Выживший : С нуля (СИ) - Степанов Андрей - Страница 23

— Ага, — вздрогнул я, вспомнив зверюгу, которая помешала мне привести в порядок куртку и сапоги. И такую мне можно будет заколоть? Интересно, как. Но спрашивать вслух у старика я не стал, и просто кивнул в ответ.

И мы продолжили разделывать тушки. Старик ловко снимал шкурки и складывал их в сторону. Мне он пояснил, что потом выскоблит их, уберет все лишнее, а затем сможет, если я вдруг найду кого-нибудь из людей, выменять одну или две на что-то полезное.

— Потому что даже в мое время не каждый человек мог прибить зайца. А тем более его освежевать. Понимаешь, все очень непросто было в этом мире. Все знали, что нужно делать. Каждый был уверен, что его мнение — правильное. Но при этом никто не мог действовать верно. Иначе не было бы ни войны, ни голода перед ней.

— А еще и голод был?

— Да какой. Причем каждая сторона думала, что сильнее голод был у противника. А оказалось, что силы практически равны. Поэтому и результаты боев стали… удручающими. Почти все погибли на полях сражений.

— А как долго война длилась? — спросил я, пытаясь вникнуть в историю всего происходящего.

— Да лет пять, не меньше. И к последнему году развелось столько всякого зверья, что они уже без опаски выходили к людям, разоряли деревни и драли не только скот, но еще и жителей. Поэтому очень часто после небольших сражений тех, кто выжил, просто заедали волки. Или другие дикие звери.

— А что было потом?

— Потом все выровнялось. Природа не терпит несправедливостей. Неравных чаш весов. Для хищников стало мало еды, и они перестали плодиться. Как только их стало меньше, сразу же повылезали всякие мелкие… типа зайцев и прочих. Ну и так далее, что я тебе объясняю. Ты должен помнить. Разве в школе не учился?

— Учился, — я пожал плечами. — Но эту теорию не помню. То есть, ты говоришь, что все происходит циклично. Но какой сейчас этап? Хищников мало?

— Вероятнее всего, да. У меня рядом их очень мало. Поэтому могу точно сказать, что несколько километров через поля ты пройдешь безо всяких проблем. А что будет происходить дальше — уже не знаю.

— Я уже не понимаю. Информация от тебя звучит так, словно ты не хочешь меня отпускать. А на самом деле отправляешь?

— Пока ты сам не увидишь, что происходит на самом деле, ты не поймешь, что я прав. Я могу тебе говорить и клясться, но ты не поверишь мне. А если увидишь сам, то примешь правильное решение, и я в этом ни разу не сомневаюсь. И до твоего отбытия нам надо усердно заниматься подготовкой.

— А тетрадь ты мне отдашь?

— Нет.

— Почему? — я вновь засомневался в адекватности Отшельника.

— Потому что я тебе сказал, что верю — ты сделаешь правильный выбор. Начинаем подготовку?

Глава 38

Последние приготовления

Для долгого похода в полном одиночестве мне требовалось немало сил, однако Отшельник, я более чем уверен, про это совершенно забыл. Он гонял меня в хвост и в гриву. И первое, что он попросил меня сделать — выстирать одежду все в том же поганом и холодном ручье.

Нет, вода в нем была очень чистой, но настолько студеной, что у меня не осталось никаких сомнений — больное горло с такими замороженными руками и ногами мне гарантировано.

Вдогонку к этому действу, когда я решил, что хотя бы пахнуть буду более-менее нормально, оказалось, что одежду старик будет сушить над костром. Да, высоко, чтобы ничего не сгорело, но вонь от одежды мне совершенно не нравилась.

— Оно в лесу сто лет сохнуть будет. А бегать босиком по иголкам в поле — так себе удовольствие, — отметил старик. — Но, если ты хочешь убедиться лично в том, пожалуйста, проверь. Заодно быстренько просушишь.

— Ага, на солнце, — съязвил я.

— Нет, пока бегаешь, — ответил мне старик, после чего я не стал ему мешать реализовывать его же идеи по моей подготовке.

Сумку мы умудрились прокипятить еще прошлым днем, так что из нее больше ничем не пахло. Вид она свой тоже не потеряла, и даже интересно смотрелась на фоне чистой одежды.

Пока я ждал, Отшельник принялся бубнить:

— Мог бы и получше отжать, — он потыкал мои кроссовки. — А это вообще никогда не высохнет. Так и придется тебе лапти вязать.

Самое удивительное, что я до сих пор не мог заметить, в чем ходит сам отшельник. Его балахон так удачно скрывал обувь, что мне было удивительно любопытно — что у него на ногах. Наверняка какие-нибудь интересные сапоги. Кирзовые, не иначе. Хорошо, что армия мне теперь не грозит.

Я икнул. Кажется, еще кусочек памяти всплыл у меня в голове. Интересно получается. Может, пока до реки дойду, вспомню собственное имя или узнаю что-нибудь еще.

— Отшельник! — меня мучил еще один вопрос. — Так общего уровня здесь нет?

— Уровня? — недопонял меня старик.

— Уровня-уровня. Ну, вот ты говоришь: сообразительность у тебя тройка, ловкость тоже, сила — шестерка. Красноречие ты мне нормально дал. Пятерку, кажется?

— Красноречие я тебе пока не засчитывал. Рано еще. А так — да, все правильно помнишь. Итого у тебя аж двенадцать баллов.

— А это что-то дает? А если пятнадцать будет? Или двадцать? Или тридцать? — продолжал наседать я.

— Слушай, Бавлер, — оборвал меня отшельник, — то, что можно получить десятку по навыку — да, однозначный факт. Тут не буду спорить. Были такие люди, которые имели эту десятку по моей системе. Тех, кого восемь или девять — конечно, на порядок больше, однако и десяток было прилично.

— Ого, наверно, это были настоящие богатыри!

— Знаешь, в чем суть десятки, Бавлер?

— Не-а, — ответил я, высиживая время на большом деревянном пеньке.

— Суть десятки в том, что ты — лучший. Что если и есть кто-то рядом с тобой, то это такая же десятка и вы — равные.

— Ага, так ты признаешь, что цифры твои относительны?

— Нет. Это как раз доказывает абсолютность.

— Как в боях без правил, кто победил, то и чемпион?

— По сути, да. То есть, если ты не до конца понял, то десятка по красноречию есть у того, кто может переспорить любого собеседника. Может сделать так, что каждый встречный пойдет за ним.

— Это разве не харизма?

— Ладно, убедит словами того идти следом.

— Я даже запоминать не успеваю твою систему. А от чего зависит все это?

— Харизма — сама по себе. А вот красноречие зависит от сообразительности в том числе. Иногда важно промолчать и сделать паузу, а не говорить слова, о которых потом пожалеешь.

На том лекция кончилась. Я понял, что у старика имеется еще вагон различных параметров для меня, который откроются чуть позже. По общему уровню он мне ответа не дал, потому что отошел собирать мох для щелей в доме.

Пока я бегал стирать вещи, он успел подбить деревянной дубинкой несколько расшатанных бревен так, чтобы они встали на место. Теперь же он собирался конопатить щели.

Еда готовилась на отдельном костре. Представить, что мы разожгли аж два костра — такая трата дров! Это все Отшельник сокрушался. Экономист. Как будто в лесу мало веток падает.

Интересно, однако, что у него должен быть колун. И, вероятно, все же еще какие-нибудь инструменты. Но я так и не получил доступ к его сундуку. И сейчас уже не собирался этого делать.

Просто сидел, наслаждаясь моментом. Впереди предстояла еще упаковка кроличьих тушек в чистую сумку. Жаль, что не было ни пакетов, ни упаковочной бумаги. Только лишь сумка.

— Как настрой? — спросил Отшельник между делом.

— Прекрасный, — ответил я, уверенный в том, что все движется к успеху.

— Раз прекрасный, тогда пойдем, покажу тебе пару травок, которые могут тебе помочь.

— Помочь? От чего?

— Не от всего подряд, но если ты вдруг отравишься, то лучше парочку держать при себе.

— Хм, — задумался я и потрогал футболку, которая почти что высохла. — То есть, я эту травку съем и вылечусь?

— Нет, — ответил старик. — Тебя стошнит.

Глава 39