Проклятие Ильича (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 38

Ух, ты, а Левин ещё соли в борщ ожидал.

— Уйдите оба с глаз моих. Зинка, дома выпорю.

И этот килограмм сметаны в тарелку бухнула.

После обеда Владимир Ильич сначала прогулялся до фельдшерского пункта, где ему и укол поставили не больно, и перевязку очень аккуратно сделали, и даже выдали батончик гематогена и десять большущих таблеток аскорбиновой кислоты.

— По одной в день.

Женщине было под полтинник, и она большую часть дня, видимо, сидела одна и скучала, потому что вывалила на Костика весь ворох деревенских новостей и вызнала у него всё про Боливию. Даже того, чего пациент и не знал.

Потом была тренировка в секции самбо. Левин понял, что тренер из Снегирёва Ивана Николаевича, как из… пуля. Только кричать и ругать пацанов мог, а сам был ну очень среднего уровня борцом. Владимир Ильич понаблюдал, как сам наставник отрабатывает приёмы с пацаном лет шестнадцати. Какая-то коряга, похожая на плечо с колена, хреновая передняя подножка. И совсем уж корявый бросок через себя с упором стопы в живот. Нет, с таким набором приёмов пробиться дальше облсовета даже по «Урожаю» не просто. Критиковать тренера Владимир Ильич не стал. Зачем? Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет. Молодец парень, не водку пьянствует, а детей за копейки учит и себя в форме поддерживает.

Всё же один совет Левин тренеру дал:

— Нужно один день, несмотря на все возражения пацанов, делать днём ОФП. Подтягивание, отжимание, с гантелями и штангой работа. В данном случае просто гриф, но обязательно. Техника техникой, а сила в борьбе играет решающую роль. А ещё нужно один день в футбол играть с другими ребятами. У вас же есть секция футбола? Вот с ними и надо. Пусть те выигрывают. Здесь главное — не победа. Нужно воспитать в ребятах командный дух. Они должны стать не секцией, а командой, в которой каждый человек будет поддерживать каждого.

После тренировки, где Левин не забывал и гантели тягать, он сполоснулся, обмотав пузу куском полиэтилена, под душем и пошёл в столовую. Тётя Клавдия приготовила для Костика отдельный ужин. Н-да. Поварих злить нельзя. Это была свежая капуста, нашинкованная с морковкой, и сдобренная слегка уксусом и солью. А, ну и маслицем подсолнечным окроплённая.

— Фельдшер сказала, что тебе капусту надо, — и подвинула тазик.

В прямом смысле. И огромную краюху хлеба с маслом.

Левин бы вместо тазика капусты с удовольствием тазик пельменей съел. Вроде и не сильно нагружался на тренировке, а аппетит нагулял.

Выйдя из столовой, Владимир Ильич постоял, раздумывая, чем бы заняться. И занятие сразу само его нашло. Из задней двери столовой с двумя большими сумками в руках вышла Зина. Сумки были огромные и тяжёлые.

Так-то сам инвалид, но смотреть, как пусть и не хрупкая девушка, сгибаясь под тяжестью ноши, семенящей походкой запинается о неровности дороги, старый тренер позволить себе не мог.

— Зин, тебе помочь? — Левин перегородил ей дорогу.

— Ты же больной.

— Мы потихоньку.

— Держи тогда одну ручку. Вторую сумку я сама понесу, а эту вместе.

Так и шли. Н-да, пузо побаливало. Но дать заднюю было нельзя, и, стиснув зубы, Владимир Ильич тащил ношу. Чтобы хоть как-то скрасить дорогу, рассказал Левин девушке пару не сильно матершинных анекдотов. Смех был заразительный у голубоглазки. И громкий — на всю улицу.

К счастью, идти пришлось недалеко. Дом у тёти Клавы был большой, обложенный белым кирпичом и под железной крашеной в зелёный цвет крышей.

— Это бычкам и свиньям, — пояснила, кивнув на сумки, Зина. Спасибо за помощь. Вон, слышишь, как ждут.

И правда — мычали там коровы или быки, хрюкали свиньи, орали петухи, кудахтали куры, гоготали гуси и даже кошка тёрлась о забор и мяукала угрожающе.

— Прямо Pink Floyd «Animals», — хмыкнул Костик.

Но девушка уже зашла в калитку и не услышала.

Услышали другие.

Событие сорок шестое

Принцип Байфилда

Вероятность того, что молодой человек встретит привлекательную девушку, увеличивается в геометрической прогрессии, если он уже в компании:

1) другой девушки;

2) жены;

3) более красивого и богатого друга мужского пола.

— Эй, москвич, а ну иди сюда!

Метрах в двадцати от Костика на противоположной стороне улицы стояли два товарища. Они были в клёшах таких приличных — прямо как у волка в мультфильме — и нейлоновых цветастых рубахах.

Левин прямо-таки почувствовал приближающиеся неприятности. Нет, он трусом никогда не был. Трусливых самбистов или там дзюдоистов вообще, наверное, не бывает, не тот вид спорта. Это единоборство. Или ты, или тебя. И если боишься соперника, то как же его победить? Но вот сейчас с дыркой в животе он беззащитен. Да и так-то с двумя одному справиться не просто, а на одном ещё и тельняшка была под полурасстёгнутой рубахой. Три года в армии прослужил. Да и второй парень крепкий. В росте Костику они немного уступали, зато в плечах были поширше.

Пришлось идти. Не потому, что приказали, а потому, что нет другого выхода.

Рожа того, что чуть поменьше и в тельняшке, Владимиру Ильичу сразу не понравилась. Она была красная — сгорел, должно быть, солнце вон как жарит. Но это ладно. А ещё на этой красной физиономии были прыщи. Противные такие, с белыми кончиками.

— Слушаю вас.

— Вот и слушай, козёл! Ещё раз увижу возле Зинки и ноги переломаю! — прыщавый пристав на цыпочки сунул свою морду под нос Левину.

Фу. Принял чего-то вонючее товарищ. Чего тут гадать — брага или самогон. Из навоза, должно быть, гонят. Гнали же из него американские фермеры биодизель в будущем, почему же нельзя самогон?

— Честное слово, ребята, я просто помог Зине дотащить сумки из столовой. Две большие тяжёлые сумки.

Не дай бог сейчас ударят или ещё того хуже — пнут в живот.

— Врёшь, москвич, я же видел, как она смеялась и лыбилась тебе, — опять сунул Левину под нос прыщавую физию матросик.

— Ну не молча же идти.

— В общем, так, шкет, ещё раз увижу рядом с Зинкой — покалечу, — рыкнул местный и без замаха, но довольно сильно ткнул Костика кулаком в живот.

Бамс. Ох, больно-то как!!! То, чего Левин боялся, произошло. И ткнул своим кулаком матросик не в солнечное сплетение, а в рану. Сучок.

— Это тебе на память!

Два дебила сплюнули Левину под ноги и пошли в сторону спорткомплекса.

— Чтоб у вас повылазило! — зашипел им вслед Владимир Ильич и на автомате уже добавил: — Крекс-фекс-пекс.

Когда два придурка скрылись за поворотом, Левин расстегнул рубаху. На повязке, которую сегодня наложили ему в фельдшерском пункте, выступила кровь.

— Сволочи. Рожи прыщавые.

Левин развернулся и побрёл, прижимая руку к повязке, назад к центру села, где находился домик с красным крестом на двери.

— Елена! — фельдшер как раз закрывала дверь медпункта на ключ.

Владимир Ильич спросил при посещении, как звать хозяйку этого домика, и получил короткий ответ:

— Елена.

— А по отчеству?

— Елена. Елена Донцова. Так и зови. Все так и зовут, а детишки — тётей Леной, но ты не детишка, и потому зови Еленой.

— Елена!

Фельдшер повернулась.

— У меня повязка кровит, споткнулся сейчас.

— Ох, блин, давай быстрее заходи. Вообще, я не понимаю, кто и зачем тебе раскрыл рану и зачем тогда из больницы выписали. Дурость какая.

Елена положила Костика на кушетку и стала снимать повязку.

— У меня нагноение раны началось, вот два шва назад и раскрыли и стали промывать перекисью, но вроде гноя больше не было. А я сам попросил меня выписать. Лучше на перевязки ходить, чем в больнице лежать. Мне там от одного запаха хлорки плохо становилось.

— И что — теперь лучше? Там бы уже зажила рана. Ладно, это я так, по-стариковски брюзжу. Швы выдержали, это эти два кровить начали. Сейчас перекисью промоем и фурацилином и новую повязку наложим. Не боись, Костя, до свадьбы заживёт. Приглядел уже у нас девчонку? Зинка, вон, красавица у сестры моей двоюродной Клавдии. Присмотрись к ней.