60 правдивых историй - Коллектив авторов - Страница 99

– А почему стена серая? Ее ваши должны были белым покрасить.

И тут же на его глазах с другого этажа вываливают ведро цемента.

– Потому и серая. Теперь видите?

Помимо гастарбайтеров воду мутят непрофессионалы. «Висюков», как их нежно зовут промальпы, выше крыши.

– Приходит такой крендель-спортсмен: «Я умею работать на веревках»."Замечательно. А что ты умеешь делать?" – «Я умею висеть на веревках».-"Делать-то что умеешь?" – «Ну, я там вот то-то делал…» Ну и выясняется: кроме того, что висит, больше он ничего не умеет. А я же плачу им не за то, что они висят! Лучше уж я возьму на работу профессионального штукатура, повожусь с ним, рядом будет человек, который его всегда подстрахует, но в итоге штукатур сделает за день гораздо больше, чем обученный штукатурить альпинист. Такого и в штат взять не грех.

– А сколько у вас человек?

– Вы будете смеяться: шесть. Но по договорам порой 30-40. На Киевском вокзале в прошлом году набралось до 50.

Фирма «Альпсервис» началась с 800 занятых рублей, купленной болгарки и объявления в «Из рук в руки»: «Промышленный альпинист ищет работу». Сейчас у Стри-калева солидные заказчики. Через фирму «Качество и надежность», генерального подрядчика управления по делам администрации президента, «Альпсервис» ремонтировал ВГТРК. Со «Светосервисом» был монтаж подсветки Бородинского моста, а другой подрядчик – «Глассхаус» – отправил через речку: на Киевский вокзал.

Сайдинг Киевского вокзала в 2004 году – предмет особой гордости Глеба:

– Сайдинг – это такая металлическая пластина длиной примерно метра три. Отделочный материал под фактуру доски, который ничего не боится. Вщелкивая пластины одну под другую, можно создать красивую поверхность -как будто обшитый досками потолок. Чтобы лепить сайдинг над собой, по проекту предполагались леса. Мы придумали, как сделать без лесов и без электрических люлек,– в Стрикалеве явно не умер инженер.

Непосредственно на сайдинге работали 12 человек. 7,5 тысячи кв. м сделали за три месяца. Заказ сложный – и платили хорошо, но, вообще, определение стоимости – отдельная история. Многое зависит от заказчика, от сложности работ, здания – словом, прайс гибкий. Возникает другая проблема:

– Никто не поедет герметизировать 2 метра шва. По нашим расценкам это 700 рублей. Есть минимальная ставка, за которую мы выезжаем что-то делать.

– Какая?

– Примерно 100 долларов. Но надо же приехать туда, притаранить снаряжение, договориться с РЭУ насчет ключей… А с ключами от чердаков после московских терактов – просто песня,– попутно отмечает Глеб.– Ну, приехали. Работы – на 10-15 минут, заказчик и хочет платить за эти 10 минут. А сколько промальп заработает? Значит, нужна какая-то минимальная ставка в день. Обычно это долларов 50-70. Предложи человеку 10-20, он тебя пошлет – и будет прав. Но тут тоже психологическая проблема: как только альпинист начинает хорошо зарабатывать, он почему-то считает, что это и есть минимальная ставка. И за меньшие деньги соглашается работать с огромным «скрипом». Но можно за неделю срубить много, а потом месяц ждать заказа.

Промальпы – сезонники. Зимой основной заработок – чистка крыш. Самые сложные месяцы – октябрь-ноябрь, когда снега еще нет, а строительные заказы делать нереально, и март-апрель, когда снега уже нет. В эти промежутки промальпы живут случайными монтажами. «Альпсервис», например, монтирует зеркальные стены. Зато летом – самая работа.

– А как они это совмещают? Душа, скажем, в горы зовет, а тут заказы?

– Ну, удается совместить. На майские в Москве все вымирает – можно и на

Кавказ. Да и не все же сумасшедшие альпинисты…

С душой – сложность и прозаического свойства: душа часто зовет на другой объект.

– Промышленный альпинист – такая зараза,– сетует Глеб,– которую почти невозможно привязать к одному месту. Сегодня он здесь, а завтра друзья позвали туда, где платят больше. Психологически – крайне сложный контингент. Порой не объяснить, что страховаться нужно так, а не иначе, что узлы надо вязать такие, а не другие.

Но у меня жесткий отбор: есть техника безопасности. Не соблюдаешь – до свиданья. То же и со спиртным. Достаточно только запаха – прощаемся навсегда.

– Оборудование от фирмы?

Стрикалев глядит на меня с грустной усталостью:

– Ни один альпинист тому, что просто так дадут, не поверит. Я изредка обеспечиваю ребят новыми веревками – берут с удовольствием. А так, как правило, у каждого своя любимая спусковуха, свои любимые карабины… Единственное мое требование – чтобы все снаряжение было с сертификатом UIAA, международной альпинистской организации.

– Глеб, вот вы на веревке. Под вами – многомиллионная Москва. Нет головокружения от успехов?

– Ну, во-первых, сам-то я давно уже не на веревке. У меня, кстати, со временем появился страх высоты. На балконе постою, а с веревкой уже не полезу. Поэтому я потихонечку и ушел в администрирование.

Сейчас Глеб собирается постепенно передавать дело другу. Не потому что невыгодно:

– Нервотрепка постоянная: уламывание альпинистов, объяснения с заказчика ми,– они уже вот где. Я десять лет в этом бизнесе, и половина седой бороды – оттуда.

Пока мы пили кофе, мобильник с темой мышей из «Щелкунчика» звонил не переставая. Глеб смотрит на него без любви:

– Жена купила игрушечный. Тот и кидаю об стенку.

Стрикалев хочет уйти в другой, совсем не раскрученный, по его словам, у нас бизнес. Тоже романтический.

– А не боитесь, что таких умных много будет?

– Не боюсь. Не могу смотреть на деньги, которые под ногами валяются и их просто надо поднять. Просто поднять, не полениться. Не ленился – и пока получалось.

«БИЗНЕС», No12(31) от 26.01.05

Виталий Стышнев

Совладелец компании «Фумигант-плюс»

Повелитель мух

ТЕКСТ: Михаил Сидоров

ФОТО: Александр Басалаев

«У нас скоро появится такая убойная вещь, что миру мало не покажеться!» – это слова не генсека Хрущева, а всего лишь одного из владельцев небольшой компании «Фумигант-плюс» Виталия Стышнева. Но с учетом того, что бизнес компании – это химические препараты, а ее директор полжизни занимался, по его собственным словам, «всякой отравой» для Минобороны, на эти планы как-то невольно хочется взглянуть. На всякий случай.

Слова «отрава» и «гадость», несомненно, имеют особый смысл и занимают привилегированное место в речи Виталия Стышнева. Во всяком случае когда он говорит о работе. Что делают люди в халатах, склонившись над лабораторным столом? Отраву. Что это за страшное приспособление, похожее на мясорубку? Всякую гадость размалывает. А прозрачный куб рядом? Смешивает отраву в нужных пропорциях. А это? «Да гадость все это»,– обобщает Виталий, усаживаясь за стол поодаль. Фирма маленькая, так что офис и лаборатория -это одно и то же. Я посмотрел на смешивающиеся в кубе разнородные массы -действительно гадость. Но, как выяснилось, полезная.

Об «отраве» компании «Фумигант-плюс» хорошо знают многие совхозы и прочие хозяйства Московской и соседних областей. Дымовые шашки, которые выпускает компания, спасают до 80-90% их урожаев, уничтожая плесень и гниль. В помещении, где хранятся овощи или фрукты, поджигается шашка. Вот, собственно, и все. Дым проникает повсюду. Ни человеку, ни животным он не страшен. После задымления урожаю в ближайшие восемь месяцев гарантирована полная сохранность. Разве что украдут или потеряют.