Кофе с молоком - "bastet" - Страница 41

— Блондинка — рвано выдыхает он ошарашенный моей реакцией.

— Грубиян — отзываюсь я и быстро добавляю — Это ничего не значит. Желание. Это твоё желание не более…

Опять вижу в его глазах боль, а себя чувствую сукой.

— Врёшь, почему ты мне врёшь? — спрашивает он, хватая меня за плечи — Тебе нравится мучить меня? Говорить "нет" и видеть моё отчаяние!

— Саш, пожалуйста… — бормочу я — Мы не можем быть вместе, никогда… Прими это и отпусти меня…

Секунда. Другая. Он плавит меня яростным взглядом, а потом резко опускает руки.

— Да иди ты к черту, Майя! — выпаливает мне в лицо, разворачивается и уходит.

Смотрю ему вслед и понимаю, что я уже там. На дне своего персонального ада. Одна. Разбитая и потерянная. И я хрен знает, как соберу себя по кусочкам. И надо ли мне себя собирать? "Макс поможет" — возникает в сознании случайная мысль. И следом за ней: "А кто поможет Грубияну?" Не я. Я не смогу, иначе сорвусь. Сегодняшний поцелуй это показал. Я теряю голову рядом с ним и готова броситься в его объятия, хотя встречаюсь с другим… Нет. Вместе мы невозможны. Я не предам Макса из-за глупой привязанности к Саше. Он важнее. Выбор сделан, но почему я не чувствую облегчения? Почему мне так плохо, словно бы я совершила большую ошибку? "Так и есть — подкидывает подсознание — Ты полная дура…"

25. Живой мертвец

Мертв. Я мертв. Отлично помню два выстрела в грудь, что разлились по моему избитому телу последними всполохами боли… А потом удар о землю. Кажется, меня бросили в могилу. Комья земли летели в меня с разных сторон. Я не чувствовал ничего, кроме запаха крови и земли. Всё никак не отключался, не умирал. Зачем-то жил, ощущая себя самым бесполезным куском мяса. Наконец, меня накрыла темнота. Спасительная. Живая. Она переливалась черными оттенками над моей головой. Я лежал на спине, смотрел в неё, и улыбался. Рядом была Тесса. Она тоже улыбалась. Наклонилась сверху и вдруг поцеловала меня в губы так, что я чуть не задохнулся.

Резко пришёл в себя. Дышать было больно, шевелиться невозможно. Меня закопали живьём. Я попробовал пошевелить рукой или ногой, но не чувствовал своего тела. Стиснул зубы и все же попытался собрать пальцы в кулак. Есть. Только что это дало? Я умирал. Медленно и мучительно ощущал, как истекаю кровью.

Земля была влажная. Тяжёлая и рыхлая. Я чувствовал, что её было не много. Меня толком не закопали почему-то, бросили как собаку…

А до этого, я познакомился с её мужем. Точнее, с носками его ботинок. Когда меня привезли на это место и развязали глаза, я сразу же получил пинок в бок. Свалился на бок как подкошенный.

— Олег Антохин — произнес Дилан, с хищной улыбкой, смотря на меня — Понравилось трахать мою жену?

— Да — выдохнул я, понимая, что терять мне больше нечего — Она была просто супер…

Ещё удар куда-то в район почек.

— Твоя жена шлюха. Ко мне какие претензии? — специально провоцирую этого урода — Может я не один у неё был…

Закончить мне не дают избивают уже толпой. Лежу свернувшись, почти не чувствуя ударов.

— Я разберусь с Тессой — обещает мне рогоносец — А ты сдохнешь за то, что тронул её.

Меня насильно заставляют лечь на спину и раскинуть руки в стороны. С трудом открываю один глаз и вижу перед собой перекошенное злобой лицо её мужа. У него в руке пистолет. Он снимает его с предохранителя и целится в меня.

Выстрел оглушает. Один. Второй. Я дергаюсь принимая пули и замираю с закрытыми глазами. Звук затвора камеры. Сделал фото. На память что ли?

Не могу отличить реальность от воспоминаний. Слышу итальянскую речь, но не понимаю ни слова. Я кажется снова пришёл в себя. Пытаюсь открыть глаза, но не получается. По ощущениям меня куда-то несут. Сколько прошло времени? Почему я всё ещё жив? Может это игра мозга и на самом деле я умер?

Не знаю. Не понимаю ничего. Пространство и время потеряны для меня. Тесса. Не дай Бог этот мудак её обидел! Она ведь сбежала от него. Ко мне. Эти мысли держат меня в сознании. Чувствую, как мне на лицо одевают кислородную маску, а потом оглушительный вой сирены скорой помощи окончательно убеждает меня в том, что я жив. Жив. Жив! На радостях теряю сознание окончательно.

*

— Олежек, мальчик мой — голос матери доносится до моего сознания сквозь толстый слой ваты — Пожалуйста, открой глаза… Я знаю, ты меня слышишь. Всё будет хорошо. Ты жив, и это главное.

Она всхлипывает и гладит меня по руке.

— Хватит уже Марина — хриплый голос отца заставляет меня дернуться — Сколько можно причитать над ним?

— Врачи сказали, он должен прийти в себя…

— Чудо, что он вообще дышит. И это благодаря мне — самодовольно говорит отец — Если бы не Уго, что шёл по его следу, мы бы потеряли сына.

— Женя, твой Уго не защитил его от пуль! — возражает мама — Он не мог найти его раньше?.. Боже, на Олежеке живого места не осталась! Саша говорил про какую-то Тессу…

— Очнется спросим. Я почти уверен, виновата женщина. Все беды из-за баб.

— Не хочешь ли ты сказать, что моя сестра решила устранить его? Ты ведь зачем-то подарил её детям долю в бизнесе… — предполагает мама откровенную дичь.

— Нет. Она бы не стала — не соглашается отец и после паузы продолжает — Ева конечно сумасшедшая, но не настолько, чтобы убивать племянника ради денег. Не верю я в это.

— А зря. Костя приезжал впервые за 18 лет, разве не странно? Спрашивал о тебе, наводил справки, делал вид, что ему не все равно… Лицемер. Он хотел увидеть твой труп, а тут ремиссия. Облом.

— Марина, когда ты успела стать такой стервой? — недоумевает отец.

— Хватит… — хриплю я не в силах больше слушать их разборки. Горло пробирает кашель и я радуюсь отсутствию кислородной маски.

— Олежек! — сквозь приоткрытые веки вижу заплаканное лицо матери, она причитает и целует мои руки.

— С возвращением, сын — сдержанно улыбается отец.

Я с удивлением вижу, как он ходит опираясь на трость. Надо же! В конце лета, когда я последний раз его видел, он не мог ходить и почти умирал. А тут вполне себе бодрячок. Похоже, я долго был в отключке.

— Какое сегодня число? — спрашиваю непослушными губами мать, стоит отцу выйти из моей комнаты за врачом.

— 17 ноября — всхлипывая говорит она.

— Что? Ноябрь?

— Ты два месяца пролежал в коме. Травмы были слишком серьёзные. И…

— И?

— Все думают, что ты умер. Якобы разбился на машине. Кроме нас с отцом ещё несколько человек знают о том, что ты жив — мама вытирает слезы платком.

— Дан, Майя, Саша? — спрашиваю я.

Мама отрицательно качает головой.

— Мы не знаем кто хотел тебя убить, поэтому вынуждены были скрывать тебя ото всех. Тем более, от твоих брата и сестры. Они прямые наследники всего, что у нас есть. А значит им могла быть выгодна твоя смерть.

— Нет… — выдыхаю, но не успеваю ничего сказать. В комнату заходит врач и просит всех уйти.

После осмотра ко мне возвращается отец и его адвокат. Смутно помню этого старикана, что помогал мне вникнуть в суть наследования бизнеса в случае смерти отца. Я не хотел вставать во главе этой империи построенной на крови и страданиях невинных людей. Но кто спрашивал моё мнение? По факту рождения я был обязан продолжать дело отца, которого ненавидел.

Рассказываю всё, что помню. Адвокат записывает важные моменты, а отец молча слушает и с каждым моим словом становится всё мрачнее. В конце почти рявкает на адвоката, что моментально оставляет нас одних.

— Ты соображаешь, что натворил, щенок? — кричит отец — На хрена ты спутался с ней? Замужняя баба старше тебя! Да ещё и сестра Стеллы!

— Я люблю ее — тихо выдаю, закрывая глаза.

— Идиот. Дебил — ругается отец и с трудом присаживается на стул возле моей кровати — У них вся семейка видимо озабоченная…

— Что ты имеешь ввиду? — моментально открываю глаза.

— Стелла в свое время прыгнула ко мне в постель — делится он и я брезгливо морщусь, представив их вместе — Видимо твоя Тесса такая же. Даже хуже, Стелла по крайней мере не была замужем.