Всадник на рыжем коне (СИ) - Горъ Василий - Страница 71

Несмотря на его размеры и чарующий запах, я заявил, что есть без Аньки не комильфо, и показал пример терпения, вернув бутер на тарелку. Увы, напарница нарисовалась на пороге помещения только минут через пять-семь и проигнорировала требования поторопиться. Более того, после методичной и очень добросовестной проверки последнего помещения выкопала из-под горы шмотья все наши часы, утащила их, судя по времени отсутствия, куда-то очень далеко. Зато, вернувшись, здорово обрадовала, сообщив, что не обнаружила ровным счетом ничего.

Пока мы офигевали от столь непривычного известия, она обратила внимание на дресс-код… хм… «пляжной вечеринки», сочла его приемлемым и, для полного счастья приглушила верхний свет. А после того, как разделась и забралась в воду, хмуро поинтересовалась:

— Что, совсем плохо, да?

— Ну, как тебе сказать? — вздохнула Танька, взяв с тарелки первый бутер, оглядев его со всех сторон, но так и не укусив. — С одной стороны все, вроде бы, неплохо: Маришку сняли с роли леди-вамп, клятвенно пообещали больше не усеивать «жучками» наши квартиры, а меня с Леркой наградили очередной крутой висюлькой. Да и с другой более-менее ничего: мы как-то умудрились договориться с правительством о сотрудничестве, в котором у нашей стороны не будет ни одной жестко определенной обязанности, получили карт-бланш на деятельность в достаточно расплывчатом «коридоре возможностей» и смогли убедить ряд заинтересованных лиц не превращать нас в клоунов.

— Но, как обычно, есть нюансы? — понимающе усмехнулась Бакунина.

Голикова утвердительно кивнула, некоторое время невидящим взглядом смотрела сквозь противоположную стену, а затем недовольно пихнула меня плечом:

— Сегодня утром этот… умник был не в настроении. Поэтому вместо попыток договориться по-хорошему взял и поставил Вяземскому ультиматум. Да, требования отозвать Мавку и перестать лезть в нашу личную жизнь были сформулированы предельно вежливо, но генерал все равно обиделся: мало того, что Денис ему что-то запретил, так еще и не абы как, а загнав в угол идеальным выбором момента для демарша!

Напарница непонимающе нахмурилась:

— В каком смысле?

— В самом прямом… — буркнула блоггерша. — Анатолию Евгеньевичу поручили доставить нас к пресс-секретарю президента и сделать все, чтобы мы приняли в качестве рабочей легенды тезисы, озвученные во время пресс-конференции по итогам операции в «Райской Обители», а потом согласились сотрудничать с правительством. Говоря иными словами, генерал не мог послать Дениса куда подальше, понимая, что тот в отместку может «слить» беседу в Кремле!

Аня потемнела взглядом:

— Ссориться с Вяземским последнее дело.

— Я с ним не ссорился… — угрюмо буркнул я после того, как прожевал и проглотил кусок бутера. — Он задал вопрос. Я на него ответил. И попросил вернуться к уже имеющимся договоренностям. А потом компенсировал моральный ущерб демонстрацией лояльности и беззаветной преданности.

С последним утверждением Голикова согласилась, не думая:

— Да, с Еремеевым ты пообщался просто отлично. Сначала вызвал к нам неподдельный интерес, затем заставил нас зауважать и, продавив все свои требования, получил прямые номера пресс-секретаря президента и министра обороны! А это в наше время является неплохим политическим капиталом и дополнительной страховкой от разного рода неожиданностей.

— Увы, не от всех… — напомнила Лера, поставила пустой бокал на бортик и привалилась к моему плечу.

— После возвращения из Кремля Вяземский нас похвалил… — продолжила ее мысль Танька. — Потом напоил чаем, «подобрел» и заявил, что контроля со стороны Службы действительно многовато. Хотя ситуация вокруг нас, вроде бы, нормализовалась. И предложил уменьшить количество телохранителей.

Росянка нервно сглотнула:

— На базу отзывают меня⁈

Голикова расплылась в ехидной улыбке:

— Сначала Анатолий Евгеньевич предложил именно это. А когда заметил, что Денис обрадовался, заявил, что убирать одного человека несерьезно, а разбивать сыгранную пару вообще идиотизм. В общем, с завтрашнего утра тебе придется отдуваться за троих, а Мишу с Костей вызовут на ковер к шефу и отправят в честно заслуженный отпуск.

Аня стартовала с места в середине второго предложения. Расцеловала сначала Лерку, затем развеселившуюся Таньку и закончила анабазис у меня на коленях. Обняв за шею, уставившись в глаза взглядом, полным безграничной благодарности, и, по моим ощущениям, балансируя на тоненькой грани между счастливым смехом и слезами. Я притянул ее к себе, ласково потрепал по коротеньким волосам на затылке и провалился в недавнее прошлое.

Росянка заявилась ко мне в жилой блок минут через сорок после отбоя, разбудила звонким поцелуем в щеку и по уже отработанной технологии потащила в душ. Раздевалась по дороге, очень неплохо изображая нетерпение и ударившую в голову страсть. Врубив воду, шагнула под нее первой, с грохотом уперлась локтями в противоположную стенку и хрипло попросила не торопиться, так как ей обязательно надо хоть немного ополоснуться. Зато минуты через две вжалась в меня грудью, коснулась губами уха и горячечно зашептала:

— Я только что общалась с Валетом. По его словам, второго августа ты полетишь в Москву подписывать контракт на бой с Кавати Эйдзи, а накануне к тебе приставят троих «Яровитов» в качестве телохранителей. Причем не на день-два, а на весь период подготовки к этому поединку.

Близость практически обнаженного, разгоряченного и чрезвычайно аппетитного женского тела легонечко шарахнула по мозгам, но способности соображать не лишила. Поэтому я задавил просыпающееся желание, надавил ладонью на поясницу подруги, напоминая о том, что изображаемая страсть сама себя не озвучит, и сообщил, что охранять меня этой троице придется как минимум до конца года.

Напарница послушно охнула, потребовала продолжать, но продолжила сама:

— Да, Триггеру и Кречету придется тебя охранять. А меня, вероятнее всего, подталкивают к необходимости стучать: по словам Валета, ситуация вокруг тебя заваривается не очень приятная, и для минимизирования рисков я должна буду каждый вечер отправлять на личный адрес Вяземского некий отчет, форма которого еще в разработке!

— Соглашайся, не думая: это смешная плата за возможность жить в моей квартире как минимум до начала марта, тренироваться в нормальном зале, мотаться за границу, а на базе появляться раз в две недели.

— Но они могут потребовать описывать все!

— Ну, так фантазируй им на радость. Только особо не завирайся, а перед отправкой показывай свои перлы мне, чтобы, в случае чего, мы не путались в показаниях… — усмехнулся я под очередной страстный стон Росянки и посерьезнел: — Одним из самых главных условий, с которыми пришлось согласиться генералу, было требование обойтись без камер в моей квартире. А один-единственный источник информации — «Амик» на моем запястье — его не устраивает. Дальше объяснять?

Росянка протяжно охнула, а через мгновение скрипнула зубами:

— Я чувствую себя грязной уже сейчас…

Я заглянул в ее глаза, виновато пожал плечами и снова потянулся к уху:

— Что за бред? Ты предупредила о «левых» телодвижениях заранее и будешь писать только то, что согласуешь со мной. Если, конечно, решишь, что жить со мной будет комфортнее, чем в окружении твоих ухажеров. Кстати, имей в виду, что побеждать в «Овердрайве», тренируясь на базе, я не смогу. Выдернуть тебя в Москву просто так — тоже. А в любовь на расстоянии местные донжуаны не поверят. Ну, так каким будет твой положительный ответ?

Росянка хмыкнула, прогнулась в пояснице, чтобы увидеть мои глаза, а затем эротично простонала:

— Да-а-а…

— Что «да»? — из вредности спросил я. И услышал еще один вариант «положительного ответа»:

— Да-а-а, бери меня, милый…

Увы, сосредоточиться на этих воспоминаниях помешала Танька, вероятнее всего, решившая выбить меня из состояния меланхолии как можно быстрее, и поэтому изобразившая нешуточное возмущение: