Религиоведение. Индуизм - Альбедиль Маргарита Федоровна - Страница 17

Представляя служение божеству делом скорее внутренним, чем внешним, Бхагавадгита вместе с тем связала его с йогической тренировкой. Слово «йога» происходит от корня со значением «соединять», «связывать вместе». Подразумеваются мирские связи, опутывающие дух; освобождение может наступить лишь тогда, когда человек «развяжется» с этим миром и «свяжет» свою душу с богом. В самых общих чертах йогой называют любой метод медитации или любую аскетическую технику. Рядом с классической йогой как системой философии есть еще многочисленные формы популярной, несистематизированной йоги, но во всех случаях акцент делается на самодисциплине, которая осуществляется под руководством наставника.

Иерархии этих путей к богу нет. Как говорил мистик Рамакришна, все дороги хороши, даже плохие, и все человеческие судьбы хороши, если каждый будет искренне следовать своему предначертанию. Все остальное — от бога. Иллюстрацией к этим словам служит история отношений Рамакришны с актером Гириш Чандра Гошем, рассказанная Роменом Ролланом со слов одного индийца.

Этот великий актер и драматург был пьяницей и гулякой, хотя иногда играючи сочинял прекрасные религиозные произведения. При первой встрече с Рамакришной он был пьян и оскорбил его, но тот спокойно сказал: «По крайней мере, пейте во славу бога! Может быть, он тоже пьет…» Пьяница разинул рот: «Откуда вы это знаете?» Рамакришна ответил: «Если бы он не пил, как бы он мог создать этот сумбурный мир?» Гириш, потрясенный, ушел, а Рамакришна сказал, обращаясь к своим ученикам: «Он очень благочестив к богу». Впоследствии Гириш стал одним из самых преданных учеников Рамакришны.

В другой раз этот великий учитель отговорил одну дряхлую старушку, которая хотела удалиться в Бриндабан и вести там религиозную жизнь. Он сказал, что она слишком любит внучку, и та будет помехой в ее молитвах. Рамакришна ее убедил, что никуда не нужно уходить: все хорошее, что можно получить от жизни в Бриндабане, она получит и здесь, у себя дома, если сможет полностью отдаться нежному чувству к внучке, видя в ней саму богиню. «Ласкайте ее, сколько хотите, кормите, одевайте, балуйте ее досыта. Думайте только при всех ваших деяниях, что вы поклоняетесь богине Бриндабана!»

Итак, совсем не обязательны какие-то особые усилия или измышления. Нужно следовать своему пути, но только научиться видеть за завесой майи бога и не уставать благодарить его. Все эти стержневые идеи и представления, составляющие жизненную ткань индуизма, не зубрили в школах и вузах, а впитывали с молоком матери, узнавали в детстве из сказок и басен, наблюдали в повседневности и видели в театрализованных праздничных мистериях, — словом, им обучала сама школа жизни, в распоряжении которой было много опробованных и успешных методик.

Вот как говорится о главных, основополагающих понятиях индуизма в «Океане сказаний» кашмирского поэта XI в. Сомадевы. Один из героев повествования забрел как-то раз в пещеру и обнаружил в ней прекрасный дворец из драгоценных камней. Он подошел ближе, заглянул в окно и увидел там женщину, вращающую колесо, вокруг которого роились гудящие пчелы. Поблизости стояли бык и осел, первый изрыгал молочную пену, а второй — кровавую. Пчелы подлетали к ним и пили эту пену. Те, которые подлетали к быку и пили молочную пену, становились белыми, а подлетавшие к ослу и попробовавшие черную кровавую пену, — черными. Испив пены, они превращались в пауков и плели паутину. Белые оплетали ею благоуханные цветы добра, а черные — ядовитые цветы зла. Так пауки занимались своей паутиной, но вдруг явился двуглавый змей, у которого одна голова была белой, а другая — черной. Он стал беспощадно жалить пауков, и они падали замертво.

Женщина сгребла этих пауков и разбросала в разные сосуды. Они ожили, и опять принялись ткать паутину, как и раньше, но те, которые ткали ее на ядовитых цветах, мучились от яда и стонали, а следом за ними застонали и другие пауки. Неподалеку сидел подвижник, погруженный в медитацию. Стоны пауков нарушили его размышления, и он из сострадания к этим тварям изверг изо рта огонь и спалил паучьи сети. Все пауки убежали и скрылись в полом стволе бамбука, из верхушки которого возникло сияние. И вдруг все исчезло — и женщина с колесом, и осел, и бык…

Вернувшись, герой рассказал обо всем увиденном мудрецу, и тот объяснил, что бог все ему, счастливцу, показал. Оказывается, женщина, которую он видел, есть не что иное, как Майя, иллюзия, колесо же, которое она вращала — колесо земного бытия, сансары. Жужжащие пчелы — живые существа, а бык и осел — праведность и неправедность. Молочная пена, изрыгаемая быком, — добрые дела, а черная пена у осла — дела злые, недобрые. Белели те, кто совершал добрые дела, а чернели злодеи от своих злодеяний. Цветы благоуханные — это счастье людское, а ядовитые цветы — горе. Ну, а паутина — это наши житейские привязанности: дети, жены, имущество и все остальное.

Сколько ни копошились пауки в своих паутинах, все-таки сразила их смерть в облике двуглавого змея, который жалил и добрых, и злых. Но Майя в образе женщины разбросала их по разным женским утробам-сосудам, и снова они вернулись в круг земного бытия, продолжая ткать паутину мирских тягот и обрекая себя на счастье и горе. Наконец, черные пауки запутались в своих же тенетах и стали стонать, взывая к богу, а следом за ним обратились к нему и белые пауки. И тогда он явил сострадание и, превратившись в подвижника, спалил опутавшие их сети. Освобожденные, они проникли в посох великого бога, увенчанный диском солнца, и достигли высшей небесной обители. Перестали для них существовать и Майя, вращавшая колесо сансары, и бык-праведность, и осел-неправедность, и все остальное. Так был преподан герою урок, как избавиться от наваждения, с помощью которого Майя помрачает умы людей, и обрести освобождение от мирских тягот.

Дар индуизма человечеству

Иногда к важным признакам индуизма относят обожествление коровы. О нем стоит написать подробнее, тем более что М. Ганди считал это вторым уникальным даром индуизма человечеству после принципа ненасилия.

Священный статус индийской коровы обычно вызывает у большинства западных людей удивленно-насмешливую реакцию. Надо же! Корова — и вдруг священная! Эта реакция вполне понятна и объяснима: у нас корова чаще всего ассоциируется с непроходимой тупостью, неловкостью, неуклюжестью и другими не слишком симпатичными свойствами, которые весьма далеки от каких-либо представлений о святости. Чего стоит хотя бы русское выражение «как корова на льду», да и другие, ему подобные.

Индуисты же воспринимают корову совершенно иначе. Как удивлялся Афанасий Никитин, попавший в Индию: «Индеяне же вола зовут отцем, а корову матерью, а калом их пекут хлебы и еству варят собе». Да, и в этом случае, как и во многих других, «индеяне» преподали всему человечеству урок благодарной памяти природе (или богу). Они забыли 0 походе Александра Македонского в свою страну (так ли уж достойно вечной памяти его непомерное честолюбие?), но очень хорошо помнят, как многим они обязаны корове.

В самом деле, после одомашнивания этого животного во время неолитической революции оно оказалось полезным человеку все целиком: мясо и молоко шло в пищу, из костей мастерили орудия труда, из шкуры шили одежду, моча заменяла мыло и стиральный порошок, а навозом удобряли поля. Что же удивительного в том, что корова в мифах многих народов имела самое непосредственное отношение к творению мира и уже одним этим была достойна того, чтобы ее возвели на высокий пьедестал?

Однако позже возобладало сугубо прагматическое отношение к этому славному животному. Так случилось в большинстве стран, но не в Индии. Индуисты, напротив, окружили корову ореолом непогрешимой святости. Правда, во времена Ригведы ее еще убивали и приносили i$ жертву богам. Но позже утвердилась доктрина ахимсы, т. е. непричинения вреда всему живому, и сама мысль об убийстве священной коровы стала считаться кощунственной. Во второй половине 1 тыс., т. е. примерно в пуранический период, в святости и неприкосновенности коровы уже никто не сомневался. Ее достоинства солидно подкреплялись легендами и мифами о ее божественном происхождении, о существовании связанного с Кришной специального коровьего рая — голоки в индуистской космологии и другими не менее вескими аргументами.