Точку поставит сталь (СИ) - Фролов Андрей - Страница 47

— Не называй меня так! — вдруг вспыхивает девчонка. На лбу опасно прорезается завитушка. — Сисадда? — И повторяет почти дословно за мной: — Во всяком случае, пока.

— Конечно.

Я прищуриваюсь. И вдруг получаю возможность доказать, что нахожусь здесь не только за глотком бесплатной паймы:

— Эй, пунчи… ты упомянул «во-первых». Значит, есть и «во-вторых»⁈

— Разумеется, — откликается джи-там. — Людям, в отличие от гибридов, непременно нужен лидер. Авторитетный, умелый. Желательно — уважаемого происхождения. Иногда всё сразу, но такие комбинации за человеческую историю выпадали не очень часто. С такой личностью, собственноручно распечатавшей первый «Корень», с прямым предком Спасительницы они получат мощнейший эмоциональный заряд веры в благополучное будущее.

Ч’айя всё же опускается обратно на стул, руки безвольно повисают вдоль тела. А я снова глотаю едкую пилюлю неизбранности, но всё же заставляю себя спокойно уточнить:

— А оно благополучное?

— А вот это, Ланс, — отвечает Диктатион, и что-то в его голосе мне не очень-то нравится, — в большей степени будет зависеть от вас…

Глава 9

ТОЧКУ ПОСТАВИТ СТАЛЬ

В общем, если кратенько, то на этот раз верная куртка из вспененных лёгких сплавов меня не спасла…

Впрочем, я опять забегаю вперёд.

А больше, чем за час до упомянутой трагедии мы болтали с Ч’айей и на внушительной скорости катили по пустыне. Той самой, по которой (как выяснилось минувшим вечером) я даже успел соскучиться; той же самой, от которой я (на рассвете вытряхивая песок из ботинок, рукавов и ушей) успел основательно устать.

Под колёсами «Коппульсо» расстелилось протяжённое каменистое плато. Бронефаэтон почти не качало, и я воспользовался его ровным ходом — деловито и очень аккуратно, чтобы на очередном ухабе не вогнать нож в собственное бедро, отрезал у перчаток пальцы. Потому что если Лансу фер Скичире суждено вернуться в Юдайна-Сити, добрый папашка закажет ему справные-новые, а сейчас я хотел удобства и чуть-чуть хулиганского стиля.

Ч’айя, кстати, моё модное усовершенствование отметила и похвалила. Может, чтобы поддержать сонный послеобеденный разговор. Может, искренне.

В голове снова наигрывал «джаз», ему аккомпанировало мерное чи! чиччи-чи! чиччи-чи-чиччи-чи! камешков под толстым брюхом транспорта. Я трудился над удалением мизинца и невольно качал головой в такт несуществующей музыке.

Заметив заинтересованный взгляд девушки, защёлкнул нож, отложил перчатку на бедро и пояснил на персональном канале тактической «мицухи»:

— Снова музыка. Странная. Определённо из прошлой жизни, если ты понимаешь. Я вроде упоминал…

Она кивнула, осторожно, и в этот раз не совсем улавливая суть.

— У тебя тоже такое есть?

Теперь её недопонимание стало ещё ярче, и мне пришлось подбирать слова:

— Что-то навязчивое. Приходящее само собой и определённо не принадлежащее миру чу-ха?

Она задумалась. Бросила быстрый взгляд на Ункац-Арана, но шаман или дремал, или успешно делал вид.

— Иногда я слышу уравнения, — тихо ответила девушка. И когда настала моя очередь удивиться, добавила: — Формулы. Их в моей голове повторяет женский голос. Знакомый и незнакомый одновременно. Мне хочется верить, что это говорит мама, но точно знать я не могу.

— И что они означают?

— Это понимание тоже ускользает…

Я покивал, хотя понятия не имел, каково это — слышать фантомные формулы, а не музыку. Снова открыл нож, покончил с мизинцем и бросил отрезанный палец на рифлёный пол «Коппульсо».

С самого утра настроение было странным.

Тёмно-серым.

Сухим, словно воздух за бортом.

Диктатион о себе знать не давал, и я не спешил нарушать текущего положения дел. Вторая часть джинкина-там со своими увещеваниями тоже в уши дуть не торопилась.

Казоку-йодда усиленно делали вид, что нас с Ч’айей не существует (хоть носов морщить и не перестали), увлечённо начищали оружие или занимались настройкой оборудования. Гадатель попробовал завязать разговор за утренней чашкой самовскипающей чинги в специальной банке, но наткнулся на угрюмое молчание и больше не лез.

Ожидание чего-то важного, но совершенно непонятного окутало всех, будто дым благовоний. Несмотря на то, что за границей гнезда мы провели меньше суток, совсем ещё недавние события на его улицах стали казаться бесконечно далёкими и малореальными.

Словно про бойню на восточных окраинах Бонжура и Колберга я видел в манга-драме, штурм Пузырей стаей спятивших кукуга оказался злой выдумкой прокламаторов, а признание мудаков из «Восьмого цвета радуги» и последний разговор с Алой Сукой вообще случились во сне.

Бронефаэтоны катились в невидимую точку на невидимой карте.

Ритм дороги навевал дрёму, но спать решились лишь парочка из сидящих внутри хвостатых. А затем, в неожиданный, но неизбежный момент «Коппульсо» всё же остановились, и что-то подсказало, что это вовсе не пятиминутный привал размять лапы и окропить жёлтеньким колючие стебли хвостокусов.

Ункац-Аран будто тоже что-то почуял и мгновенно распахнул прищуренные глаза, в которых теперь не читалось ни намёка на сонливость. Ч’айя шумно сглотнула, но тут же глубоко вздохнула, пару раз стиснула и разжала кулаки, а затем решительно расстегнула ремни безопасности.

Не успел я попросить её обождать или даже выдвинуть потолочный перископ, как на общем канале раздался голос Бронзы.

— Начинаем «Ощутимое присутствие», — со знакомой уже хрипотцой скомандовал Коготь. — Построение «клин-клин-веер», операторам «скорлупок» быть начеку.

Оба бортовых люка бронефаэтона распахнулись, и через несколько секунд внутри салона остались лишь я, Ч’айя и гадатель.

— Только после вас, — дёрнув ушами, оскалился последний, и подцепил ассолтер на нагрудные крепежи.

Я не ответил. Подхватил собственное оружие, неторопливо вынул из-под сиденья рюкзак. Взглянул на девушку и медленно покачал головой:

— Стариков нужно уважать.

Самец оскалился, будто снова хотел напомнить об отнюдь не преклонном возрасте, но фыркнул, встряхнулся и выбрался наружу.

Распахнутый люк, из которого в бронированное пузо транспорта врывался приглушённый дневной свет, казался переходом в иной мир. Впрочем, если разобраться, так оно и было…

Ч’айя покинула нишу сиденья, но я придержал за локоть. Набросив ремень ассолтера на шею, передвинул оружие на грудь и положил пальцы на переделанную рукоять. Неспешно подобрался к выходу, втянул носом пыльный воздух недобрых пустошей.

Отчего-то так и представилось — все сорок бойцов «Диктата» полукругом растянулись перед нашим «Коппульсо» и взяли люк на прицел…

Облизнув губы, я подобрался ещё ближе к порогу. Мог ли многоуважаемый господин фер вис Кри устроить всё это ради ловушки на двух беспокойных людишек? Пожалуй, такой план казался излишне сложным, невероятно дорогим и рисковым… но кто до конца понимал происходящее в виртуальной черепушке джинкина-там?

Чуть приподняв ствол, я медленно выглянул наружу — если Диктатион и задумал недоброе, это будет ему дорого стоить… — но наткнулся на недоумевающий взгляд Ункац-Арана, озадаченного заминкой терюнаши.

Я подмигнул чу-ха, спустился по откидным ступеням, бросил ассолтер болтаться на перевязи и протянул свободную руку девушке. Вдохнул полной грудью, наконец осмотрелся.

Колонна остановилась у подножия одинокой пологой горы в полсотни метров высотой, чья плоская вершина могла бы служить столом для великанской игры в тайчо. «Коппульсо» снова разместились треугольником, причём «Третий Зуб» от возвышенности прикрывали туши остальных.

Блёкло-синее, уже темнеющее небо будто разрезали пополам — на западе бурлил высокий, выкрашенный в десятки оттенков серого грозовой фронт, в то время как к востоку от нас высь не пачкало ни единого облачка. Ветер, предвещавший скорую непогоду, заметал под одежду песок, трепал воротник и взвивал вокруг бронефаэтонов десятки игривых пылевых смерчей.