Мийол-алхимик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 50

— Взаимно удовлетворённые, пхех! — вставила Веселуха.

— Ты только что подписался на очень много дополнительных вопросов, — сказал Мийол.

— Спрашивай, не стесняйся.

— Какая именно из заноз в спине тебе особенно не нравится?

— Некто по имени Цант, — без раздумий рыкнул Глинорукий. Скрывать ненависть к названному он даже не пытался. — Цант аун-Лагор.

— И?

— У нас старые счёты. Если думаешь, что я хочу от него избавиться, потому что он мне в суп плюнул — лучше не думай. На счету этого куганого пхура — двое моих ребят. И не худших ребят притом. Вся команда закатит пир в Доме Удовольствий госпожи Лекти за мой счёт, когда башка Цанта простится с его вонючим телом!

— А подробнее? Что именно дурного он сделал тебе — и при каких обстоятельствах? Кто он вообще: маг, Воин? Рассказывай всё.

— Запросто!

— Только, — Мийол понизил голос, — сперва скажи: ещё трое невидимок, что заходят в спину той паре, что в кустах — это тоже твои? Потому что если нет…

Глинорукий поверил сразу. И сразу же начал действовать. Нахлобучив шлем, он резво рванул к помянутым кустам и обнаруженным проблемам, выхватывая свои мечи.

Слишком поздно.

Обнаруженная троица тоже не растерялась и, поняв, что раскрыта, атаковала наблюдателей без всяких колебаний. Первым же ходом перед парой невидимок бахнула слепилка — и бахнула так внушительно, что даже у Мийола, находящегося в сотне шагов, на сетчатке отпечаталось мутное сиреневое пятно. Вторым ходом уже не чуть впереди них, а прямиком в пару из команды Глинорукого полетели куда более серьёзные гостинцы. Сдвоенный взрыв — по силе не хуже змеелюдских гушрусов.

Но на этом ничего, конечно, не закончилось.

Ещё секунда — и новая пара сдвоенных взрывов, куда сильнее…

— Не-е-ет! — заорал брюнет, мчащийся вниз по склону и потому разогнавшийся даже быстрее, чем бегают отнюдь не медлительные Мастера Боя.

Но снова слишком поздно.

Первая пара бомб схлопнула магическую защиту на атакованных, и вторая пара, угодив по беззащитным мишеням, расплескала по кустам и вокруг кроваво-алое с какими-то ошмётками.

— Помоги нам! — взмолилась Гимеко, впервые не соответствующая прозвищу. — Забудь про Цанта, помоги — и мы не останемся в долгу!

«Это не учтено в планировании…»

Алхимик 19: выбор…

В каком-нибудь идеальном мире, возможно, есть чёткое деление на хороших и плохих, честных граждан и бандитов, своих и чужих.

Увы, Планетерре до такой идеальности далеко.

Мийол и сам лилейной белизной намерений похвастать не мог. Причём отлично сознавал это, не собираясь прятаться за иллюзиями.

Да, с одной стороны, он строго соблюдал известные ему законы, охотно помогал людям (и не только людям), старался созидать и приумножать, а не разрушать и отнимать, жил по совести, полагал себя скорее хорошим, чем плохим, заботился о семье и команде даже раньше и сильнее, чем о себе самом. Оглядываясь в прошлое, он не припоминал за собой по-настоящему постыдных и низких поступков, после которых собственное отражение в зеркале вызывало бы отвращение. Или жгучее желание врезать по нему кулаком, да посильнее.

С другой стороны, прямо сейчас он — называя вещи своими именами, ибо честность нужна во всём и без исключений — явился на предположительно тайную встречу, чтобы сделать заказ на убийство другого разумного.

И ранее, когда говорил сестре в Баньян-парке, что он и сам убийца, тоже не лукавил.

Да, убийца. Ещё и неоднократный.

Теперь вот и до спланированного убийства по сговору почти дошёл. Уверенно пересёк новую черту на пути от плохого к худшему.

Что с того, что среди убитых им отсутствовали невинные, что все они вполне заслужили свою участь? Что первым, без причины, Мийол никогда и ни на кого не нападал (если не считать неразумных магических зверей, конечно же)? Убийство остаётся таковым, даже имея оправдания. Убивая злых, ты всё равно убиваешь. Пачкаешься в том, что уже никогда не смыть.

Или вот Глинорукий со своей командой.

Да, не самый приятный тип. По пути от плохого к худшему он продвинулся куда раньше и куда дальше. Его заместитель, Гимеко, полагала забавным причинять боль другим — причём даже калечить не стеснялась, если могла себе это позволить… а иногда и если не могла. Именно так она стала неугодной персоной второй степени: пару раз не сдержалась, когда следовало. Сам он… ну, он сделал заместителем именно Веселуху, хотя в его команде состояла ещё одна Мастер Боя и второй подмастерье, то есть выбор был. И принимал заказы на убийство. И совершенно не ощущал внутреннего протеста от идеи заживо скормить кого-то Алым Скороходам. Причём когда говорил об этом… да: кажется, он уже скармливал им кого-то говорящего… а скорее, орущего.

Даже не единожды, пожалуй.

Но при этом Глинорукий действительно ценил свою команду и без раздумий бросился на помощь, когда возникла угроза их жизни. И за ранее погибших намеревался отомстить — даже отказавшись от потенциально весьма жирной оплаты ради этого. Да, преступник — но со своим кодексом, правилами и идеалами. Слывущий надёжным и относительно честным исполнитель не особо чистых дел. За что его и ценили предыдущие наниматели.

Не дурак, не подлец, не обманщик. Да и в целом не самый скверный тип: Мийол и похуже видывал. На фоне Закрона Чалого, Гворома или того же Калласа Бегуна — почти приличный.

…а теперь вот на глазах у призывателя на команду Глинорукого напали. Открыто, с явно смертельными намерениями и столь же явно летальными средствами. Собственно, та пара атакованных бомбами наблюдателей уже, похоже, мертва. И…

Можно вволю порассуждать о том, что у атаковавших есть свои причины. Что коли уж они напали, то ведь не на детишек безвинных. Те, кто проворачивает опасные дела, рано или поздно сталкиваются с опасностью сами: «Поднявший меч от меча и погибнет». Да, да и снова да. Но… если проигнорировать просьбу Гимеко и её обещание забыть — не станет ли противно собственное отражение? Как-никак, прямо сейчас неизвестно кто атакует и убивает, можно сказать, союзников.

Временных, ситуативных — но союзников!

Стоит ли тут вообще рассуждать да взвешивать?

…Все эти соображения именно в такой форме в голове у Мийола не промелькнули. На это у него просто не оставалось времени. Но задним числом для Ригара он объяснял своё решение в сложной, мягко говоря, ситуации именно так.

И когда Веселуха, выпалив свою просьбу, ринулась следом за Глиноруким, призыватель бежал с ней рядом. Да ещё сигнал о вмешательстве подал.

Для той, второй тройки «своих» скрытников.

На задворках сознания, словно пойманный жук-краснокрылка в стеклянном контейнере, упорно копошилась мысль, что это инсценировка. Подстава. Обман.

В команде Глинорукого восемь известных членов, учитывая его самого. Восемь.

И сейчас из-за него могут пострадать не только он сам, Шак и Рикс.

…работая резцом по дереву, Ригар мурлычет под нос странную мелодию. Одну из тех, которые Мийол слышал только от него и только за работой. Даже ради неё одной мальчишка — а ему из воспоминания лет десять или около того — задержался бы в мастерской.

А вот Килишу скучно. Он ёрзает, бесцельно и бездумно оглядывается вокруг, кусает губу. И слова приёмного отца он, похоже, толком не слушает.

В отличие от младшего брата, пришедшего с важным вопросом.

— Пам-пам-парам, пам-пам-па, пам-пам-парам, пам-пам-па… пам-пам-парам, пам-пам-парам, пам-пам-пара… что делать, если подозреваешь обман, спрашиваешь?

— Да!

— Пам-пам-парам, пам-пам-па… давай думать. На того, кто просит помощи, может давить настоящая беда. А может, он эту беду выдумал. И обманывает. Хочет выманить у тебя что-то ценное, хотя бы время и силы. Правильно?

— Да!

— Пам-пам-парам, пам-пам-па, пам-пам-парам, пам-пам-па… ответов на чужую беду тоже два, не так ли?

— Или помогать, или не помогать!