Итерация II (СИ) - "Корольков" - Страница 34

— С решением этого вопроса будет сложнее, но сделаем всё возможное.

— Это нужно решить. — выделив голосом последние слова, Сталин положил трубку.

Ненадолго задумавшийся Берия положил на место трубку телефона, а затем решительно отправился к выходу из кабинета. Открыв дверь в приёмную, он приказал помощнику:

— Меркулова и Кобулова ко мне. Срочно!

Затем вернулся за рабочий стол, продолжив работу.

Минут через пятнадцать в дверь постучали и после разрешения, в кабинет Наркома вошли: первый заместитель наркома — начальник Главного управления Госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов и начальник Главного экономического управления НКВД Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Богдан Захарович Кобулов. Дождавшись жеста хозяина кабинета, приглашавшего вошедших присесть за стол для совещаний, высокопоставленные сотрудники органов госбезопасности заняли места друг напротив друга, выложив на стол записные книжки и письменные принадлежности.

— Поступило распоряжение, — Берия сделав паузу, продемонстрировал откуда пришло указание, показав указательным пальцем вверх, — Срочно отправить группу сотрудников центрального аппарата НКВД в Сургут. Что там случилось — пока неизвестно, но товарищ Сталин считает задачу крайне важной. Старшим группы назначаю товарища Меркулова. В группу должны войти по два специалиста от каждого управления. Решения по персоналиям — за Вами.

— Слушаюсь. — ответил Меркулов. — Когда и откуда вылет? Кто организовывает связь.

— Время и место вылета будет известно через час, организация перелёта возложена на Наркомат обороны. Что со связью — пока не понятно, Сургут — маленький населенный пункт, и правительственной связи там нет.

— Может Наркомат обороны поможет. Или…

— Может и поможет. Какой ещё вариант?

— Если использовать обычную связь, то можно привлечь наших сотрудников. Определить время для переговоров и в этот промежуток на узлах связи будут дежурить наши люди.

— А если появится срочная информация? — резонно спросил Кобулов.

— Введём круглосуточное дежурство. — подвёл Берия итог обмена мнениями.

— Товарищ Нарком, — обратился Кобулов, — Какие задачи ставить специалистам экономического управления? Кого подбирать?

— Точной информации нет, сами понимаете, Мехлис выходил по обычной связи. Возможно, дело связано с найденным золотом, серебром или драгоценными камнями. Места вполне располагают. Как уж об этом Лев Захарович узнал — не представляю. Может он Всеволоду Николаевичу и расскажет. На этом всё, товарищи. Жду доклады и результаты.

[1]Ханты-Мансийским окружной центр стал только 23 октября 1940 года. С этого же дня и Остяко-Вогульский округ стал Ханты-Мансийским.

[2]Название Ханты-Мансийска до октября 1940 г.

[3] В 1935 году Н.А.Волковым, Н.Г.Гагариным и С.И.Часовщиковым был разработан первый советский телетайп СТ-35.

Полк, в ружьё!

Борясь со скукой и сном, дежурный по полку, старший лейтенант Шмаков, мечтал. А что ещё прикажете делать дежурному по воинской части, в забытой богом и людьми сибирской глуши. Вообще помечтать о «великом», Михаил любил и предавался думам в любое удобное и неудобное время, не обращая внимание на то, что его вечно сонное, мечтательное выражение лица, категорически не нравится всем тем, с кем Михаилу приходилось служить и общаться. Шмаков был уверен, что всё это от зависти к его стратегическому складу ума.

А как же иначе? Только из зависти к юному таланту, поставил «неуд» преподаватель тактики в Тамбовской военно-пехотной школе, коллектив которой ещё не осознал, какого великого полководца они гнобили, чуть на закопав «талант» и постоянно угрожая отчислением. Подумаешь, в роли командира батальона, он принял решение форсировать реку не поперёк, а вдоль. Но, в этом ведь и был скрыт полководческий замысел. Противник в жизнь не догадается, что так тоже было можно, и, войска, ведомые Шмаковым, пользуясь замешательством врага, врывались в тыл, громя супостата направо и налево.

А преподаватель топографии? Как он бушевал и брызгал слюной! Кричал, что только бездарь, ни бельмеса не смыслящий в военном деле, не умеющий читать карту, может разместить батальон в глубоком болоте, к которому ведёт одна единственная дорога! Шмаков, уверенный в том, что зелёное пятно на карте означает лес и ничего более, пытался доказать полковнику, возомнившему себя Пржевальским, что в этом хитрый план боя и заключается. Но, куда там, продолжая обзывать его неучем и лентяем, топограф тоже влепил «неуд».

С грехом пополам (не без помощи высокопоставленного дальнего родича из Москвы) закончив курс Тамбовского пехотного, Шмаков получил назначение в эти забытые леса.

Служба на новом месте тоже не складывалась. Начальство, от комбата и командира полка, до комиссара, постоянно к нему придирались. Подумаешь, было дело, когда оставаясь за комроты, Шмаков вывел на учения подразделение, не получив сухой паёк и не сняв бойцов с котлового довольствия. Ох и орали на него все подряд, обвиняя в том, что он чуть не уморил голодом сотню человек, а обед приготовленный на роту, пришлось скормить свиньям. Особенно старался интендант полка, обвинив во вредительстве и растрате народных денег. В своём узконаправленном следовании всяким уставам, приказам и наставлениям, все эти начальнички не поняли главного — какой глубокий замысел преследовал Шмаков! Ведь на войне никому не будет дела до всяких документов, и при выполнении боевой задачи, вполне может быть так, что войска, под командованием Михаила, уйдут в глубокий отрыв от подразделений, руководимых любителями всяческих уставов, а усатый начпродснаба не сможет вовремя доставить пищу. Вот тогда-то героические шмаковцы, бойцы — приученные голодать по десять и более дней, всем покажут, как воевать надо.

Доводов лейтенанта комполка не понял (не иначе отличные оценки в академии получал по знакомству), и влепил Шмакову пять суток ареста, с удержанием денежного довольствия на срок содержания на гауптвахте.

И такие случаи происходили с Михаилом регулярно. Даже непонятно, как Шмакову присвоили очередное звание? Не иначе кто-то на небесах решил посмотреть, что же дальше будет.

Вот и сегодняшний день не задался. Причем неудачи начали сыпаться сразу после обеда. Оказалось, что капитан Логинов, который и должен был заступить дежурным, неожиданно отпросившись у комполка уехал в больницу, жена у него, видите ли, рожает. Пришлось Шмакову не отдохнув, не выспавшись перед заступлением в наряд, нарушив верную шмаковскую примету — не соглашаться ни с кем меняться дежурством, отдуваться за другого. Конечно же наряд пошел кувырком, забирая остаток сил у так и не отдохнувшего Михаила.

Вымотавшись за день от суеты, Шмаков пришёл в штаб и усевшись за стол в комнате дежурного по полку, задумался о тех реформах, которые, по его мнению, могли поднять Красную Армию на недосягаемую высоту… Воспарив в мыслях, он не заметил, как заснул, опустив голову на грудь и пуская из уголка рта тонкую струйку слюны.

В три часа ночи, от рёва, прибывшего на проверку караулов комиссара полка Выскребенцева, проснулся не только Шмаков, но и похоже все звери в десятикилометровой округе.

— Тащстаршлейтенант! Что Вы себе позволяете? Какое Вы имеете право спать на посту??? Мало того, у Вас перед носом спит, выдавая храпака, и часовой, охраняющий Революционное Знамя полка!!! Вы что, хотите под трибунал загреметь и всё командование с собой под статью подвести?!!!

Ничего не понимающий спросонья Шмаков, хлопал глазами и мычал в своё оправдание что-то невнятное.

— Как ханку жрать, по разбитным бабёнкам бегать, да в картишки половину жалованья просаживать, так тут у нас Шмаков в передовиках, а то, что у нас чуть было Знамя не спёрли… — продолжал бушевать Выскребенцев, — Ваше персональное дело завтра же будет разобрано на комсомольском собрании полка! Подотрите слюни, Шмаков и наведите, наконец, должный, уставной порядок!!! И прочитайте наконец-то Устав. На то, что сможете что-то выучить, даже не надеюсь.