Маруся и близнецы - Хаан Ашира - Страница 5

– Ну… – протянул Макар.

– Ну… – повторил за ним Никита.

– Чем вы занимаетесь целыми днями?

– Купаемся.

– В карты играем.

– Шишками пуляемся.

– С девчонками?! – изумилась Маруся.

– С девчонками тискаемся, – ухмыльнулся Макар.

– Они ж не только посмотреть дают! – воодушевился Никита.

– Но и потрогать.

– Не то, что ты – жадина! Могла бы по-сестрински поделиться!

– Что от тебя – убудет? – нагло глядя на нее, подмигнул Макар.

– Придурки! – прошипела почему-то уязвленная шестнадцатилетняя Маруся.

Младшие «братцы» бесили ее до белых глаз, но то, что они пялились на нее тогда не ради нее самой, что ее с легкостью заменили деревенские девчонки, довело ее до крайней точки кипения. Это было нелогично – зачем ей надо, чтобы эти тупые животные вообще думали о ней?

НО!

Но…

– Лана… – позвала она мачеху, которая неподалеку собирала в корзинку щедрый урожай вишни. – А как давно ты пароль от вайфая меняла? Потому что Макар сейчас чатится с кем-то.

– Су-у-у-у-учка! – выдохнули хором оба брата и тут же схлопотали от матери по губам. Не больно, но обидно. А Маруся торжествовала.

Короче, похоже, что за восемь прошедших с тех пор лет, они нисколько не изменились!

Маруся бочком двигалась к дверце, поглядывая на отсутствующую крышу и гадая – откуда они на этот раз пялятся? Но больше близнецы себя ничем не выдавали. Это было странно!

Вода продолжала шуметь, и Маруся, на мгновение отняв руку от груди, завернула кран.

Прислушалась.

В тишине сумерек только шумели деревья, где-то далеко лаяли собаки, смутно-смутно доносилась музыка, да звякало что-то за домом.

Больше ничего. Ни шепота, ни шуршания.

Неужели показалось? И этот хриплый смешок догнал ее, вырвавшись из детских воспоминаний?

Уверившись, что находится в безопасности, Маруся быстро метнулась к двери душа, распахнула ее, подхватила со скамейки полотенце и молниеносно завернулась в него.

И только-только выдохнула с облегчением, как прямо над ухом раздался голос:

– Шашлыки будешь?

– А-а-а-а-а-а! – завопила Маруся, разворачиваясь к Никите, который стоял, небрежно оперевшись плечом на столб, поддерживающий навес, но как-то так ловко сливался с тенями, что его не было видно, пока он не подал голос.

– Ты чего орешь? – усмехнулся он, как и в былые времена, скользя наглым взглядом по ее длинным ногам от тонких щиколоток до самого верха стройных бедер, где край полотенца едва-едва прикрывал ягодицы.

– Выйди! – заорала она. – Уйди! Кыш! Не подглядывай!

– Дура ты, Маруська… – кривая ухмылка против воли Никиты расползалась в широченную улыбку. – Зачем мне за тобой подглядывать, сама подумать? Что я там нового увижу?

– ВЫЙДИ!!! – Завизжала она во всю силу.

– Уже ухожу, – пожал плечами Никита, отталкиваясь от столба и медленно обходя ее по кругу. – Так шашлыки-то будешь?

– Нет! Уйди! Уйди! Уйди!

– Голодовку объявишь? – хмыкнул он. – Магазин на остановке закрылся весной еще.

Маруся, крепко, до онемевших пальцев, цеплявшаяся за полотенце, аж топнула ногой от досады. Ну что за! У нее в комнате валялась пачка прошлогоднего печенья, но стоило представить, как она грызет его, обливаясь слюнями под сопровождение запаха жареного мяса, как захотелось накинуться на «братца» и придушить его.

– Ну так что? – Никита все еще держался за ручку двери и под шумок разглядывал Марусю с ног до головы.

Тоненькую, белокожую, в еще не высохших капельках воды на острых плечах.

Она выглядела такой маленькой и хрупкой, что четыре года разницы в ее пользу, еще недавно казавшиеся невероятно большой разницей, не ощущались совершенно. Скорее она ощущалась младше. Минимум на пару лет.

– Буду! – с досадой топнула она босой ногой по деревянному помосту. – Буду ваши шашлыки!

– Ну тогда одевайся, – ухмыляясь во всю морду, велел Никита. – Мы, конечно, родственники, но сидеть за столом полуголой неприлично. Что бы сказала твоя мама?

От того, чтобы получить по морде мокрым полотенцем его спасло только то, что полотенце было только одно. На самой Марусе.

6

Никита вернулся к мангалу, даже не пытаясь стереть с лица широченную ухмылку после общения с Марусей. Макар встретил его такой же – зеркальной! – ухмылкой. Ему отлично было слышно визг сводной сестрицы оттуда, где он стоял.

Когда-то дизайнеры дома, следуя моде, обустроили на заднем дворе изысканную «мангальную зону», как в лучших журналах по интерьеру загородных усадеб. Утопленное в земле место для костра, полукруглый каменный бордюр, который мог служить, в зависимости от целей, либо низким столом, либо частью подковообразного дивана.

Чуть в стороне под крышей, поддерживаемой изысканными коваными решетками, располагалась печь для пиццы, решетки для барбекю и даже вертел с электроприводом – огромный, хоть поросенка целиком запекай.

Были здесь и вкопанные в землю чугунные вазоны для цветочных композиций, и скрытая электропроводка на случай, если хозяева решат превратить это место в домашний кинотеатр… Много чего было. Но жизнь внесла свои коррективы в модный проект.

Шебутные дети, разномастные кошки и собаки, компании всех возрастов, что собирались здесь на выходных, несколько вечеринок и детских дней рождения – и вот, пожалуйста.

Печь для пиццы? Вертел? Аккуратная круглая барбекюшница с лаковыми алыми боками, рядом с которой полагается стоять в шортах и коктейлем в руке, переворачивая лопаточкой аккуратные котлетки для бургеров?

Пффффф!

Деревянные паллеты с приколоченными к ним подушками, камни вокруг костровой ямы, на которых раскиданы решетки, подпорки для шампуров, старый диван и парочка кожаных кресел, вытащенных из дома и так и забытых на улице – все это выглядит царством хаоса, но на самом деле удобство системы отточено годами жарки шашлыков.

Макар сидел по-турецки на широком пне, притащенном когда-то из леса и нанизывал куски мяса на длинные шампуры, выуживая их из эмалированного таза. Именно в нем в этой семье традиционно мариновали свинину, перекладывая ее луком, укропом, тархуном и еще десятком пряных трав, растущих то там, то тут в огороде. В соседнем тазу, чуть поменьше, в винном маринаде отмокала говядина, в небольшой миске пропитывались соусом креветки, а в стеклянной утятнице нежилась в йогурте с гранатовым соком индейка. Запах стоял умопомрачительный, и Никита сглотнул, представляя, как вкусно им будет уже очень-очень скоро.

– Ну как она? – спросил Макар, пристраивая на шампур цельные круглые луковки между кусками свинины тщательно выверенного размера.

– Ты был прав, сиськи так и не выросли, – совершенно серьезным экспертным тоном сообщил Никита.

– Застукал-таки? – заржал его брат.

– Ну! В душе.

– Молодца!

Макар протянул ладонь и Никита хлопнул о нее своей, – но поморщился и пошел к столу за салфетками – вытирать остро пахнущий мясной сок.

– Нет, ты прикинь? – продолжил он жаловаться. – С шестнадцати лет так и бегает без сисек. Какие парни вообще на нее зарятся? Что там тискать?

– Ну не скажи… – Макар покачал головой. – Помнишь, в шестнадцать к ней тот дрыщ с соседней улицы шлялся. Который с яхтой.