Железная Дева (СИ) - Шмыков Роман - Страница 22

— Ты слышишь меня, сука тупая?

Он двинулся в мою сторону, я остановилась, решила не убегать. Сняла капюшон и встала в стойку, приготовившись если что пустить в ход кулаки. Посиневшие костяшки прилетят сильно, но вот потом сами заболят. Ничего, одного панча точно хватит. И тут наркоман застыл, словно увидел нечто такое, что не ожидал совершенно встретить. Да и я в его чертах заметила знакомые изгибы.

— Эй, идите сюда!

Из той же комнаты выползли остальные. Женщина совсем стара и ездит на деревяшке с колёсами. Ног у неё не было, и жилистые мускулистые руки торчали из дырявой футболки по локоть в саже. Второй же мужчина был крайне высок и темечком при движении с лёгкостью доставал до нерабочих люстр. Этих я не знала, но вот первого точно когда-то видела.

— Пира, это ты?

— Кто спрашивает? — я сама сипела, но звучала куда увереннее их. При этом в голове постоянно переворачивались воспоминания в поисках имени незнакомца, знавшего, как меня зовут.

— Это же я, Юлек!

Я не узнавала его, имя и внешность не сращивались. Я не стала копаться в своих мозгах и сделала вид, что встретила далёкого приятеля, держась в стороне с глупым видом.

— Как ты здесь очутилась? — его беззубая улыбка вызывала омерзение. Покрытая тремя калечными взглядами, я спиной ощущала табун мурашек. Зря я сюда пришла.

— Так и будешь молчать?

— Есть Эксы?

Когда-то самые популярный на Венере синтетический наркотик, привезённый в стародавние времена с Земли, пользовался огромным спросом среди детей интерната. Дешёвый, легкодоступный, если иметь определённые связи. Я в первый день бросила, когда поступила в Академию, а вот большинство ребят осели на четвёртом круге и вряд ли его хоть раз покидали, даже будучи взрослыми и работоспособными Горожанами. Эти — одни из них и какая-то прибившаяся к бывшему молодняку старуха.

— Есть… а ты хочешь?

Я кивнула, словно так с меня снимается ответственность за согласие. Рот мой остался целомудренным, он не ответил, и так будет проще. Я знаю, уже сто раз проворачивала подобное в отрочестве, когда накопившиеся страхи, комплексы и противоречия сражались во мне за первенство. И кто бы ни поднимался на пьедестал по итогу — Экс сбивал каждого без исключений.

— Проходи с нами…

— Нет. Просто дай и всё.

— А ты заплатишь?

И тут я повторно пожалела, что не взяла ВЕРИ-СМАРТ. Вряд ли у этих мусорщиков есть электронные счета, но я могла снять наличность, которую уж никто и не котирует лет так пятнадцать. Этот район — прошлое, и должно кануть в небытие, когда покину Город. Будто я последняя по-настоящему живая, кто поднимался по этим обветшалым лестницам.

— Нет.

— Тогда почему так нагло просишь? — высокий сделал шаг навстречу и добавил злобы в голос, но это выглядело жалко. Я усмехнулась и расставила ноги, снова готовая разбить чью-нибудь морду.

— Не трогай её, она из наших.

— Она из Бирюзовой армии. Отсюда чувствую вонь подстилки Совета.

Высокий со старухой вернулись в комнату, и я вспомнила, почему когда-то рьяно рвалась в ряды армии. Это был мой личный протест против прошлого, которое я любила и долгое время не могла отпустить. Приняла тогда правильное решение, но через какие же муки оно мне далось. Я словно предала саму себя — ту самую девочку, брошенную родителями, что училась жизни на скверах и разбитых дорогах четвёртого круга. Она где-то внутри, бренчит пустыми бутылками страута, крича, что подростковый алкоголизм — всего лишь весёлое занятие по вечерам.

— Не обращай на него внимания.

А я и не обращала, всё думая, что же меня выдало. Обычная одежда, и нашивки ни одной. Может, от меня и правда смердит гимном?

— У меня есть Экс, но надо что-нибудь взамен.

— Чего хочешь?

Он облизнул губы и принялся шаркать мозольными стопами по дереву. Его дыхание участилось, и конечно я знала, что он попросит. Но я скорее сброшусь с крыши интерната, чем раздвину перед таким ноги.

— Ты же правда не помнишь меня?

— Нет.

Злость уже лилась через края. Бессмысленные диалоги наскучили, и я до безумия захотела вспомнить, как же приятно разбегается Экс по крови, расслабляя тело и разум на несколько блаженных часов. После убийства Альфы это второй по силе экстаз.

— Я был в тебя влюблён, помнишь…

— Мне плевать. Давай Экс и катись к своим. — Моё превосходство распространялось по этажу, только я ошиблась в том, что решила обращаться с выходцем из интерната как с обычным Рядовым.

Он больше не мямлил, за секунду подскочил ко мне и ударил в живот. Мы в детстве никогда не терпели пренебрежительного отношения к себе от кого бы то ни было, и в этом мужчине ощущение чужого неоправданного высокомерия позволило вдруг стать резвым и сильным. В глазах огонь, а кулаках — металл, и прилетел он прямо по треснутым рёбрам. Я согнулась, застонала и упала на колени. Лежачих не бьют, да и по заслугам уже получила. Больше не ударит, только если не продолжу дерзить.

— Ты сама виновата.

Какая же до ужаса знакомая фраза, пусть и звучащая из этих гнилых уст. Осознавая, что он прав, я вдохнула и поднялась, упёршись практически ему в лицо. Запах стоял такой, что меня чуть не вырвало, уже в который раз за последние несколько суток, однако пустой желудок не позволил дать новых причин меня избивать. Везение на пустом месте. Забавно.

— Дам экс, если заголишь грудь…

Он прошептал, снова став тем самым неуверенным торчком, что до этого стоял на пороге мальчишеской комнаты. Я проглотила гордость и задрала верхнюю одежду. Холодок заставил соски набухнуть, и слёзы чуть не хлынули из глаз. Трудно поверить, что, как и в детстве, я показывала тело за алкоголь или наркотик перед кем-то. Жалость к себе наполнила руки усталостью, и я невольно опустила куртку, побоявшись вдруг, что этого может оказаться недостаточно.

Наркоман, узнавший меня каким-то чудом спустя столько лет, не попытался облапать мою тело, и я благодарила за это Солнце. Худощавый призрак тоже когда-то брошенного юноши пустил слюну, она громко капнула на пол и тут же впиталась старым деревом. Он почесал пах, и к ноздрям моим поднялся затхлый запах грязного человеческого тела. Я не отстранилась, осталась на месте, принимая наказание и за собственную мерзость, но уже моральную. Я хочу Экс, тем более мне его пообещали.

— Ладно, за мной.

Я прошла с ним в комнату. Там стояли несколько двухъярусных кроватей с жёлтыми простынями. Пара стульев у окна и складной стол, на котором разместились кучки порошков и свёртков. Пакетики лежали отдельно, и в них я узнала красноватый, такой желанный в эту минуту, Экс. Если б не баранки дерьма тут и там, то самолично бы рванула за любимым лакомством юношества, и плевать на последствия. Хоть в окно сигану, если того потребуют обстоятельства, лишь бы в кармане не было пусто.

Мне протянули пакетик, и я обеими ладонями его приняла как величайшую в мире награду. Даже первую медаль получала с меньшим восторгом, чем эту малютку, переливающуюся на свету. Я кивком поблагодарила и попыталась уйти, но меня схватили за руку. Высокий поднялся, и старуха подъехала ближе. Ну да, как и многие годы назад, я расплачусь не деньгами. Не стоило и надеяться на иной исход.

— Раздели с нами. Мы как раз готовились бахнуть по порции. Ты как знала, как и детстве. Помнишь, да?

Но я всё равно не помнила, зато приятное расслабление разлилось по телу. Не могу сказать, почему так боюсь, ведь могу каждого из них превратить в избитые куски мяса, но веду себя с ними как со старшими ребятами, когда-то сексуально и морально издевавшимися надо мной. Не стоит давать отпор, иначе будет хуже, и нянечка как обычно найдёт синяки на твоей шее, ногах, а если и трусики заставит снять, чтоб признаться…

— Нет, пойду на крышу.

Наркоман расстроился, хотя настаивать не стал. Что-то человеческое мелькнуло в его взгляде, а мне стало немного стыдно. Будто я разочаровала близкого человека, кровного брата, и прощения искать буду достаточно долго. Они втроём, как и сказал мой спаситель, разделили на равные части содержимое пакетика и вдохнули по порции. Новый вариант, а давным-давно я пила Экс, растворённый в воде. Изжога настигнет лишь после длительного сна с лучшими в мире сценариями. Оно того стоило, а что будет сейчас — узнаю совсем скоро.