Бегство в Опар - Фармер Филип Хосе - Страница 8

Казалось, поднялись волосы на затылке. Озноб пробежал по шее Хэдона и вниз — по спине.

Жрицы исполняли дикие обряды. И он — мужчина не смел смотреть ни на костры, ни на крошечные фигурки, которые танцевали перед пламенем. Всякий прохожий-мужчина обязан отвернуться и быстро пройти мимо. По всей видимости, на время ритуала мужчинам вовсе запрещалось ходить по этой дороге. Местным жителям, должно быть, надлежало оставаться дома и не сметь появляться до рассвета.

Из-за дерева Хэдон взглянул на дорогу. Ниже, в сотне футов от берега озера, неясно вырисовывалась статуя. Он не сумел рассмотреть ее — и света от полной луны и от отблесков костров оказалось недостаточно.

Не в силах подавить любопытство, оправдывая себя настойчивой необходимостью знать все во имя его миссии, Хэдон направился к статуе вдоль лесной опушки. Подойдя ближе, он рассмотрел статую — вырезанную из дерева фигуру футов тридцать высотой. Она изображала существо — полу-женщину, полу-дерево. Срезанные, покрытые листьями ветви увенчивали голову; широко расставленные руки-ветви оканчивались шишковатыми пальцами. Впечатляли огромные груди; одной вскармливалась белка. Из многочисленных беспорядочных отверстий торчали вырезанные головы птиц и животных: циветт, сервалов, оленей, свиней, ворон, дроф, дубравных обезьян и лемуров.

Самое крупное изображение — ребенок, показавшийся наполовину из чудовищных размеров влагалища.

Хэдон подошел к идолу и произвел осмотр вблизи. Ребенок держал в руке желудь, символизировавший, как Хэдон полагал, дары богини обитателям дубравы.

Это была Карнет, божество дуба. Хэдону мало что было известно о ней — вокруг Опара не рос дубняк.

Несмотря на то, что Опар располагался в горах, он слишком далеко “забрался “ на юг — дуб не любит такого тепла. Итак, храм был посвящен Карнет и жрицы проводили свои тайные церемонии при полной луне.

Авинет и Абет вполне могли находиться сейчас на этом островке. Членам группы — мужчинам, конечно, запретили касаться ногами этой священной земли. Где они?

Он осмотрел берег. Невдалеке виднелся длинный деревянный док, но ни одного судна в нем не было. Их втащили на остров во избежание возможных дурацких, нет — безрассудных выходок мужчин, которые могли возжелать подсматривать за ритуальным действом.

Хэдон опять почувствовал холодок, пробежавший по спине, вспомнив истории с любопытными мужчинами, которых поймали там, где им не следовало быть. Увы, они лишились отнюдь не только носов…

Хэдон присел, обдумывая ситуацию. Если Авинет на острове, она непременно должна присутствовать на ритуале в качестве Верховной Жрицы. Но Абет, как ему сейчас казалось, не должна находиться там. Участвуют в ритуале только взрослые женщины. Абет осталась с мужчинами. По всему берегу не видно ни одного дома, остается предположить, что мужчин вместе с ребенком отослали в рыбацкую деревню на другое озеро.

Но это, конечно, при условии, что группа действительно добралась сюда. Исходя из известного ему, этого не произошло.

Хэдон поднялся, вздыхая. Оставался один способ узнать правду — проделать долгий путь в деревню. Эта дорога наверняка ведет туда, но займет не менее пяти часов. А через пару часов рассветет.

И доплыть до острова — спросить обо всем Авинет — нельзя. Никаких оправданий нарушению неприкосновенности храма никто не пожелает слушать.

И тут справа от себя Хэдон услышал шум и вышел на дорогу посмотреть — что это. Он тяжело застонал. Навстречу ему по дороге двигалась темная масса. Ушей его достигли отдаленные голоса. По мере приближения мрачного силуэта обозначились люди. И собаки. Они молчали, значит, на них намордники.

Солдаты приближались даже быстрее, чем Хэдон ожидал.

Луна тускло освещала наконечники копий. Хэдон застыл в полуприседе. Собаки вот-вот учуют его запах. Их неистовый вой и рычание укажут солдатам, что кто-то спрятался неподалеку. Намордники снимут, поводки отстегнут… и псы рванутся к нему.

Он устал — ему не опередить их. Да будь он сейчас и в хорошей форме, вряд ли он был бы способен снова убегать.

Хэдон опять устало вздохнул. Единственный путь к спасению — озеро.

Не теряя ни секунды, пригибаясь, Хэдон вошел в воду позади дока. Вода холодила, но после горного потока — терпимо. Озеро образовалось на ложе ущелья и насыщалось теплом летнего солнца. Но не слишком, увы, не слишком.

Не припрятать ли ему меч под доком? Штука тяжелая, тянет ко дну. Наверное, глупо непременно тащить его с собой и оказаться утопленником лишь потому, что с мечом так трудно расстаться.

Пусть так — глупо. Но он не намерен оказаться на другом берегу без оружия. Кто скажет, как скоро оно позарез понадобится ему?

Хэдон поплыл по-собачьи. Надо заплыть далеко, чтобы солдаты не заметили его. Но и сильные гребки чреваты последствиями — могут привлечь внимание преследователей.

Хэдон плыл ровно, забирая к северо-западу, чтобы течением его не сносило в восточном направлении, к устью. Но сказывались усталость, и меч кое-что весил — все это замедляло движение. Его несло мимо острова.

Не слишком ли далеко он от берега… Хэдон прибавил, активнее заработал ногами. На растревоженной вспененной воде тускло играла луна. Может, солдаты подумают, что добрая рыбина выплывает из воды на поверхность.

Нет! Резкий крик разнесся над озером. Хэдон обернулся и поплыл стоя, пытаясь разглядеть, что происходит на берегу. Солдаты теперь столпились у края дока, высматривая его, некоторые тыкали пальцами в его направлении. Да, они обнаружили человека. В полумраке и на таком расстоянии узнать Хэдона преследователи не могли. Ну, а если опознали — что тогда? У него преимущество перед преследователями, да и устали они, должно быть, изрядно. У них нет лодок, значит, поплыви они за ним, придется скидывать доспехи, оставлять оружие — кроме кинжалов. На все — несколько минут. Но дистанция между ними увеличится. Нет, им не поймать его.

Конечно, солдаты могут обойти озеро и попытаться перехватить его на другом берегу. Но он доберется туда первым.

И тут отчаяние охватило Хэдона. К чертям! Он не поплывет на другой берег. Он слишком измотан. И ноги и руки словно из бронзы, дыхание тяжелое. Меч то и дело пытается воткнуться в него.

Еще продолжая брюзжать, загребая в северо-восточном направлении, он вроде бы вышел по прямой на остров. Но уже через несколько минут понял, что его снова снесло. Но и из этой беды можно было извлечь пользу: если он сумел доплыть сюда — в подветренную сторону, он найдет и более спокойное течение. Хэдон опять прибег к собачьему стилю. Вода доходила до носа, иногда — выше. В итоге течение снесло его мимо острова еще быстрее, но выбора не было: продолжать бороться с течением — значит обессилеть полностью.

Вскоре он оказался ярдах в двадцати от острова. Собрав последние силы, Хэдон продвинулся в северном направлении и оказался на восточной стороне; Хэдон приближался к берегу, и течение уже почти не сопротивлялось. Наконец, в одной из попыток он коснулся дна. Сделал несколько шагов и встал. Вода доходила до подбородка.

Хэдон простоял несколько минут, пока судорожное дыхание не перешло в тяжелое. Затем пошел вперед.

Он сел, ощущая на ягодицах липкую грязь, — вот отдохнет и направится на другую сторону. “Зачем плыть? — думал Хэдон. — Он украдет, нет, позаимствует одну из лодок, стоящих в доке на западном берегу. Нет, он не совершит богохульства, поскольку ногой не ступит на остров, а будет находиться в воде”.

Почувствовав себя немного отдохнувшим, Хэдон, пройдя по травянистому берегу, с трудом протащился несколько футов по воде. Доносились громкие крики, возгласы, музыка и песнопения. Он посматривал по сторонам. Поскольку он не видел приверженцев обрядности, значит и не шпионил за ними, так что Карнет и ее почитатели не имеют оснований гневаться.

Хэдон находился в сотне ярдов от дока; он взглянул через озеро — и замер. Шесть лодок плыли по водной глади. Баркасы — не менее десяти солдат в каждом.

6.