Предвестник (СИ) - Горъ Василий - Страница 100

Я чувствовал намного больше — грусть, сожаление, глухую тоску и даже чувство вины. Но все это рвало душу буквально секунду-полторы. А потом во мне словно лопнула перетянутая струна, и пустота, возникшая на месте последнего «Прости», начала заполняться жгучей горечью.

— Прощание… — мрачно вздохнула Голикова, опять почувствовавшая слишком многое, и вздохнула снова: — Чума пытался ее остановить, но не смог. А жаль…

Следующие полчаса мы провели в тишине. Я смотрел на звезды, просвечивавшие сквозь стеклянные грани пирамиды, мысленно клял уродов, не оставивших симбионту ни единой возможности продолжить существование после завершения миссии, и потихоньку свыкался с пустотой в душе. А девчонки, прижавшись ко мне, щедро делились теплом своих сердец и медленно, но уверенно вытаскивали мое настроение из пропасти, в которую оно ухнуло. Потом я вспомнил о планах на день, понял, что рискую испортить отдых целой куче людей, последний раз посмотрел на ночное небо и заставил себя смириться с очередной потерей:

— Ладно, жизнь продолжается: через пару часов — утренняя тренировка, после завтрака — горные лыжи, после обеда — катание по льду Байкала на снегоходах, а вечером — шашлыки и традиционная сауна.

— О, он снова с нами! — обрадованно выдохнула Рыжова, взъерошила мне волосы и посерьезнела: — Я сваливаю к Полуниной. Заканчивать очередной следственный эксперимент.

Я притянул ее к себе, поцеловал в мягкие губы и благодарно улыбнулся:

— Спасибо! Здорово, что вы у меня есть…

— Будешь должен! — хихикнула она, выскользнула из объятий, выбралась на бортик, на ходу расстегнула мокрый лифчик, свела плечи, поймала соскользнувшую вниз кружевную тряпку за правую чашечку, бросила мне в лицо и унеслась в сторону женской раздевалки.

— Промахнулась… — «расстроено» заявила Ростовцева и нахлобучила «тюбетейку» мне на голову: — Ну вот, теперь совсем другое дело!

— Я уже в норме, можно не отвлекать… — сказал я, потом прислушался к себе и продолжил: — А вот от бутера-другого я бы не отказался.

— Сейчас организую. И тебе, и нам с Танькой! — стартанув из воды подобно ракете, выпущенной из подводной лодки, пообещала она и рванула по той же трассе, что и Рыжова. А я остался сидеть в своем лепестке, вовремя схваченный Голиковой:

— Да я бы и сам сходил.

— Вот еще! — фыркнула она и перебралась ко мне на колени: — Лучше приласкай любимую женщину…

— Я уже в норме, Тань!

— А я еще нет. Ибо оголодала… — вспыхнув, как сухая береста в пламени костра, хрипло выдохнула она, уперлась руками в мои плечи и провокационно-медленно приподняла из воды грудь с уже затвердевшими вишенками сосков. Я сломался еще до того, как правый коснулся моих губ — сомкнул ладони на восхитительной талии, потянул Голикову на себя и очень быстро потерял голову от желания. Через какое-то время нас стало трое, и сорванную крышу разнесло вдребезги.

«Первая психологическая помощь» в исполнении этой буйной парочки окончательно вправила мозги, так что в половине седьмого утра я, выжатый, как лимон, но довольный до невозможности, наскоро ополоснулся, облачился в махровый халат и пошлепал к лифту. До апартаментов Полуниной добрался на расслабоне, вломился в спальню, наткнулся взглядом на сияющее лицо Лерки и чуть не оглох от счастливого вопля Люды:

— Денис, прикинь, я вижу свет!!!

— Врет… — добродушно проворчала целительница. — Только небольшое серое пятнышко в привычной тьме. И только правым глазом. Но тенденция, определенно, радует.

Я сглотнул подступивший к горлу комок и шагнул вперед:

— Ну, и кого подкидывать к потолку первой?