Туман искажений (СИ) - Филатов Валерий - Страница 19

Гришаев радостно улыбнулся, потом посмотрел по сторонам и шустро забежал в свою квартиру. Бумагу и инструкции тут же сжёг в унитазе. Вымыл руки и ещё какое-то время сидел в темноте на кухне, рассматривая необычные вещи.

Собрался с духом и, следуя инструкции, включил «антипрослушку». На коробочке загорелась крохотная красная лампочка. Задернув шторы на окне, поднял антенну телефона и нажал зелёную кнопку. Раздалось короткое пиликанье, а затем голос Ткачёва:

— Добрый вечер, Жень. Я понимаю, что ты получил посылку.

— Да, — вздохнул облегченно Гришаев. — И как теперь вас называть?

— Иван Иванович. Ты инструкции внимательно прочитал?

— Да.

— Хорошо. Время разговоров не больше трех минут. Куратору можешь доложить, что мы готовы к работе. И ещё… какое-то время ты будешь без прикрытия, так что будь очень осторожен. Предельно.

— Понял. Отбой.

За ночь и за утро, Гришаев унял возникшие, было, эмоции, и к куратору заходил спокойный и чуть расслабленный.

— Что случилось, полковник?

Евгений Арсеньевич вынул из кармана пиджака «глушилку» и нажал кнопку.

— Мне передали средство связи. Они готовы к работе.

— Я вижу, — улыбнулся куратор. — Наконец-то. А то я уже и отчаялся. Передайте, что мне срочно нужна личная встреча.

— Когда?

— Сегодня. В шесть вечера.

Полковнику с трудом удалось найти место, с которого он смог бы позвонить Ткачёву, оставшись в одиночестве. Отдельного кабинета у него не было, в здании подходящих мест тоже не было, и, вообще, он осознавал свою ошибку. Вместо того чтобы искать надёжные места для контакта, он посвятил время бесполезным рефлексиям, усомнившись в Андрее Викторовиче. И ещё он хорошо понимал, что как посредник он очень уязвим — он знает в лицо бывшего генерала, а это может поставить под удар всю структуру. Хотя… Ткачёв покоится на кладбище, и, наверняка, сумел изменить внешность. А больше он ничего и не знает, кроме того, что теперь бывшего генерала зовут Иван Иванович.

На случай захвата Гришаева некими злоумышленниками, он должен при них позвонить и назвать по имени. Мол, Иван Иванович, с вами хотят поговорить, встретиться и так далее. Это будет означать, что Гришаев разговаривает под контролем. И «Иван Иванович» уже будет далее действовать на своё усмотрение. Но западные спецы так, в наглую, его хватать не будут, они будут следить, высчитывать точки контакта и прочие вещи, чтобы выйти напрямую на Ткачёва. А Андрей Викторович обещал прикрытие в скором будущем. Так что, Гришаеву надо лучше продумать места точек выхода на контакт и всё.

— Запрос на личную встречу сегодня в шесть вечера, — сказал в трубку Гришаев, приехав на такси к себе домой и, включив «глушилку».

— Принято, — отозвался Ткачёв.

Евгений Арсеньевич взял пустую папку и выскочил на улицу, сделав вид, что спешит обратно. Он даже бормотал громко, что осёл, раз забыл дома копии газетных вырезок, так нужных ему для работы.

И всё же… Неким необъяснимым шестым чувством Гришаев понял, что за ним наблюдают. И делают это очень профессионально.

В шесть вечера загримированный Ткачёв сидел за столом напротив куратора.

— Я бы предпочёл свести наши личные встречи к минимуму, — сказал Андрей Викторович. — Они требуют дополнительной подготовки и рискованны.

— Я понимаю, — кивнул куратор. — Но дело срочное и довольно сложное. Есть информация, что в мае к нам собирается делегация из США, и, возможно, будет президент Клинтон…

Ткачёв слушал молча, не перебивая, хотя эта информация уже ходила в виде слухов.

— Наш президент хочет объявить на это время мораторий на военные действия в Чечне. Это ударит по нашим военным действиям и позволит боевикам скрыться, но дело в том, что Березовский, проталкивая этот мораторий, хочет преподнести нашему президенту некий важный документ. Этот документ, по непроверенной информации, разрабатывался довольно долгое время в кабинетах ЦРУ и Пентагона. И вскоре должен появиться у Березовского. А тот понесёт его президенту. И очень похоже, что Клинтон приезжает к нам, чтобы забрать этот документ подписанным с двух сторон. А подписываться он будет в приватной беседе.

— Допустим, что они подписали. Но, если это будет некий серьёзный договор, то его должна ратифицировать Дума, Совет Федераций и Федеральное Собрание.

— Да, но процедура ратификации не закреплена законодательно. Вернее, те положения, что подлежат обязательному рассмотрению всеми палатами нашего парламента. То есть, подписывая соглашение, наш президент тут же его ратифицирует.

— Понятно. И что вас настораживает?

— Мы не знаем текста соглашения. И не знаем, когда оно будет передано Березовскому. А то, что его разрабатывал Пентагон с ЦРУ, можно предположить…

— Что это будет разоружение в одностороннем порядке, — догадался Ткачёв. — И касается это нашего ядерного вооружения.

— Так точно. И Америка становится единственной владелицей ядерного «кулака». По некоторым отрывкам, которые сумели достать с огромными трудностями и потерями, мы оценили возможный текст документа.

Андрей Викторович крепко задумался. Если неподписанный документ так тщательно охраняется, то представляет собой «бомбу». И взорвать её недопустимо.

— Что предлагаете вы? — Ткачёв внимательно взглянул на куратора.

— Если честно, то в моём распоряжении нет сил, способных помешать этому. Кроме вас. Ключевые должности около нашего президента занимают люди, полностью подконтрольные Западу и Америке.

— А наша СВР (Служба Внешней Разведки) чем-то сможет помочь?

— Они сами себе помочь не могут…

— Ладно, — Ткачёв поднялся. — Я принял задачу. Встретимся через два дня в то же время.

Андрей Викторович хотел позвонить Хмелю, зайдя в квартиру, но агент уже сидел в комнате, пил чай и смотрел новости по телевизору.

— Не думал я, что так всё запущено, — сказал Хмель, выслушав Ткачёва. — У нас тоже неприятности. Шмель выявил наружку за Гришаевым. Ладно, если бы это были иностранцы, а то ведь наши, Викторыч! Бывшие спецы из КГБ. Работают очень аккуратно.

— А с ними можно поговорить?

Хмель хохотнул.

— Да, легко. Хоть сейчас. Двое сидят в машине недалеко от дома нашего посредника.

— Тогда поехали…

— Угу.

По дороге Хмель позвонил и сказал Шмелю, чтобы тот брал «топтунов» без шума и пыли. И когда они подъехали к дому Гришаева, то два человека из «наружки» тихо сидели в своей машине связанные и с кляпами во рту.

— Ну, добрый вечер, славяне, — поздоровался Ткачёв, залезая на пассажирское кресло рядом с водительским, и кивая Шмелю. — Давай по порядку. Сначала один, а потом второй.

Шмель вынул кляп изо рта крепкого мужика лет сорока.

— Кто инициатор наблюдения? — обратился к нему Ткачёв.

Мужик только сплюнул на коврик под ноги. Андрей Викторович понял, что с этим мужиком разговор будет муторным и долгим. Поэтому, скрипя сердцем, попросил Шмеля заткнуть мужику рот, а после того, как агент сделал это, попросил оружие. Шмель подал ему пистолет с глушителем.

— Распаковывай другого, — Ткачёв показал на второго мужчину — довольно молодого и с испугом наблюдавшего за происходящим в тесноте машины.

— Тебя как зовут? — Андрей Викторович медленно взвёл курок.

— Сергей, — промямлил в ответ молодой «топтун».

— Вот что, Сережа. Давай, по-чесноку. Зачем вы здесь с напарником, кто инициатор, частота передачи информации… ну, не мне тебя учить.

Напарник Сергея вдруг громко замычал и толкнул его в плечо, тараща глаза. Ткачёв, не задумываясь, выстрелил ему в колено и, сорвав чехол на своём сидении, бросил раненному на ноги. Цилиндр глушителя приставил ему ко лбу.

— Ещё раз дёрнешься…

Тот тихо выл, откинувшись на спинку сидения.

— Серёжа, мне повторить вопрос?

— Я… Мне Витька предложил заработать. Я согласился. Мы наблюдаем за человеком, фото которого у Витьки в кармане…

Он замолчал в этот момент. Его напарник дернулся и пытался ударить его головой. Ткачёв среагировал не сразу, но не выстрелил, а вдавил глушитель в раненное колено. Витька сильно вскрикнул и потерял сознание, не успев, как следует ударить Сергея.