Всадник на рыжем коне (СИ) - Горъ Василий - Страница 95

— Предупрежу. И буду очень благодарен! — нисколько не покривив душой, заявил я, так как уходить в тину, обрывая все связи с сослуживцами не собирался, а попасть на базу без санкции Вяземского не мог.

— Сочтемся! — ухмыльнулся генерал, вынудив очередной раз внутренне подобраться, и порадовал по-настоящему: — В этот раз прилететь в Вегас я не смогу. Но куплю трансляцию и буду болеть издалека. А ты постарайся не забыть подтвердить инсайд через напарницу. Договорились?

— Не забуду… — пообещал я, пожал протянутую руку и под пожелание счастливого полета выбрался из его «Мерса». К Тане с Лерой, которые терпеливо ждали, пока я освобожусь, в компании водителя генерала.

До нашего «Доджа», припаркованного этажом ниже, добрались без каких-либо проблем, забрались в салон и вымученно улыбнулись Аньке, озверевшей от затянувшегося ожидания:

— Мы — все. Вези домой. Там поговорим.

И ведь не обманули: оказавшись дома, поснимали слишком умные часы, убрали их в сейф, а сами завалились на диван в гостиной, дождались, пока телохранительница проверит квартиру на наличие всякого рода «сюрпризов», и убили ее на месте сообщением о том, что мой контракт с «Яровитом» уже закрыт, а я уже демобилизован.

Она обрадовалась. Судя по появлению «Системы», искренне. Но в то же время ощутимо напряглась. Пришлось успокаивать:

— Ань, как сказал Вяземский, ты остаешься при мне. Как минимум до завершения контракта.

Росянка по-девичьи взвизгнула и бросилась нас целовать. А после того, как более-менее успокоилась, потребовала подробностей. Пересказывать всю беседу с Большим Начальством нам было лениво, поэтому Лера без лишних слов сходила в прихожую, притащила оттуда целлофановый пакет, который позаимствовала у Министра Обороны, и вытряхнула на диван.

Росянка изучала «добычу» несколько минут. Потом разложила в ряд три коробочки, провела по ним пальчиком и грустно улыбнулась:

— Получи вы только ордена, которые честно заслужили, я бы рассыпалась в поздравлениях. Но в комплекте с наградами вам, к сожалению, вручили очень красивые подарочные кандалы, автоматически связывающие по рукам и ногам. А это мне не по душе…

— Мне тоже… — буркнул я. — Но слона надо есть по кусочкам. А самый первый кусочек — контракт с «Яровитом», который мог встать поперек горла — мы уже переварили. Теперь надо продолжать в том же духе. И не вешать нос.

— Как скажешь… — вздохнула напарница и мрачно добавила: — На мой взгляд, кусочки вроде операции в Самаре лучше обходить стороной. А то ты вечно оказываешься в гуще событий, а потом разгребаешь последствия…

«…и не один!» — мысленно продолжил я и невольно вспомнил, как мы отходили от безумной ночи, проведенной в клинике:

Действие стимуляторов, позволивших восемнадцать с лишним часов проторчать в КШУ, изучая записи, сделанные камерами всех участников межведомственной операции, и собирая самые жуткие фрагменты в омерзительно эмоциональный фильм, начало проходить ближе к концу перелета. Поэтому за руль «Крузака» села Росянка. А мы, попадав на пассажирские сидения, кое-как дожили до момента изменения картинки за окнами машины, убедились, что сели в Жуковском, а не где-нибудь еще, и отрубились. Увы, совсем ненадолго — перед выездом на Новорязанское шоссе Лерку «догнали» воспоминания из перинатального центра, и нас с Танькой выбило из сна ее криком. Следующим торкнуло меня. Причем еще во время бодрствования — я вдруг вспомнил, что уродцы из «Волги» чуть было не взорвали биорепозиторий, и представил, к чему могла привести удавшаяся попытка. Увы, представил слишком образно. Поэтому перед глазами замелькали мертвые города, заваленные гниющими трупами, полчища разожравшихся крыс, стаи воронья и целые облака мух.

Таня продержалась до дому. Зато там подняла нас на ноги четыре раза подряд. А после последнего забилась мне под мышку и разревелась. Только в этот раз слезы облегчения не принесли — кошмары с той или иной периодичностью возвращались к ней почти полторы недели. Равно, как и к нам. Так что в какой-то момент я начал крыть себя последними словами за то, что согласился взять девчонок в Самару.

— Но нет худа без добра… — сев за Леркой и пристроив подбородок ей на плечо, грустно улыбнулась напарница. — Ты вырвался из цепких лапок человека, который очень не любит отпускать тех, которых считает своими. И прикрыл себя и своих девчонок связями посерьезнее. А я получила в подарок год спокойной жизни…

…Комплексный обед, приготовленный в ресторане «Три Пескаря» и доставленный нам высокоскоростным дроном, почему-то не порадовал. Нет, и царская уха, и жареная форель, и десерты могли восхитить даже самого придирчивого гурмана, но отходняк, накативший после визита в НЦУОГ, все никак не проходил, так что я почти не чувствовал вкуса того, что ел.

Не отпустило и после трапезы — встав из-за стола и ломанувшись в гостиную, я каким-то образом притопал к ближайшему окну, уткнулся лбом в стекло и завис, невидящим взглядом «рассматривая» Москву с высоты двадцать седьмого этажа. Отвис ближе к четырем дня, не сразу, но ощутил, что обнимаю Таньку с Леркой, и вздохнул:

— Что-то я устал. Морально. Настолько, что не хочу тренироваться.

— Ого, как тебя приложило… — донеслось откуда-то из-за спины.

В голосе Росянки не чувствовалось ничего, кроме сочувствия, поэтому я просто кивнул. А Рыжая озвучила предложение, подкупающее своей новизной:

— Так забей! Только загляни в зал и успокой толпу, собравшуюся помочь с последней тренировкой перед вылетом в Вегас.

— Кстати, я бы тоже поленилась… — призналась Голикова. — Сначала завалилась бы в бассейн, подложила под живот доску для плавания и повисела в воде, изображая медузу. Потом с кайфом повалялась бы в сауне, а затем со всем пылом мятущейся души занялась бы самым разнузданным бездельем дома!

— Что ж, принимается, как программа-минимум… — заключил я, кинул взгляд на улицу, над которой реяли мириады крошечных снежинок, и решил добавить к этой самой программе еще один пункт: — Только в зал не едем, а идем: хочу подышать свежезагазованным воздухом и пройтись. Тем более, что ветра нет, а минус два по Цельсию для начала февраля — это своего рода праздник.

Девчонки согласились без каких-либо возражений. В результате уже в четверть пятого мы спустились на лифте не в подземный гараж, а на первый этаж и, поздоровавшись с дежурным охранником, в кои веки не выехали, а вышли из жилого комплекса.

Увы, на улице оказалось не так здорово, как хотелось бы. Если на крышах домов, которые я видел из окна, лежал чистый и белый снег, то во дворе нас встретила грязно-серая каша. Бесконечная даль, в которой терялся взгляд, оказалась втиснута между стенами нескольких высоток и придавлена сверху низким серым небом. А отсутствие ветра «порадовало» неслабым ароматом выхлопных газов. Тем не менее, я бодренько сбежал по ступенькам на тротуар, подождал девчонок и, приветливо кивнув смутно знакомому мужику, выгуливавшему какую-то мелкую собачонку, ломанулся к выходу с охраняемой территории.

Улица встретила нас еще менее гостеприимно — какой-то придурок на «RAV4» чуть было не окатил грязью из здоровенной лужи, а визгливая баба весом килограммов за сто двадцать, куда-то тащившая за руку напрочь забитого мальчугана, чудом не сбила с ног Лерку, не успевшую убраться с ее пути.

— С чего-о-о начинается Родина-а-а… — насмешливо пропела Голикова сразу после того, как я выдернул Рыжую из-под живого танка, и как-то резко смолкла.

— Куда важнее, когда и как она заканчивается! — ответил ей мужской голос. И я, почувствовав в нем угрозу, развернулся на месте. Одновременно задвигая несостоявшуюся жертву столкновения себе за спину.

Увиденная картинка заставила подобраться и переключиться в боевой режим: блоггерша, нехорошо прищурившись, смотрела на скуластого качка в хорошем костюме и плаще, прижимающего к себе Аньку и приставившего к ее шее вороненое лезвие керамбита. А второй здоровяк, обнаружившийся возле черного «Escalade» с распахнутой задней дверью, довольно щерился.