующего и поющего в телевизоре, – отбила подачу Саша.

Я усмехнулся:

– Солидарен с вами. Тоже не испытываю желания откушать фрикасе из ведущих телешоу или популярных певцов. Большинство из них немолоды, значит, мясо окажется жестким.

– При чем тут типа звезды? – захихикала Саша. – Я говорила о печеньках, конфетах – они прыгают на экране под музыку.

– Поскольку вы сказали, что не едите ничего из танцующего и поющего в телевизоре, Иван Павлович логично предположил, что речь идет о тех, кто появляется перед зрителями с микрофоном в руке, – ласково растолковал Боря.

Саша заморгала и на этот раз не нашлась, что ответить.

Мы с Анжеликой двинулись по коридору и вошли в кабинет.

– От всей души желаю вам терпения, – произнесла Лика, усаживаясь в кресло. – Подростки отвратительны. У моей подруги две девчонки, десять и двенадцать лет, очень хочется надавать им пощечин, с трудом сдерживаюсь. Можно позвать мужа? Он в машине сидит.

– Конечно, – улыбнулся я, – следовало сразу вдвоем подняться.

– Записывалась на прием одна, – объяснила Анжелика, вынимая телефон, – не подумала, что Триша непременно со мной поехать захочет. Карабас-Барабас всегда рядом. Трифона так друзья зовут – Карабас-Барабас. Неприлично договориться о встрече одной и заявиться в компании.

– Если вас не смущает спутник и вы готовы в его присутствии вести откровенный разговор, то буду рад знакомству с Трифоном, – ответил я.

Через некоторое время в кабинет вошел стройный мужчина. Сразу стало понятно, почему он получил прозвище Карабас-Барабас. Нижнюю часть лица посетителя занимала широкая густая борода.

– Трифон Белов, – представился новый гость. – Спасибо, что разрешили присутствовать при беседе.

– Сейчас объясню, зачем решила обратиться к вам. Сразу предупреждаю, рассказ длинный, – смущенно произнесла гостья.

– Мой день сегодня ваш, – заверил я.

Лика поудобнее устроилась на сиденье, из ее рта полился рассказ.

Во многих семьях есть тайны, которые не собираются открывать посторонним, и уж тем более о них не имеют понятия дети. Анжелику воспитывала бабушка Надежда Васильевна, врач-стоматолог. Девочка и женщина жили в деревне Потапкино. Папа Павел Андреевич и мама Елена Петровна редко появлялись там. Они обитали в Москве, много работали, почти не навещали дочь. Бабушка и няня объясняли малышке в один голос:

– Твои родители зарабатывают деньги. Отец и мать изо всех сил стараются, чтобы у тебя была вкусная еда, игрушки, книжки. Люби, уважай, цени маму и папу.

Раз в два-три месяца Лику привозили в Москву и отводили к доктору. Девочка не любила посещать столицу. Ей не нравилось сдавать кровь, было неприятно, когда врач стучал молоточком по коленям, лез в горло деревянной палочкой. Зато после неприятных процедур Лику отводили в кафе-мороженое. Поход служил утешением – любимое детское лакомство ребенку редко доставалось. Порой бабушка и малышка задерживались в столице на день-два.

Внучке в городе не нравилось. В Москве у нее не было подруг, малышка не выходила во двор – бабушка опасалась, что ребенок подцепит какую-нибудь инфекцию. Зубовы жили в переулке около Парка культуры и отдыха имени Горького, и бабушка говорила Анжелике, что лучше находиться в квартире – дошкольницу могут украсть цыгане, которые толпами ходят по парку. Почему Надежде Васильевне пришла в голову мысль о ромалах? Анжелика никогда бабуле этот вопрос не задавала. Девочка скучала дома одна. Правда, она могла выходить на балкон и с завистью смотреть на своих одногодков, которые весело играли в палисаднике. Вас удивляет, что сверхтревожная Надежда разрешала ребенку стоять на балконе одному? Лоджия напоминала клетку, ее закрыли решетками сверху донизу, даже при большом желании Анжелика не могла вывалиться наружу. Городская квартира казалась ребенку тюрьмой.

А в селе раздолье. Малышка дружила с местными ребятами, вместе с ними бегала на речку, научилась плавать. Порой она целый день не появлялась дома. А зачем туда ходить? Если Анжи проголодается, то может сесть за стол в любой избе. Ее вкусно покормят и даже спать уложат. Впрочем, точно так же поступала и Надежда Васильевна, если к Зубовым приходила шумная детская компания.

Анжелике нравилось в Потапкино почти все. Но лет в одиннадцать беззаботную жизнь девочки нарушил случайно услышанный разговор. Малышку уложили спать, а она проснулась около полуночи и побрела в туалет. Санузел располагался рядом с кухней. Лика устроилась на унитазе и услышала голос Маргариты Львовны Невзоровой, ближайшей подруги бабушки, которая постоянно приезжала в Потапкино, постоянно оставалась там на выходные и вечно приставала к Лике с разными вопросами.

– Есть вероятность, что несмотря на все, что сделано, Роберт вернется? – поинтересовалась Марго.

– Нельзя быть уверенной даже в том, что мы с тобой завтра проснемся, – почему-то рассердилась бабуля. – Забудем эту тему. Лика может услышать про Роберта.

Анжелику охватило любопытство, она вышла из туалета. Будучи очень любимым, избалованным ребенком, вошла на кухню и задала вопрос: